Книга Уловки любви - Лора Лэндон

Грейс взяла себе на заметку, что нужно будет обязательно поблагодарить миссис Криббадж за заботу. Сегодня кухарка снова приготовила такое же питье. Грейс выпила еще немного напитка и подумала, что, пожалуй, он действительно помогает. Грейс знала, что утренняя тошнота — нормальное явление, и молилась, чтобы оно поскорее прошло. Она была уже в конце третьего месяца, а у большинства ее сестер тошнота продолжалась не намного дольше этого срока. Грейс с нетерпением ждала, когда период ее тошноты закончится, не столько ради себя, сколько ради Винсента. Каждое утро, когда она спускалась, чтобы присоединиться к нему, он был почти таким же бледным, как она сама. Грейс ясно видела, что он беспокоится. Возможно, он вспоминал, как две его предыдущие жены так же страдали.

Она положила руку на живот и улыбнулась. Живот у нее был не таким плоским, как раньше. Ребенок рос, и скоро будет уже заметно, что она в положении. Вероятно, всего месяца через два ей придется удалиться от общества.

Грейс закончила одеваться. Сегодня она выбрала модное утреннее платье в белую и розовую полоску — Элис уверяла, что этот цвет сделает ее щеки ярче. Грейс подошла к зеркалу, чтобы в последний раз посмотреть на себя перед выходом, отметила с удовлетворением, что ее лицо не кажется таким уж страшно бледным, и направилась к лестнице.

Спустившись вниз, Грейс направилась к кабинету Винсента, зная, что найдет его там. Она не стала стучать, просто открыла дверь. Грейс думала, что застанет его за письменным столом, работающим с бухгалтерскими книгами. Но за столом его не было, он стоял спиной к двери у окна и смотрел на улицу.

Некоторое время Грейс молча смотрела на него, ее сердце громко стучало в груди. Его поразительная мужественность всегда очень сильно на нее действовала. Он был одет только в белую льняную рубашку, темно-коричневые бриджи и черные сапоги. Его бордовый фрак висел на спинке стула, белый шейный платок лежал поверх фрака. Грейс знала, что когда он повернется к ней, ворот его рубашки будет распахнут, открывая темные волосы на груди. Она представила, как проводит пальцами по его груди, гладит упругие мускулы его живота.

— Даю пенни за твои мысли.

Услышав ее голос, Винсент повернулся. За доли секунды до того, как он приклеил на лицо улыбку, она заметила в его глазах выражение муки — он не сумел скрыть его достаточно быстро.

— Я просто думал о том, как прекрасна моя жена, и о том, что я счастливейший мужчина в Лондоне.

Он протянул к ней руки, и Грейс пришла в его объятия.

— Думаю, это не совсем то, о чем ты думал, но все равно принимаю этот комплимент.

Винсент наклонился, чтобы ее поцеловать, и она обвила руками его шею и прижалась к нему. Он со смешком отстранил ее от себя.

— Ты нечестно играешь, жена.

Грейс одарила его самой невинной улыбкой, за которой последовал еще один быстрый поцелуй, потом продела свою руку под его и крепко обняла мужа.

— Не представляю, что ты имеешь в виду.

Ее голос прозвучал чуть более хрипло, чем следовало.

— Сейчас лишь слегка за полдень, а мне уже хочется отнести тебя обратно наверх и уложить в постель.

— А что, это звучит довольно заманчиво, — сказала Грейс.

Она улыбнулась мужу открытой улыбкой. Но он погладил ее по щеке и покачал головой:

— Боюсь, что нет. Наши две недели уединения закончились. — Он показал на стопку визитных карточек и приглашений, высившуюся на углу его письменного стола. — Все это принесли только сегодня утром. И днем у нас непременно будут гости. Я предполагаю, что первой прибудет вдовствующая герцогиня Билтмор, а с ней леди Праттс и леди Франклин. Все три известны своим любопытством — и к тому же неутомимые сплетницы. Я бы не хотел, чтобы мы были еще в постели, когда они появятся.

Грейс рассмеялась. На протяжении прошедших двух недель она чувствовала себя какой угодно, только не серьезной тридцатилетней, засидевшейся в девках особой, лучшие дни которой позади. Она была невероятно счастлива и временами чувствовала себя мечтательной и легкомысленной, как школьница. И причиной этого чувства был Винсент. Это из-за него она больше не сожалела о содеянном. И ей хотелось поблагодарить Ханну за то, что она свела ее с идеальным мужчиной.

— Если они застанут нас в постели, это даст им пищу для разговоров.

— Через несколько месяцев у них будет больше чем достаточно пищи для разговоров. Но я бы предпочел, чтобы они не начали судачить уже сейчас.

После слов Винсента Грейс замолчала и задумалась.

— Это так сильно тебя смущает?

Он обнял ее за плечи и сел вместе с ней на диван, обитый тканью в цветочек. Винсент специально велел переставить его в кабинет, чтобы Грейс могла сидеть здесь с удобством, пока он работает. После того как они сели, Винсент правой рукой обнял Грейс за плечи, а левой взял ее за руку.

— Наш малыш будет не первым в истории, кто родился меньше чем через девять месяцев после свадьбы. К тому времени, когда новость достигнет модных гостиных, найдутся какие-нибудь другие скандалы, более интересные.

Грейс была так счастлива, что ей самой в это не верилось. Как будто между ней и Винсентом никогда не происходило ничего, о чем стоило бы жалеть. Как будто в том, как они познакомились, не было ничего необычного. Как будто она могла забыть об опасности, которая таилась в тени. Грейс немного колебалась, но потом задала вопрос, который волновал ее еще с той ночи, когда случился пожар:

— Винсент, что ты собираешься предпринять по поводу Фентингтона?

— Грейс, я не хочу, чтобы ты об этом волновалась. Я справлюсь с этой проблемой.

— Но я волнуюсь. С ним что-то не в порядке, он воспринимает вещи не так, как другие люди.

— Ну, это очевидно. Он так долго жил со своими заблуждениями и сознанием собственной праведности, что убедил себя, будто у него нет недостатков.

— Как ты думаешь, почему он в тебя стрелял? И пытался сжечь дом вместе с нами?

— Потому что я его прилюдно унизил. Потому что его жестокость и извращенность наконец стали достоянием гласности, и теперь никто в приличном обществе не желает даже близко подпускать его к своим женщинам и детям. И он винит в своем крахе меня. А ты была его следующей жертвой, пока он не узнал, что я лишил тебя невинности. То есть для него это значит, что я тебя испортил и ты ему не досталась.

— Бедная Ханна, — вздохнула Грейс, теснее прижимаясь к Винсенту, как к своему защитнику. — Что она испытала, живя с таким чудовищем. Неудивительно, что она ненавидит его как…

Грейс осеклась, спохватившись, что проговорилась.

Винсент напрягся.

— Ханна, то есть мадам Женевьева — дочь Фентингтона?

Грейс не могла ему ответить, она дала Ханне обещание.

— Винсент, не надо. Оставим это.

Он нахмурился и вскочил на ноги.