Книга Спасти Ангела - Джеймс Паттерсон

Стою на краю котлована и не понимаю, какой безумец это затеял? Как мог Марк годами вынашивать эту идею?

Все. У меня наступил полный перегруз. Ни голова, ни сердце больше ничего не воспринимают. Хочу домой. Но где он, наш дом? И где моя мама, Джеб, Элла? Я о них ничего не знаю. А ведь они тоже во всем этом как-то замешаны. Как? Я уже больше ни в чем не уверена. Ни в чем и ни в ком. На кого положиться? Кому верить? Нет в моей жизни ни одной надежной опоры. Ни одной.

Я почти полностью от всего отключилась. Вдруг кто-то ласково берет меня за плечи и прижимает к себе. Клык. Моя щека прижимается к его груди, и его драная рубашка намокает от моих молчаливых слез. Он такой теплый и такой сильный. И до боли знакомый. Но разве могу я на него положиться?

Нет, на него — меньше, чем на кого бы то ни было. Клык мне тоже не опора.

79

Что бы с тобой ни происходило, какие бы страшные катастрофы с тобой ни случались, жизнь идет вперед. И это самое странное. Ты замер, окоченел от горя. Больше жить невозможно. Но земля продолжает вращаться, и секунды по-прежнему бегут вперед.

Прошло всего несколько часов с того момента, как Ангел исчезла, а мне с каждой минутой становится только больнее. Но Париж уже понемногу приходит в себя. На Площадь Согласия нагнали очистительные машины. Какие-то люди в форме меряют уровень радиации. Клык сообщил им про бомбы, взрывчатку и отравляющие газы под площадью, и теперь сюда съехалась целая армия военных и бесчисленные отряды саперов. А утром Газзи был один. У него было только пять минут. И ему всего-навсего девять лет.

Мы прочесали все госпитали и все отделения травмы. Врывались в каждую палату. Отодвигали каждую занавеску в надежде, что с какой-нибудь койки на нас глянет чумазое, все в синяках и ссадинах личико Ангела. Но ее нигде нет.

Закат уже окрасил город кроваво-красным светом. На улицах появились люди. Мне хочется хватать за грудки каждого встречного, трясти как следует и кричать: «Вы понимаете, что случилось!» Только зачем? Бесполезно. Я вполне отдаю себе отчет, мне просто нужно выплеснуть на кого-то свое горе.

Я без сил упала около котлована. Не помню, сколько я там пролежала. Помню только, что в конце концов Клык меня там нашел.

— Если мы до сих пор не нашли ее тело, — говорю я ему, — значит, она жива.

Он опускается рядом со мной на камень и медленно качает головой. Лицо у него осунулось, и глаза потускнели. За последние двадцать четыре часа он словно на десять лет повзрослел. Клык берет меня за руку:

— Нет, Макс. Скорее всего, нет.

Я готова закричать: «Это все ты виноват! Это ты ее там бросил!»

Но он не виноват. Я… Я сама бросила там под землей их всех троих.

— …Нам пора…

Я знаю, физиономия у меня опухла от слез, я вся в крови, грязи и саже, а волосы — один сплошной колтун.

— Что? — не понимаю я.

Надж дремлет у меня на плече, но от звука его голоса просыпается и бессмысленно хлопает глазами.

Клык махнул в сторону своей команды. Все как один, замученные и грязные, они теперь воочию убедились, какие ужасы могут случиться в мире. Как ни странно, при виде его команды на душе у меня теплеет.

— Нам пора. Полиция арестовала нескольких организаторов ГКС. Не похоже, чтоб во главе был Марк — он был под началом Единого Света. Но кто работал под этой кличкой, полиция пока не доискалась. Газзи рассказал мне все, что они разузнали в штабе. Мы попробуем пойти по его наводкам.

— Ммм… — никакой другой реакции у меня нет.

— Надо убить заразу на корню, — продолжает Клык, как будто оправдывается. — Не то она расплодится снова.

В лице у него ни кровинки. Глаза мертвые. Ангел всегда была его любимицей.

— Конечно…

Я устало поднимаюсь на ноги. Чувствую себя опустошенной и старой. Как будто мне никогда больше не быть счастливой. Мы с Клыком наскоро и неловко обнялись. Я приникла к нему, впитывая в себя его прикосновение, будто чтобы сохранить навсегда.

— Вот и все, — бессвязно бормочу я.

— Все, — соглашается Клык, и сердце у меня падает. Я все еще на что-то надеялась… — Береги себя. — Он оборачивается к Дилану и серьезно смотрит на него: — И ты ее береги. Это теперь твоя задача.

Майя ждет в стороне вместе со всей его командой. Я помню, я обязана ей жизнью. Подхожу к ней и смотрю ей прямо в глаза:

— Спасибо тебе.

Она кивает. И больше — ни слова. Но мне больше ничего и не надо. Мы слишком похожи, чтоб словами разбрасываться.

— Пока, ребята, — прощается Клык со стаей. — Если чего узнаю, все напишу в блоге.

Вот и все. Они улетели. Ком застрял у меня в горле, в глаза будто песком сыпанули. Или даже солью. Я помолчала, собираясь с силами.

— Надо найти Эллу. И маму, и, может быть, даже Джеба.

Один за другим они медленно кивают, а я про себя думаю, смогу я подняться в воздух или не смогу.

Ко мне подходит Дилан, обнимает за плечи и берет за руку. Руки у него большие, сильные, и от их прикосновения делается легче и спокойней. Горячие слезы снова обжигают мне глаза и текут по щекам, прочерчивая по грязи и крови светлые полосы. Ну и пусть.

Я смотрю на Дилана. Мы готовы. Пора в полет.

Эпилог

Последние слова

— Ангел, ты особенная. Ты сверхчеловек, — раздается у нее в голове Голос.

Она слышит и голос, и еще другие приглушенные звуки. Но глаз открыть она не может. Руки и ноги ее не слушаются. Она старается задавить поднимающуюся панику. Главное — понять, что происходит, и — что еще важнее — где она.

Голова у нее раскалывается. Волосы слиплись от крови. Босым ногам холодно. По всему телу налеплены электроды — и ее охватывает ужас. Сердце забилось сильнее, и она услышала, как тут же загудел один из приборов. Опять! Ей не выдержать этого снова.

— Не бойся, Ангел, — говорит Голос. Мужчина это или женщина, Ангел разобрать не может. Похоже, он доносится до нее точно через много слоев ваты. — Ты среди друзей. Мы о тебе позаботимся.

Ангел старается заговорить, но ни звука не срывается с ее запекшихся губ. Да и дышит ли она? Похоже, что дышит. Запястье саднит. Кажется, это капельница. Ситуация до боли знакома: полная беспомощность, запах хлорки, приглушенный гуд лабораторных приборов, измеряющих каждое движение ее тела и органов.

Больше всего на свете ей хочется оказаться дома, быть с Макс и со стаей. Свернуться калачиком у Макс под боком и смотреть телевизор. И чтоб Игги и Элла пекли на кухне печенье. Она ведь только ребенок…

— Видишь ли, Ангел, — гудит Голос, — совершенно необходимо, чтоб ты осознала свою мощь и силу. Поняла, что ты необыкновенная. Потому что это твоя судьба. Сознание собственного величия придаст тебе силы.