Книга Битва за бездну - Бен Каунтер

— Отойди, Кровавый Коготь, — без всяких предисловий приказал Цест.

В первый момент казалось, что Руджвельд не намерен подчиняться Ультрамарину, но Цест был капитаном, хоть и чужого Легиона, а это звание внушало уважение. Кровавый Коготь в знак покорности отвел взгляд и освободил проход.

Цест шагнул к двери и ударил по кнопке замка. Простая металлическая створка, выпустив пару струек пара, скользнула в сторону.

Открывшуюся каюту слабо освещали включенные вполнакала люмосферы. В центре виднелась массивная фигура, еще две, поменьше, стояли по обеим сторонам. Двое слуг Легиона помогали Бриннгару освободиться от доспехов. Они избегали прямых взглядов и работали молча. Боец Волчьей Гвардии остался обнаженным до пояса, лишь в простых серых солдатских брюках. Весь торс воина покрывали старые боевые шрамы и более свежие рубцы, рисующие картину множества боев и боли.

Не прикрытые броней мощные мышцы и длинная грива спутанных волос напомнили Цесту воинов-варваров древней Терры, виденных им на старинных фресках в каком-то хранилище антиквариата.

Волк раздраженно обернулся, чтобы посмотреть на помеху, и на мгновение стал виден силуэт еще одного Астартес, прикованного к металлической раме, но фигура Бриннгара тотчас заслонила его.

— Цест, что тебе здесь нужно? Разве не видишь, что я занят?

Бриннгар так сжал кулаки, что суставы побелели.

Покидая док вслед за Космическим Волком и его братьями, Цест был намерен вмешаться, поскольку сама идея пыток легионера Астартес казалась ему недопустимой. Теперь же, стоя на пороге камеры, он сознавал, насколько отчаянным было их положение и что стремление к победе требует компромиссов.

Он решил не загадывать, как далеко может зайти компромисс и к чему это приведет. Будь что будет. Они участвуют в войне, и Несущие Слово стали врагами, как и любые другие противники. Они не колебались, уничтожая «Убывающую луну», и не задумывались о последствиях, развязывая бойню на Бакка Триумвероне — 14.

— Я хочу поговорить с тобой, Бриннгар, — сказал капитан Ультрамаринов. — Сразу, как только ты здесь закончишь. Я хочу во всех подробностях знать, что произошло на Бакке.

— Ладно, парень.

Космический Волк кивнул, и в его лице мелькнула тень прежней дружбы.

Цест снова мельком увидел неподвижное тело, и Бриннгар вернулся к своей «работе».

— Не выходи за пределы необходимости, — предостерег его Ультрамарин. — И поторопись. Я оставлю здесь Лаэрада… На случай, если тебе понадобится помощь.

Стоявший рядом с Цестом апотекарий смущенно поежился. То ли его не привлекала перспектива принять участие в пытках, то ли он чувствовал себя неуверенно, оставаясь с глазу на глаз с Космическим Волком, капитан не стал гадать.

Он уже собрался выйти, как вдруг Бриннгар обернулся через плечо.

— Я его расколю, — сказал он, хищно блеснув единственным глазом.

— Мы оставались позади Бакка Триумверона — четырнадцать, чтобы укрыться от торпед «Яростной бездны». В данный момент корабль направляется к точке варп-прыжка.

Каминска, как всегда, была на капитанском мостике. Там же присутствовал Сафракс, тоже, как всегда, прямой и сосредоточенный. Там и застал их Цест, после того как оставил Лаэрада с Бриннгаром в камере гауптвахты. Из коротких донесений, полученных адмиралом от пилота десантного катера, он узнал некоторые подробности о действиях на Бакке. Два других судна погибли во время старта «Яростной бездны», захваченные огненным вихрем ее двигателей, который превратил большую часть доков в пустыню, усеянную обломками обгоревшего металла. Тактический отчет мало что добавил к этой информации, за исключением того, что операция с самого начала пошла не так, как планировалось. Кстати, один из мудрых эдиктов Жиллимана гласил: каким бы точным и продуманным ни был план, он редко выживает при первом же контакте с противником. Примарх, безусловно, говорил о необходимости гибкости в условиях военных действий. Цест мысленно пожалел, что во время подготовки не обратил внимания на его слова. Кроме того, возникало подозрение, что Несущие Слово заранее были предупреждены об их атаке, а этот факт требовал дальнейшего расследования. В первый момент Цест задумался о поисках предателя в их рядах, на борту «Гневного», но быстро отбросил эту мысль. Отчасти потому, что расследование породило бы взаимные подозрения, затрагивающие и адмирала Каминску, и капитанов Астартес.

— А как дела с вашим пленником, капитан Цест? — осведомилась Каминска, как только осмотрела все экраны рубки и убедилась, что все готово к дальнейшему преследованию противника.

— Я оставил его в не слишком приятном обществе Бриннгара, — ответил Ультрамарин, не сводя взгляда с носового иллюминатора.

Он мрачно размышлял об их сильно сократившихся возможностях и о том, что ждет впереди, и потому ответил так кратко.

— Вы полагаете, его сведения о корабле смогут нам помочь?

— Надо надеяться.

Каминска немного помолчала.

— Мне очень жаль, что Антиг погиб, — опять заговорила она. — Я знаю, что он был вашим другом.

— Он был моим братом.

Неловкое молчание прервал писк вокс-передатчика Каминской.

— Мы достигли точки варп-прыжка, капитан, — сказала она. — Если сейчас же войдем в варп, возможно, Оркад снова сумеет отыскать «Яростную бездну».

— Запускайте варп-двигатели, — скомандовал Цест.

Каминска передала приказ, и через несколько минут корабль вздрогнул, окутанный защитными полями и готовый к новому путешествию через варп.

Задкиил молился о собранных перед ним погибших.

Ради этого он спустился в одну из многочисленных часовен нижней палубы «Яростной бездны» — скромный, почти ничем не украшенный зал с простым алтарем, вокруг которого висели свитки с изречениями Лоргара, освещенный церемониальными свечами в вычурных канделябрах. Это помещение, служившее моргом, кроме того, позволяло уединиться и поразмышлять о божественности Слова примарха, о его учении, силе веры и о варпе.

Молитва — это сложный процесс. На примитивном плотском уровне она всего лишь поток слов, произносимых человеком. И неудивительно, что имперские завоеватели, не понимающие сущности веры, обвиняли молящихся людей в суевериях, преграждавших путь к просвещению. Они видели священные книги и места поклонения, но считали их не атрибутами веры и высшего понимания, а свидетельством ограниченности и слепоты, приверженности древним традициям и препятствием к объединению. Они заменяли веру Имперскими Истинами и уничтожали в завоеванных мирах все признаки религиозности. Иногда замена проводилась огнем и мечом, чаще с этим справлялись итераторы, блестящие дипломаты и философы, способные переубедить население целой планеты.

По глубокому убеждению Задкиила — и в этом крылся источник его тщеславия, — Трон Терры должна свергнуть не сила армии, даже направляемой великим Воителем, и не орда порождений варпа, а вера. Простая и нерушимая, она поразит Империум священным копьем и обратит в пепел неверующих и их идолов науки и практики.