Книга Скитания Ворона - Дмитрий Вересов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дедушка Макс, а как называется ваш остров?
— Танафос.
— Танатос? Остров Смерти?
— Греки тоже так думали, поэтому, наверное, и не заселяли его. А напрасно, природа здесь, сами видите, божественная, правда, не было открытой воды, пока я не вывел наружу подземную реку.
— Стикс?
— Альф. Я назвал ее Альф… Что же до названия острова, то, как мне удалось выяснить в одной старинной хронике, дали его вовсе не греки, а арабские пираты, отдыхавшие здесь между набегами. Танафус — это значит «отдых, перерыв, переменка»… В центральной части есть развалины любопытного сооружения, с помощью которого они добывали воду. Громадный резервуар с камнями, уложенными особым образом. На камнях конденсировалась утренняя и вечерняя роса, с них влага стекала в специальный желобок, а оттуда — в каменную цистерну… е7 — е5…
Таня задумалась. — Ну, конечно же, река Альф, поместье Занаду… In Xanadu did Кulbа Khan a stately pleasure dome decree, where Alph, the sacred river, ran…<И приказал Кубла-Хан воздвигнуть храм земных утех в Занаду, где течет Альф, священная река (англ.)> Кольридж. А говорите, плохо разбираетесь в английском.
Маленький Нил заерзал у нее на коленях, стащил с доски фигурку коня, постучал ею по столу.
— Спасибо, зайчик. — Таня взяла у малыша коня и поставила его рядом с выдвинутой пешкой.
— А вы говорите, плохо играете. — Дедушка Макс довольно потер руки. — Просто удивительно, как малыш вас принял. Обычно он очень дичится незнакомых, даже на Лиз смотрит, как на чужую, а уж чтобы заговорить с кем-нибудь, да еще мамой назвать… Скажите, Таня, вы ведь живете в Лондоне?
— Да.
— Вас там что-нибудь держит? Семья, работа?
— Только работа. У меня свой бизнес, небольшой пока, но интересный и динамично растущий.
— Жаль…
— Неужели вы хотите предложить мне работу няни?
— У Нила есть две няни с соответствующими дипломами и рекомендациями, если понадобится, будет и третья, и четвертая. Ребенку нужна мать.
— Но, простите, у него же есть мать.
— Лиз… Лиз — она другая. Она нимфа, а нимфы не бывают хорошими матерями.
— Говорите, нимфа? Кто же тогда, по-вашему, я?
— Вы?.. Судя по тому, что вы за разговорами едва не поставили мне мат, вы — ведьма…
Старый Макс рассмеялся, но в глазах его была печаль.
— Добрый вечер, ваша светлость.
— Кто говорит?
— Мы незнакомы. Меня зовут Соня Миллер.
— Откуда у вас номер моего приватного телефона?
— Я журналистка, ваша светлость. Би-би-си.
— Излагайте. Только коротко.
— Я хотела бы показать вам кое-какой материал, прежде чем опубликовать его.
— Мне? Вы часом не спутали меня с вашим редактором?
— Но, сэр, он касается вас. Точнее, вашей семьи.
— А если еще точнее?
— Вашей дочери и вашего внука.
— У меня нет дочери, достойной упоминания в прессе. Что же до якобы имеющегося у меня внука…
— Ваша светлость, после публикации все «якобы» отпадут. Доказательства неопровержимы.
— Тысяча фунтов.
— Пять.
— Две с половиной и никаких фокусов. Мой представитель навестит вас завтра в десять утра.
— Где твой смокинг?! — Сесиль в ярости топнула ногой. — Куда ты задевал свой смокинг? Только не говори, что мы оставили его в Париже, я самолично укладывала его в чемодан!
— Что ж ты так кипятишься-то? Подумаешь, большое дело. Пойду в свитере. Ну, хочешь, пиджак надену, джинсовый…
— Мы приглашены в лучший ресторан Нью-Хейвена, а ты хочешь явиться туда каким-то фермерским пугалом и опозорить меня на весь город?!
— Если ты считаешь, что я тебя позорю, иди одна.
Нил сделал телевизор погромче, давая понять, что разговор окончен.
«Ты — вчерашние новости!» — Парень в белой шляпе спустил курок. Парень в черной шляпе задергался в ритме пронзительных пуль.
Сесиль выбежала из комнаты.
Нил убавил звук.
По пути в город они заехали в ателье и за шестьдесят долларов взяли смокинг напрокат. Нилу он был короток и широк, а на локтях сиял, как только что начищенные штиблеты.
В субботний вечер «Грудная косточка» была забита до отказа, но для своей вечеринки Шелли заранее абонировала на балконе все пять столиков и бар, а сама встречала гостей в фойе, у лестницы на второй этаж, одетая в восхитительное вечернее платье, полупрозрачное, с открытой спиной. С улыбкой и словами благодарности принимала подарки, которые складывала на специальный столик. Еще никогда Нил не видел ее такой женственной и прекрасной.
Публика, постепенно собравшаяся на балконе, была пестрая, разношерстная, и одета соответственно — от сногсшибательных вечерних прикидов ценой не менее тысячи долларов до джинсов и «косух», кое-кто даже в куцых конторских пиджачках с кожаными заплатами на локтях. Улучив минутку, Нил смотался в машину, где проворно переоблачился в добрый старый свитер и джинсы, за что по возвращении был удостоен пламенного, но отнюдь не влюбленного взгляда супруги…
— Друзья, друзья, выпьем за именинницу! Шелли! Шелли!
— Дорогу, дорогу!
Гости расступились, пропуская официанта, везущего на тележке громадный торт с зажженными свечами.
Шелли задула свечи. Гости хором грянули:
Она отличный парень,
Она отличный парень,
Она отличный па-арень,
И это знают все!
Виновница торжества стояла с застывшей улыбкой. Ингрид принялась резать и раскладывать торт. Нил вызвался помогать ей.
Шелли была царицей бала, танцевала со всеми, но только Нил уловил в ней невероятное нервное напряжение.
— Шелли, что с тобой, в чем дело, ты сама не своя. Твое веселье словно пир во время чумы. Мне больно видеть это, что происходит?
— Пока не происходит, но произойдет и очень скоро. Наверное, это не порадует тебя, но я приняла решение и не намерена отступать.
— Какое решение? Ты выходишь замуж?
— В какой-то мере… То есть, да, но несколько наоборот…
— Что за шарады?.. Ладно, если не хочешь, не будем об этом. Не хочу огорчать тебя в твой день рождения.
— День рождения у меня в июле. Сегодня скорее день моей смерти… Нет, не смотри на меня так, я выразилась фигурально и никакого красивого суицида не планирую… Обещаю тебе, что следующий настоящий мой день рождения мы справим вместе.
