Книга Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

И он уставил обвиняющий перст на короля:

— Это ты довел нас до такого! Твои солдаты, твои слова!

Не помня себя от гнева, Аткинс кинулся к трону. Но двое телохранителей были начеку и мгновенно скрутили его. Так он стоял перед Захарием: глаза бешеные, руки за спиной, а грудь вздымается от бессильной ярости. И он плюнул под ноги королю.

«О Боги, как такое могло произойти», — думала Ларен. Ведь ее внутренний компас утверждал, что Д'Айвари не лгал, когда обещал не вредить беженцам.

«Неправда», — возразил внутренний голос, хоть капитан его и не спрашивала.

«Что?»

Несмотря на потрясение, она отвлеклась на Захария, который медленно спустился по ступеням трона и встал рядом с Аткинсом. Гнев на его лице сменился печалью.

— Это были не мои солдаты, — тихо сказал он. — И я не издавал указ о возвращении беженцев на границу. Хотя, что это меняет? Простите, простите меня…

Но Аткинс оставался непоколебим.

— Никакие извинения не воскресят наших мертвых. И не вернут мою дочь.

— Эллин, — решительно обратился король к одному из Клинков. — Проследи, чтобы мастера Аткинса разместили в гостевых покоях. Пусть мажордом отнесется внимательно ко всем его пожеланиям. Ну и, конечно же, попросите заглянуть врача.

— Я не нуждаюсь в вашем гостеприимстве, — прорычал Аткинс.

Захарий печально посмотрел на него.

— Мы договорим позже, — просто сказал он.

На этом разговор прервался. Двое телохранителей вывели Аткинса из Тронного Зала.

— Все, что он рассказал, чистая правда, — хриплым голосом подтвердил Рысь. — Я видел этих солдат, но мне показалось: они специально переоделись, чтобы выдать себя за королевских стражников. Я пытался объяснить все Даргану, но он не желал слушать. Что поделать? Я ведь видел горы трупов, остававшихся за этим страшным маршем… разговаривал с другими несчастными. Так что не мне винить Даргана. Он один согласился прийти сюда. Думаю, для того чтобы взглянуть в глаза королю, который навлек столько несчастий на свой народ.

На лице Захария гнев боролся с недоверием. Он сорвал с себя королевскую мантию и швырнул ее на трон. Начал в волнении расхаживать по залу.

— Мне казалось, что я вполне ясно дал понять Д'Айвари свое отношение к беженцам.

Хотя слова не адресовались прямо Ларен, она почувствовала, как упрек пронзил насквозь ее душу.

— Вы мне еще понадобитесь, Всадник, — произнес король. — А сейчас отправляйтесь, поешьте и отдохните. Мы продолжим, когда Аткинс будет готов.

Несмотря на явный приказ, Рысь все же медлил.

— У вас что-то еще, Всадник?

— Да, сир. Это не имеет отношения к беженцам, но, по-моему, тоже важно. В лесу неспокойно. Дикие звери… они напуганы. Чувствуют, как что-то темное проходит через лес, но не понимают, что именно.

Захарий вздохнул. Талант Рыси заключался в умении общаться с животными — не то, чтобы разговаривать… Скорее, чувствовать их мысли и эмоции. И не только чувствовать, но и понимать.

Наконец Всадник ушел. Захарий в задумчивости покачал головой, проворчал:

— Сначала каменный олень, теперь перепуганные звери… И все же, думаю, это может подождать. Ситуация с беженцами куда важнее.

Он кликнул мальчика-посыльного.

— Разыщи генерала Харборо. Передай, чтобы явился немедленно.

— Что вы собираетесь делать? — забеспокоился Колин.

— То, что надлежит сделать, — отрезал король и рывком повернулся к Ларен. — Капитан, потрудитесь объяснить, почему вы решили, что Д'Айвари можно доверять?

Она судорожно сжала брошь. «Неправда», — заявил ее внутренний голос. Но почему, почему он это сделал?

— Я…

«Правда».

— В тот день вы использовали свои особые способности или нет?

— Конечно, я ведь знала, как важно вам знать правду.

«Неправда».

Пальцы Ларен сами потянулись к шраму на щеке.

— Я не знаю, как так получилось.

— Зато я знаю!

Захарий резко отвернулся и снова принялся шагать взад-вперед. Затем остановился и снова повернулся к ней.

— Лорд Д'Айвари солгал нам тогда. Он нанял мерзавцев, чтобы издеваться над беженцами. Мало того, придал им вид сакорийских солдат! Он использовал этот факт, чтобы заставить северян ненавидеть меня. Еще бы им не ненавидеть! Ведь они избиты, изнасилованы! Подумайте, капитан, девять лет… Этот мерзавец Нестер забрал девятилетнюю девочку! И как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?

Ненависть, прозвучавшая в его словах, потрясла Ларен — она отпрянула. Капитан пыталась совладать с собой, найти всему объяснение… и не могла. Ведь тогда она совершенно ясно прочитала в душе Д'Айвари.

«Правда».

Ей хотелось заткнуть этот издевательский голос, принадлежавший ее особой способности. Ларен попыталась ограничить его, возвести барьеры, но не смогла. Голос ускользал от нее, как вертлявая рыбка из рук.

Захарий отвернулся и заговорил с Колином и Сперреном. Но все равно он оставался напряженным и невнимательным, будто все силы уходили у него на то, чтобы обуздать свой гнев.

Ларен закрыла глаза. Ей никогда не забыть, как король смотрел на нее. И его слова: «Подумайте, капитан, девять лет… Как же вы могли посчитать Д'Айвари честным человеком?»

Это она во всем виновата. Побои, смерть, насилие… Все это тяжким грузом легло на ее плечи.

«Правда».

Внутренние голоса

Олтон смотрел на пустынное поле, где совсем недавно кипела жизнь веселого многоголосого лагеря. Теперь здесь не осталось ни разноцветных палаток, ни менестрелей с их лютнями, ни разбитных, предприимчивых торговцев, зазывающих покупателей. Исчезли благородные дамы, которые раньше стояли живописными группками возле каждого навеса и обсуждали последние новости. Вместе с ними испарились и многочисленные слуги, которые сновали по лагерю с лакомствами и освежающими напитками.

Теперь здесь была пустошь с кучами оставшегося мусора и дорожками, протоптанными множеством ног и копыт. Лишь они свидетельствовали о том, что когда-то на этом месте располагался оживленный, многонаселенный палаточный город.

Военные остались на месте, за брошенным полем виднелись ровные ряды их палаток, и среди них — жилище Лэндрю Д'Йера. Он позаботился передвинуть свой опорный пункт как можно дальше от Стены.

После ужасного нападения авиана на леди Валию все жители лагеря — и аристократы, и простой люд — срочно уложили свои пожитки и покинули стоянку. Некоторые успели уехать в тот же день. Олтон вздохнул с облегчением, когда его младшего брата и кузена спешно отправили домой.