Книга Чернослив в шоколаде - Ольга Лазорева

«Но, может, у нее давно другой номер, – думала я. – И это вполне закономерно! И потом, что я ей скажу?»

Я колебалась с минуту, потом все-таки набрала.

– Алло, я слушаю, – раздался нежный голосок.

– Поля? – спросила я, хотя уже узнала этот чистый звонкий тембр.

– Да, – немного удивленно произнесла она. – Кто это?

– Лазорева Ольга, – ответила я, пытаясь унять сильное волнение, охватившее меня. – Помнишь такую?

– Конечно! – явно обрадовалась она. – Оля! Как вы поживаете? Рада вас слышать!

– У меня все хорошо. А ты как? Учишься?

– Да, – живо ответила Поля. – Но вы ведь не за этим звоните, – добавила она. – Хотите про Никиту узнать?

«Какая догадливая! – подумала я, начиная успокаиваться. – Лучше спрошу напрямую!»

– Да, хочу, – сказала я. – Но если ты считаешь…

– Оля, вы думаете, что я все еще с ним? Но это не так! Мы встречались всего месяц. И то это трудно было назвать отношениями. Никита после того, как вы его бросили, был долго не в себе. Он зачем-то из кузницы ушел, сказал мне, что ему все надоело, потом в казино охранником устроился и там познакомился с какой-то богатой дамочкой. Она предложила ему поработать личным шофером. Никита согласился, а через неделю заявил, что больше не может со мной встречаться. С тех пор я его и не видела. Плакала, конечно, около месяца, но потом успокоилась, решила забыть его раз и навсегда. А с сентября учеба началась, я с мальчиком одним познакомилась, такой симпатичный мне показался. Вот я сейчас с ним и очень довольна.

Поля замолчала. Я сидела неподвижно, прижав телефон к уху, и все еще не могла поверить. Хотя ее слова только подтвердили информацию Ириски, и Никита действительно жил на содержании у женщины.

– Вы расстроились? – услышала я и вздрогнула, приходя в себя.

– Есть немного, – ответила я.

– Никитка только вас всегда любил, – тихо проговорила Поля. – Я это точно знаю!

– Возможно, – сказала я и начала прощаться.

Закрыв телефон, я расплакалась. Меня убивала мысль, что я одна виновата в том, что произошло с ним.

Всем нам знакомо чувство вины, и оно разъедает душу. Если какой-то проступок мучает нас, если мы считаем, что виноваты, но что исправить уже ничего нельзя, это портит жизнь и часто приводит к депрессии. Можно, конечно, обратиться за помощью к психологу, но не у каждого имеется такая возможность.

Ниже приводится пошаговая техника работы с собой, которая поможет избавиться от чувства вины.

Шаг первый: изложение. Нужно взять лист бумаги и сухо, только факты, изложить события. При этом постараться не поддаваться эмоциям, не давать никаких оценок ситуации и вспомнить все до мельчайших подробностей.

Шаг второй: объяснение. Для любого поступка имеются свои причины. Просто так ничего в этом мире не делается. Необходимо в конце своих записей постараться объективно изложить все причины, побудившие сделать то, что вы сделали и за что чувствуете свою вину.

Шаг третий: оправдание. Нужно найти оправдание своему поступку. И это очень трудно на самом деле. Если чувство вины сформировалось, то мы обычно рвем на себе волосы, бьем кулаком в грудь и восклицаем: «Мне нет оправдания! Как я мог(ла) такое совершить?!» Но в то же время мы сами себе лучшие адвокаты, поэтому необходимо найти в своем поступке то, что нас оправдает в собственных глазах.

Шаг четвертый: уничтожить все, что связано с нашим поступком. Ничто не должно больше напоминать о нем.

Шаг пятый: рассказать. С чувством вины невозможно жить, потому что оно разъедает изнутри. И нужно облегчить душу рассказом. Да, вы правильно подумали – можно на исповеди. Но ведь не все ходят в церковь и тем более имеют привычку исповедаться. Тогда можно поведать об этом случайному человеку, который готов вас выслушать, скажем, попутчику во время длительной поездки, или психологу по телефону доверия.

Шаг шестой: искупление. Сделанного обычно уже не исправить. Но можно заняться благотворительностью, и сознание, что вы кому-то делаете добро, смягчит душу. Можно помочь другому человеку не идти по вашему пути. К примеру, написать рассказ на основе этой истории и выложить его в Сети на каком-нибудь сайте.

Шаг седьмой: переписать свою историю. Взять чистый лист и изложить события так, как сейчас вы хотите их видеть.

Шаг восьмой: перечитывать эту версию событий ежедневно. И приступы вины будут все реже.

Шаг девятый: стереть из памяти. Сказать себе: «Это было, и этого уже не изменить. Но это прошло и больше не повторится. А я живу дальше».

Шаг десятый: простить себя. Это самое сложное. Но пока мы этого не сделаем, чувство вины будет возвращаться вновь и вновь. На ошибках, конечно, учатся, но если они напоминают о себе всю жизнь, то такой опыт приносит только вред.

Прошла неделя. Я почти ежедневно ездила к Яну по утрам. Решила все-таки писать книгу от первого лица. И начала даже не с момента его рождения, а с момента зачатия, потому что Ян уверял меня, что четко помнит, как это произошло.

Медленное трудное проникновение, вспышка и единая, лучащаяся счастьем сфера, внутри которой – слияние. Кто-то отпустил меня, дав свободу, и я помчался, обгоняя многих, двигающихся туда же, куда и я. И в самом центре слияния – ожил…

…Море покоя. И я в нем, как в колыбели. Гармония подчиняет меня, изменяет, выстраивает. Процесс легкий, радостный и полный удовольствия для меня…

Но вот начинаются изменения. Все вокруг неуловимо и неумолимо убыстряется, потом сжимается, словно готовясь к броску. Я невольно концентрируюсь, подчиняясь этим изменениям. Море покоя выталкивает меня. Сопротивление невозможно, и я – выныриваю.

Оказавшись на узкой золотой дорожке, конец которой теряется в сияющей голубой дали, лечу по ней.

Дорожка сужается, превращаясь в золотую иглу. Я не в силах удержаться на ее остром конце и падаю в темные дебри. Барахтаюсь, пытаясь выбраться, и прилагаю при этом невероятные и неведомые мне до сих пор усилия. Боль, сопротивление и выталкивание – все, что я чувствую. И инстинктивно, чтобы облегчить свое состояние, расслабляюсь и отдаюсь тянущей меня силе.

Заканчивается все неожиданно и мгновенно. Я выскальзываю, оставляя позади влажную вязкость, и чувствую беспрерывные легкие прикосновения, несущие очищение и прохладу. Чтобы избавиться от остатков влаги, я начинаю кашлять, потом раскрываюсь и вбираю в себя чистый холодный воздух. Вздохнув, кричу, пытаясь излить переполнившее меня чувство восторга. Затихнув, я слышу самые разнообразные звуки. Я не могу пока их классифицировать, но ясно понимаю, что они, несмотря на различия, едины и являются частью системы, в которую я вышел.

Так начала я книгу. Ян, когда я прочитала ему этот отрывок, задумался, потом закивал и сказал, что энергетика сохранилась. Я не стала вдаваться в подробности, что за энергетику я сохранила, а то уже знала, что Ян мог забраться в такие языковые и смысловые дебри, что потом вытащить его оттуда было крайне сложно. Я продолжала записывать за ним от руки и дома вносила текст в компьютер, систематизировала его и, если можно так выразиться, облагораживала. Мы устраивали перерывы, когда чувствовали, что устаем. Обычно пили чай и болтали на самые разные темы. После того разговора с Полей я все никак не могла успокоиться, все винила себя, что невольно толкнула Никиту на неверный путь. Я вновь часто плакала. Воспоминания о нашей любви, которые я тщательно стирала из памяти, каким-то непонятным образом ожили и снова мучили меня. Я видела Никиту как живого, когда закрывала глаза. И даже чувствовала тепло его губ, запах его волос, объятия, поцелуи. Я вновь слышала нежные слова, которые он шептал. И все это необычайно угнетало. Как назло, Гера уехал на неделю в Красноярск, и я была предоставлена сама себе.