Книга Королева Виктория. Охотница на демонов - А. Мурэт

— Да, давай, а то я как раз…

И тут они застыли, помертвев от страха.

Напротив них, на фоне кладбища, освещенного полной луной, стояли дети — числом около двадцати: уличные мальчишки, трубочисты, нищие с помоек — грязный, оборванный сброд. Они стояли молча, будто по стойке смирно — большинство прижимали руки к бокам, будто в ожидании приказа. У всех на лицах было одно и то же выражение: бессмысленный, стеклянный взгляд и внушающая тревогу полуулыбка.

Один из них выступил вперед и бросил что-то — какой-то предмет, с глухим стуком упавший прямо к ногам Квимби.

Он перевел взгляд вниз.

Берк, как видно, пытался оглянуться — глаза его были резко отведены в сторону. Казалось, что он улыбается, однако его рот исказил предсмертный крик — язык вывалился из широко открытых челюстей. Свежая кровь покрывала подбородок, и кожа свисала клочьями там, где голова была оторвана от туловища.

Со стороны детей послышалось хихиканье. Квимби глянул туда и заметил, как вперед выступил еще один мальчишка. Этот держал за волосы вторую голову и, как и первый, швырнул ее к ним.

Хэйр. Глаза наполовину прикрыты, а рот полон грязи, будто в своей агонии он кусал землю.

— О Боже, — вымолвил Квимби.

XXVII

То же время, квартал Сохо

― Хватит, — распорядился МакКензи, ловя ртом воздух, — ко всем чертям, хватит, стой уже.

Эгг, всем своим поведением сильно напоминая загнанного зверька, сразу сник: их погоня закончилась, потому что дальше бежать было некуда. Они достигли конца глухой аллеи, которая вела от Дин-стрит, и в ней стоял мерзкий, тошнотворный запах какой-то тухлятины, гнили и экскрементов.

Однако никто из мужчин не обращал внимания на эти ароматы: их еще не отпустило напряжение погони, из-за которой они пробежали полгорода, ну, или около того. Эгг был намного моложе, и его неприятно удивило упорство, с каким гнался за ним его преследователь. Он просто не ожидал, что у того так надолго хватит сил. Теперь они были одинаково вымотаны, оба ловили ртом воздух, опершись руками о колени.

МакКензи, оглянувшись, увидел у начала аллеи уличного мальчишку, который смотрел на них. Он махнул рукой мальчику, чтобы тот убирался, и повернулся к Эггу.

— Ну, парень, ты заставил меня покрутиться, — выговорил он, сдергивая с головы шляпу и вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Влажными были его бакенбарды, от пота отяжелело толстое зимнее пальто. Проклятый мальчишка.

— Я не хотел, чтобы меня нашли, сар, — сказал Эгг, все еще тяжело дыша. Он был обессилен так же, как МакКензи, — по крайней мере, выглядел так. Репортер подумал, что надо бы не забыть похвастаться этим фактом перед своими приятелями, когда он в следующий раз нанесет визит в замечательное заведение «Перо и ручка» на Флит-стрит, где они любили пропустить по рюмочке.

— Ты сам не оставил мне выбора в этом деле; мне жаль говорить тебе об этом, мальчик, но это ты заварил эту кашу. Я ничего бы не стоил как журналист, если бы теперь упустил продолжение истории. Разве не так?

Эгг взглянул вверх, на заднюю стену аллеи. Она темнела над ними, и ее силуэт оживился чем-то похожим на человеческую тень, хотя попасть туда было бы сложно: она слишком отвесная, чтобы вскарабкаться по ней, слишком высокая, чтобы запрыгнуть, даже если бы какой-то беглец захотел использовать подобный маршрут. Затем он разглядел кое-что еще. Высоко на стене сидел мальчик с грязными от сажи щеками и бесстрастно смотрел вниз на него.

Эгг удивился, как мальчишка забрался на такую высоту. Наверное, это ребенок из какого-то дома по соседству, и он выбрался на стену из своего окна.

Посмотрев на МакКензи, который по-прежнему опирался руками о колени, сложившись пополам от усталости, Эгг обратился к мальчику. «Ты, малец, будь осторожнее там наверху, — позвал он парнишку, выражение лица у которого при этом совершенно не изменилось. — Знаешь, это слишком высокая стена, чтобы тебе на ней так запросто сидеть».

Бедный ребенок, наверное, чистит каминные трубы за пару пенни, подумалось Эггу. Он и в самом деле слышал массу жутких историй, случавшихся с такими уличными мальчишками: они могли заснуть внутри камина, устав от тяжелой работы; или, того хуже — застрять из-за копоти в трубе, не в силах двинуться ни вверх, ни вниз, и в таких случаях обычной практикой у хозяев трубочистов было развести огонь под бедным крохой, чтобы прожечь сажу, а это, конечно, в девяти случаях из десяти означало для него смерть. Подумав об этом, Эгг решил, что для этого юного сорванца привычнее и, уж наверное, безопаснее находиться на стене, чем на дороге, и что он, похоже, намного больше привык к высоте, чем сам Эгг.

— Твоя забота о пареньке делает тебе честь, — прохрипел МакКензи, придвинувшись вплотную к Эггу, — а как насчет того, чтобы нам поговорить?

— Мне нечего больше сказать, сар. Однажды они уже пытались убить меня.

— Да, и твое упорное молчание им на руку.

— Почему же, сар?

— Потому что ты до сих пор не обнародовал сведения. Они хотят заполучить тебя, пока ты ничего не рассказал другим людям. Единственное средство остановить их — это держаться со мной. Я смогу тебя защитить. Помоги мне разобраться в этой истории, ибо если мы сумеем проверить хотя бы часть информации, которой ты располагаешь, то в наших руках будет невероятная история. Это так, Эгг. Ты хоть представляешь себе, какой сенсацией это может стать?

Эгг совсем вжался в стену, он робел от близкого присутствия физически намного более сильного журналиста. Чувствуя лопатками выступы кирпичей, он посмотрел наверх, как если бы обстановка действия волшебным образом вдруг изменилась и вместо отвесной стены образовались ступеньки лестницы.

Ступенек не было. Однако Эгг увидел, что в окружении все-таки произошли изменения, и к первому сорванцу присоединился еще один. За спиной МакКензи, у входа в аллею, он заметил еще двоих. Пока он размышлял об этом, появились еще двое. Затем еще.

— Эгг, — продолжал МакКензи, — если то, что ты мне рассказал о королеве, верно, то это будет величайшая сенсация эпохи, ее автором буду я, а источником — ты. Мы станем богатыми людьми, Эгг, и знаменитыми. О нас будет говорить весь город, цвет общества. Ты разве не хочешь этого? Или ты хочешь прожить свою жизнь, убирая арену от крысиных кишок после представления?

— Сар?

— Что?

— Думаю, вам лучше оглянуться, сар.

Что-то в голосе Эгга и в его глазах убедило МакКензи, что тот сказал это не для того, чтобы увернуться, и он обернулся.

За ним во всю ширину аллеи стояли уличные мальчишки. Он видел, что к ним подтягиваются и другие. Они шли каким-то ровным, механическим шагом.

Возле Эгга чьи-то пятки стукнулись о булыжник — трубочисты соскользнули со стены. Один, два, три, четыре…

Эгг и МакКензи были окружены.