Книга Безнадежность - Колин Гувер

Постепенно тяжесть с моей груди спадает, печаль растворяется, и я наконец перестаю плакать.

И всё-таки я испугана, потому что раньше со мной не случалось ничего подобного. Никогда прежде я не чувствовала столь невыносимой тоски. И почему она кажется такой реальной, если пришла из сновидения?

— Ты в порядке? — шепчет он.

Я киваю, прижимаясь к его груди.

— Что произошло?

— Не знаю, — качаю головой я. — Наверное, дурной сон.

— Хочешь о нём поговорить? — Он успокаивающе гладит мои волосы.

— Нет, — снова качаю головой я. — Не хочу вспоминать.

Он ещё долго обнимает меня, потом целует в лоб.

— Не хочется тебя оставлять, но мне нужно уходить. Иначе могу навлечь на тебя неприятности.

Я киваю, но не отпускаю его. Я готова умолять его остаться, не бросать меня одну, но боюсь, что он услышит в моём голосе отчаяние и страх. Всех людей время от времени посещают кошмары; и я не понимаю, почему я так отреагировала.

— Ложись спать, Скай. Всё хорошо, ты всего лишь увидела дурной сон.

Я укладываюсь на кровать и закрываю глаза. Его губы прикасаются к моему лбу, и потом он уходит.

Суббота, 27 октября, 2012
20:20

На парковке у галереи я обнимаю Брекина и Макса. Выставка закончилась, и мы с Холдером едем к нему домой. Конечно, мне полагалось бы нервничать по поводу того, что может произойти сегодня между нами, но я совсем не нервничаю. Всё, что имеет отношение к Холдеру, кажется правильным. Ну, всё, кроме фразы, которая постоянно вертится в моей голове.

Я люблю тебя, Хоуп.

Мне хочется расспросить его, но удобный момент всё не подворачивается. Выставка — явно не то место, где следует обсуждать подобные темы. Сейчас вроде настало подходящее время, но каждый раз открыв рот, я немедленно его захлопываю. Похоже, страх сильнее, чем желание разобраться. Я слишком боюсь узнать, кто она и что для него значит. Чем дольше я откладываю расспросы, тем больше времени до того момента, когда мне всё-таки придётся услышать правду.

— Захватим что-нибудь поесть? — спрашивает он, выруливая с парковочной площадки.

— Ага, — отвечаю я быстро, обрадовавшись, что он вклинился в мои размышления. — Чизбургер и сырные палочки. И ещё хочу шоколадный коктейль.

Он со смехом берёт меня за руку.

— А ты довольно требовательна, да, принцесса?

Я вырываю у него свою руку, поворачиваюсь к нему и рявкаю:

— Не называй меня так!

Он бросает на меня взгляд и, более чем вероятно, видит гнев на моём лице, несмотря на окружающую темноту.

— Ты чего? — говорит он успокаивающе и снова берёт меня за руку. — Я вовсе не считаю тебя требовательной, Скай. Я пошутил.

— Дело не в «требовательной», — мотаю головой я. — Не называй меня Принцессой. Ненавижу это слово.

Он искоса смотрит на меня и устремляет взор вперёд.

— Ладно.

Я отворачиваюсь к окну, пытаясь выбросить из головы ненавистное словечко. Не знаю, почему я терпеть не могу прозвища, но это так. Наверное, моя вспышка была слишком бурной, но он меня больше никогда так не назовёт. А ещё ему не следовало бы обращаться ко мне по имени своей бывшей подружки. Есть же Скай, вот этого пусть и придерживается — так намного безопаснее.

Мы едем в полном молчании, и меня постепенно охватывает сожаление. И почему я сорвалась? Ну, назвал Принцессой, ерунда какая. Гораздо больше следовало бы расстраиваться из-за того, что он обозвал меня чужим именем. Кажется, я валю с больной головы на здоровую, поскольку боюсь говорить о том, что меня по-настоящему беспокоит. Честно говоря, в этот вечер хотелось бы обойтись без драм. Спрошу об этой Хоуп как-нибудь потом — у нас впереди много времени.

— Холдер, прости.

Он сжимает мою руку, кладёт себе на колено, но не произносит больше ни слова.

Мы въезжаем на подъездную дорожку, и я выхожу из автомобиля. Мы не остановились по дороге, чтобы купить еды, но мне уже не хочется поднимать эту тему. Он встречает меня у пассажирской дверцы и обхватывает руками, а я обнимаю его в ответ. Легонько толкает меня, пока я не упираюсь спиной в машину. Прижимаюсь головой к его плечу, вдыхая его запах. Неловкость, возникшая в пути, всё ещё витает между нами, и я пытаюсь расслабиться в его руках, чтобы показать, что уже позабыла своей вспышке. Он пробегает кончиками пальцев по моим рукам, и я покрываюсь мурашками.

— Можно тебя кое о чём спросить? — произносит он.

— Конечно.

Он вздыхает, отстраняется и смотрит на меня.

— Тогда, в понедельник, я тебя испугал? Если да, прости. Не знаю, что на меня нашло. Клянусь, я не какая-нибудь слезливая баба. Я не плакал с тех пор, как умерла Лес, и, чёрт возьми, совершенно не собирался рыдать у тебя на глазах.

Я снова прижимаюсь головой у его груди и обнимаю его крепче.

— Помнишь, вчера я разревелась во сне?

— Да уж.

— С тех пор, как мне исполнилось пять, я не плакала, но за последнее время это случилось уже дважды. Первый раз — когда ты рассказал мне о том, что произошло с твоей сестрой. Я плакала в ванной. Всего одна слезинка, но и она считается. Наверное, когда мы вместе, наши эмоции зашкаливают и превращают нас обоих в слезливых баб.

Он смеётся и целует меня в макушку.

— Кажется, мне уже недолго осталось жить тебя. — Снова чмокает меня и берёт за руку. — Ну как, готова к большой экскурсии?

Я шагаю рядом с ним к дому, а в голове крутится одна и та же мысль: он сказал, что скоро перестанет меня жить. Значит ли это, что он готов меня полюбить? Он признался, что любит меня, не произнеся само это слово. И самое поразительное в его признании — оно мне по-настоящему нравится.

Мы входим внутрь. Дом Холдера совсем не таков, каким я ожидала его увидеть. Снаружи он не выглядит большим, но внутри оказывается довольно просторным. Есть даже холл. В обычных домах не бывает холлов. Арочный проём справа ведёт в гостиную. Вдоль всех стен от пола до потолка тянутся шкафы, до отказа забитые книгами, и я обмираю — наверное, я умерла и попала в рай.

— Обалдеть! — выдыхаю я.

— Ага, — откликается Холдер. — Мама была в бешенстве, когда изобрели электронные читалки.

— Мне уже нравится твоя мама, — смеюсь я. — Когда ты меня с ней познакомишь?

— Я не знакомлю с мамой своих девушек, — отстранённо произносит он, качая головой. Но как только с его губ слетают эти слова, выражение его лица меняется. Понимает, что ранил мои чувства. Он быстро подходит ко мне и обхватывает ладонями моё лицо. — Нет-нет, я не это имел в виду. Я не хотел сказать, что ты такая же, как другие девушки, с которыми я встречался. Я не хотел, чтобы это так прозвучало.