Книга Пирровы победы - Александр Марков

Среди беженцев началась паника. Одни неслись вперед, стремясь проскочить между храмов, пока еще была такая возможность, другие, побросав скарб, бежали обратно, третьи прятались за телегами, не понимая, отчего их встретили, как врагов. Они стали в ответ доставать оружие, чтобы прорываться через укрепления инквизиторов, ведь сзади наступали кочевники. Давка была несусветная. Затоптали и задавили в ней не один десяток человек.

«А о чем они думали, когда вместе с мертвяками шли? Что их пропустят вот так до самой столицы? Идиоты!»

Дориан Хо не успокаивал себя, а злился, что из-за глупых беженцев не все стрелы в мертвяков попадают, часть из них достается живым. Стрелы эти все-таки одноразовые. Если инквизиторы даже атаку отобьют и у них появится возможность стрелы собрать, то святая вода, в которой они смочили наконечники, силу свою потеряет. Они только людей смогут убивать, а для мертвяков они не станут опасными, даже если их повторно смочить в святой воде.

Инквизиторы выстроились несколькими отрядами позади храмов. Над ними трепетали знамена. Братья держали их, скорее, для себя, чем для противника. Ведь испугать покойников они ничем бы не смогли, надень они хоть стальные доспехи со шлемами, сделанными в форме голов сказочных чудовищ, как на фресках в древних гробницах, где покоятся языческие короли.

Потоки беженцев мешали им сомкнуть ряды. Приходилось отгонять их от храмов. Ладно, если в давке они потопчут другу друга, — не страшно. Страшнее, если они завалят своими телами неглубокие рвы возле храмов и по этим изуродованным, раздавленным телам, как по мостикам, мертвяки переправятся через воду.

В первых рядах шли одни скелеты. Стрелы летели сквозь них, лишь изредка задевали кости грудной клетки или застревали в пустых глазницах. Иногда они чиркали по черепам, отскакивая от них, как от шлемов. После таких попаданий скелет замирал и затем начинал разваливаться в труху, оседая противным серым налетом на траве.

Идущие в первой линии наконец натолкнулись на линию, прочерченную Дорианом Хо на земле, но она разрезала им не ноги, нет, — она прошлась точно по их животам, разделяя надвое с такой легкостью, как горячий нож режет кусок масла. Дымящиеся кости рассыпались, на землю падал только прах. Это повторилось еще дважды, а потом огненные линии потеряли свою силу.

Дориан Хо зажег факел, но не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы лучше было видно его самого.

Земля пропиталась святой водой, вода слезами поблескивала на траве. Когда скелеты ступали на нее, их ступни тотчас начинали дымиться. Они шли, и за ними тянулся дым, едкий, удушливый, точно они шли по кислоте, которая разъедает все, что еще не разъело время. Мертвецы и раньше двигались очень медленно, а попав в святую воду, и вовсе как будто ржавели и застывали в нелепом положении: кто с поднятой ногой, согнутой в суставе, кто с вытянутой рукой.

«Магия, магия», — ох, если бы только Дориан Хо мог вымолвить это слово, если бы он мог его прошептать! Но ему оставалось лишь молиться, прося у небес одного: чтобы скелеты не дошли до храмов, чтобы удалось остановить их на подступах, — ведь дойди дело до рукопашной, у инквизиторов будет мало шансов победить.

Застывшие скелеты падали, как старые, высохшие деревья, которые уже не могут цепляться за землю корнями. Следом за ними накатывалась темная волна…

Дориан Хо все ждал и ждал, смотрел, как волна приближается. Он напоминал бедолагу, застигнутого на берегу надвигающимся цунами. Он сидит, как завороженный, и никуда уже не бежит, потому что от цунами не скрыться, будь ты хоть трижды чемпион по бегу, поступивший к королю на службу скороходом. Остается только дожидаться, когда она ударит тебе в грудь, свалит с ног, понесет с собой, как тысячи камешков, сперва на берег, а потом, ослабев и растратив попусту свои силы, обратно в море.

Происходящее завораживало.

Дориан Хо наконец поднял руку. Смола, капающая с факела, обожгла ему кожу. Он махнул вперед. Со всех храмов одновременно забили струи воды. Они устремились на врагов. Мертвецы стали превращаться во что-то бесформенное. Срезанные головы все еще катились, как мячики, а на них уже наступали обезглавленные тела, они оступались, падали, громоздили баррикаду.

Хаос. Ужас…

У Дориана Хо и без того мурашки бегали по телу. «Меня прославят в веках. Не дай бог кому-то пережить такую же битву».

Там, впереди, все было покрыто слизью, в которую превращались мертвецы. Эта субстанция пузырилась, в нее вступали новые воины и проваливались с головой, хотя до дна-то было несколько сантиметров, но их точно ад засасывал. Однако они никак не хотели в него попадать, цеплялись за другие тела, но тем самым лишь затягивали и их в бездну вместе с собой.

«Испытал ли Стивр Галлесский такой же ужас?»

Но мертвецы все-таки продвигались. Медленно, очень медленно, но они шли вперед.

Беженцы, разбегаясь, побросали весь свой скарб: телеги, запряженные лошадьми, коров, которых теперь мертвяки гнали к храмам, подталкивая копьями и укрываясь за ними от стрел и святой воды. Животные мычали, в бока их впивались стрелы инквизиторов. Коровы начинали брыкаться, сходили с ума от боли, но бежали все равно не назад, сминая мертвяков, а вперед — к храмам, думая, что там-то они найдут защиту и убегут от боли. Сил у них хватило как раз только на то, чтобы до рва добежать.

В руках у мертвяков Дориан Хо различил посохи инквизиторов. Почему конечности этих зомби у него все время ассоциировались с руками? У большинства ведь из них только кости остались, да и то не у всех. Кто-то был четырехпалым, кто-то трехпалым. Такими руками оружие, рассчитанное на обычных людей, держать неудобно, и в рукопашной любой инквизитор будет стоить троих, а то и четверых из них.

Мертвецы, пока дотащили до рвов брошенные беженцами телеги, весь путь позади себя пометили пылью и слизью. Дорога эта далась им ценой больших потерь. Одно удовольствие было расстреливать их со стен храмов водой и стрелами, точно на охоте, когда загонщики гонят на тебя зверя, который и не знает, что главная опасность не позади, а впереди.

Зомби свалили телеги в ров, а потом поверх стали бросать все, что под руку попадалось — мешки с овсом, пшеницей, одеждой, как будто приносили дары своему богу. Они возводили гору, вершина которой должна была добраться до стен храма, и по ней они стремились попасть внутрь. Первые, как только порог его переступят, упадут, точно громом пораженные, но после этого святость покинет этот храм и он превратится в обычное строение, а вместе с ним потеряет свои чудодейственные свойства и вода.

Они лезли с какой-то одержимостью. Вода сбивала их, они не успевали долететь до земли, до рва, еще в полете превращаясь в слизь и размазываясь по мешкам и телегам. Те становились такими скользкими, что воинам, которые поднимались следом, делать это становилось совсем трудно. Мертвяки падали и срывались вниз, в ров, но вода там уже теряла свои свойства.

Дориан Хо понял, что сейчас потеряет и храмы, останется без прикрытия.

Он поднял руку, обернулся… Хотя он и не мог разглядеть лиц своих братьев, потому что у всех они были скрыты под капюшонами, но знал, что кожа у них стала серой и сейчас они мало чем отличаются от мертвецов.