Книга В стране райской птицы. Амок - Янка Мавр

— Есть один туземец-охотник. Часто болтается в тех местах. Даже имеет разрешение на оружие, так как уничтожает тигров. А правительство, как известно, платит за каждого убитого тигра двести гульденов. Для этого необходимо лишь предъявить голову и лапу зверя, а шкура остается охотнику. Зовут этого человека Хаон. Завтра я вызову его… Но я забыл предупредить вас, мингер, еще об одном: кроме зверей и бадувисов в лесах скрывается еще один враг — бандиты. Они еще более опасны, чем бадувисы, так как состоят из элементов, враждебных правительству, и нападают исключительно на белых и представителей власти. Даже среди населения у них есть приверженцы, помогающие им. К вашему счастью, за последние два месяца о бандитах ничего не слышно. Двенадцать из них мы выловили и повесили. С тех пор стало тихо. Но забывать о них я вам не советую.

— Спасибо за предупреждение, господин ван Дрон, — поклонился Пип. — Я постараюсь не забывать о них.

В это же самое время и Нонг расспрашивал слуг о том же, и слышал от них приблизительно то же самое. Правда, чувствовалось, что они знают гораздо больше, да только не хотят говорить всего незнакомому человеку. Тем более что человек этот — слуга белого господина.

VI. В ДЕВСТВЕННОМ ЛЕСУ

Охотничья экспедиция. — Дива дивные. — Цветок-падаль. — Шутка обезьяны. — Мул в сапогах. — Волшебные огни.

Бантамские джунгли являются, пожалуй, единственным уголком на Яве, где первозданная природа сохранилась в том же виде, как и сотни лет назад. Способствуют этому, главным образом, непроходимые болота, окружающие район с трех сторон, а с четвертой высятся еще более непроходимые, совершенно неисследованные горы. Мало найдется на земле мест, где болота, горы и леса перемешивались бы так, как здесь.

Изредка сюда приезжали на охоту резиденты, регенты и однажды сам генерал-губернатор, но они не забирались слишком далеко: и тяжело, и необходимости в этом нет. Вообще же такие наезды случались очень редко, лишь один-два раза за несколько лет. Приезжали и частные богатые лица, в том числе не очень давно англичанин. Вот почему и не удивляло никого появление еще одного охотника.

Экспедиция Пипа состояла из пяти человек. Кроме голландца и Нонга в нее входили проводник Хаон, малаец лет сорока, опытный и ценный помощник, а также два туземца-носильщика.

Оснащена экспедиция была очень хорошо. Имелось все необходимое для подобных путешествий, а рассчитано снаряжение было так, чтобы и места занимало поменьше, и не слишком много весило. На всякий случай Пип купил одного мула.

Всем своим спутникам Пип выдал оружие. Особенно рад был этому Нонг, никогда еще не державший в руках ни винтовки, ни револьвера. Под руководством Хаона юноша так старательно учился стрелять, что через несколько дней почти сравнялся в меткости со своим учителем.

Когда, наконец, экспедиция собралась в дорогу, все местные власти пришли ее провожать, и каждый старался дать Пипу какой-нибудь полезный совет.

— Не забывайте каждый день принимать хинин, — говорил один.

— Взяли ли сетки и рукавицы, чтобы защищать себя от москитов? — спрашивал другой.

— Не забирайтесь далеко в джунгли, — советовал ван Дрон, — помните об опасностях, о которых я вам говорил. Желаю успеха!

Пип поблагодарил всех, распрощался, и экспедиция тронулась на юг. Впереди, рядом с Хаоном, шагал Пип в больших сапогах с голенищами выше колен, с винтовкой за плечами, с револьвером и кинжалом за поясом. Хаон нес свое неразлучное ружье, да на боку у него висел крис, яванский кривой кинжал. За ними шли два туземца с мулом, а замыкал шествие Нонг.

С десяток километров они двигались от кампонга к кампонгу, среди полей и садов. Потом началась каменистая возвышенность, а за ней лес. Настоящий лес, девственный, безлюдный, какого Пип не видел еще никогда.

Сердце Пипа билось сильнее обычного; он ощущал торжественный подъем: ведь через несколько минут он, Пип, будет уже в незнакомом, таинственном тропическом лесу, о котором миллионы людей лишь с волнением читают в книгах. Только единицы бывали в таком лесу, и в их числе — он! Там неизбежны встречи с тиграми, змеями, носорогами. Там его ждут хотя и опасные, но интереснейшие приключения, манящие к себе всех, кто, читая книги о путешествиях, тоже мечтает рискнуть своей жизнью, только бы очутиться в таком месте! Но их мечты так и останутся мечтами, в то время как он, Пип, уже приближается к действительности. Стоит ли удивляться, как все это волновало и поднимало настроение уважаемого мингера Пипа!

Дорога исчезла. Хаон повел экспедицию по знакомой только ему тропинке. Впереди поднимался ряд яванских дубов, словно стражи, охраняющих вход в лес. Могучие, с гладкими листьями, они особенно интересны своими сплющенными желудями. Рядом с дубами разрослись лавровые деревья, фикусы и разный кустарник. Еще несколько шагов — и дорогу загородили ратанговые пальмы. Тонкие стволы и стебли их, толщиною в руку, достигали сотни метров длины, извивались, как змеи, и по земле, и в воздухе, и по вершинам деревьев, соком которых они питаются. Пип попытался пролезть между этими змеями и тотчас почувствовал, как кто-то сорвал с него шапку. Оглянулся — шапка раскачивается в воздухе.

— Что за дьявольщина? — выругался он.

— Осторожней! Назад! — крикнул Хаон. — С ратангами опасно иметь дело!

Пип потянулся за шапкой, но сзади его уже держали и кололи десятком острых крючков. Он начал освобождаться от них и напорол руки на длинные шипы. Показалась кровь. Дело принимало скверный оборот.

— Не шевелитесь! Подождите! — крикнул Нонг и подбежал на помощь. Осторожно, колючку за колючкой обрезал он своим крисом, и только после этого Пип был освобожден.

— Это что же, в лесу везде так будет? — смущенно спросил он у проводника.

— Нет, не везде, — ответил тот. — Но тут на каждом шагу могут встретиться препятствия.

Прошли только несколько шагов, а неприятных препятствий хоть отбавляй. Что же будет дальше? Не зря этот край остается неприступным. Недаром сюда никто не ходит…

Но вскоре Пип забыл о происшествиях: перед ним появлялись все новые и новые невиданные растения. Одних только пальм сколько пород! И высокие и низенькие: у одних листья где-то на недосягаемой высоте, у других, наоборот, вылезают прямо из земли. А вот знаменитая яванская пальма «гебанг», которая цветет лишь один раз в своей жизни, на пятидесятом году, и после этого умирает.

Увидев на поляне такую пальму, Пип замер от восхищения. На вершине ее, среди листьев (больше двух метров шириной), собранных в пучок, как большой яркий столб, поднимался невиданной красоты цветок. Было от чего прийти в восторг: Пип — очевидец явления, случающегося раз в пятьдесят лет! Вот почему и остановился он и с трепетом подумал: «Ради одного этого стоило приехать сюда!»

Но торжественное это настроение было испорчено страшным зловонием, которое, казалось, исходило от пальмы.

— Не падаль ли там? — поморщился Пип и шагнул ближе.