Книга Тысячи лиц Бэнтэн - Айзек Адамсон

Но и те, кто пережил эту давку, все равно не в безопасности. Большинство мостов через Сумида — из железа и стали, пожар бушует по-прежнему, жара растет, и мосты раскаляются докрасна. Люди вынуждены прыгать в реку, в поток обожженных, утонувших и просто мертвых тел, которыми уже забита самая большая река в Токио.

К утру практически всё внутри периметра цели обращено в пепел, и всю следующую неделю Токио окутан таким плотным слоем дыма, что американские летчики-разведчики не могут полностью оценить результаты своей миссии. Когда дым наконец рассеивается, американцы обнаруживают, что была уничтожена пара десятков заводиков и других мелких военных целей. Погибло по меньшей мере 83 тысячи жителей Токио, хотя по более поздним оценкам, около 200 тысяч — в три раза больше людей, чем погибнет при атомном взрыве в Хиросиме. Сровняли с землей шестнадцать квадратных миль столицы, одна четвертая токийских зданий — в руинах, и более миллиона людей остались без крыши над головой.

За свою историю Токио много раз страдал от пожаров — так часто, что их стали называть «цветами Эдо», но еще ни один пожар не уносил так много жизней всего за сутки. Император Хирохито, выслушав приглаженные доклады о разрушениях, желает покинуть дворец, чтобы собственными глазами взглянуть на ущерб, но десять дней советники не выпускают императора за пределы крепостного рва. Чтобы убрать трупы, которые забили каналы и восточные улицы, мобилизованы полиция, пожарники, гражданская оборона и добровольцы. Большинство трупов собрано и кремировано или свалено в братские могилы.

В обломках едва теплится единственная искорка надежды: каким-то чудом пламя остановилось у ворот Храма Бэндзайтэн в Кёбаси. На фотографии в газете «Майнъити Симбун» видно крошечное здание, торчащее посреди обугленного ландшафта, одинокое на фоне плоского горизонта, будто оно вдруг выросло из земли. Эту фотографию замечает генерал-лейтенант Окада, высокопоставленный чин Первой Императорской Гвардии. Вырезав снимок из газеты, генерал хранит ее в своем офисе как редкий символ надежды в войне, которая становится все более жестокой.

АПРЕЛЬ 1945 г.

После мартовской бойни из города сбежало около двух миллионов выживших. В середине апреля Токио подвергается еще двум налетам, которые нацелены на промышленные и военные районы к северу; уничтожено еще одиннадцать квадратных миль города. Такие же разрушения в Кобэ. Нагоя и Осаке, а потом «Б-29» временно прекращают бомбить города, чтобы поддержать вторжение на Окинаву.

Те токийские газеты, что еще работают, хватаются за единственную положительную новость в опустошенной столице и публикуют несколько историй о «Чуде Бэндзайтэн». По городу расползается легенда о храме, и тысячи людей толпами приходят молиться к храму, а сотни, потерявшие кров после воздушных налетов, разбивают лагерь за воротами храма, веря, что, если будут еще налеты, Бэндзайтэн их защитит. Один из таких людей — молодой человек по имени Такахаси. Но он пригнел не как пилигрим, а как шпион ужасной Кэмпэйтай — фанатичной военной полиции, которая последние пятнадцать лет отвечает за беспощадное подавление любой критики военных действий.

МАЙ 1945 г.

Двадцать третьего мая ВВС США вновь атакуют имперскую столицу, сдвинув целевой район к илу от Токийского залива. В этой миссии участвует пятьсот пятьдесят восемь бомбардировщиков «Б-29» — максимальное число самолетов, атакующих Японию в этой войне.

Через два дня «Б-29» возвращаются, на сей раз в центр Токио и в богатые пригороды на западе. Ветер снова на стороне противника, вновь поднимается огненный шторм. Хотя этот богатый район заселен не так плотно, как те, что пострадали в марте, погибают тысячи людей и уничтожены важные здания. Разрушены Военное министерство, Морское министерство, Штаб главнокомандующего, официальные резиденции премьер-министра и военного министра. Загорается храм Ясукуни, посвященный жертвам войны, число которых быстро увеличивается. И где-то в городе жарятся заживо в тюремных камерах шестьдесят два американских военнопленных, сбитых во время прошлых налетов «Б-29». Должно быть, те, кто захватил их в плен, считают такую гибель поэтической справедливостью.

Хотя американским летчикам приказали не трогать Императорский дворец, даже он не застрахован от окружающего пламени. Пожары разгораются, и огонь перекидывается через крепостной ров и попадает на крышу. Древний кипарис — отличная растопка, и в мгновение ока передняя часть дворца пылает. По приказу генерал-лейтенанта Окады имперские гвардейцы взрывают тротиловые снаряды в проходе, который соединяет переднее здание дворца с задним, где в подземном бункере скрывается император и его семья. Когда эта попытка остановить пожар терпит крах, гвардейцы донкихотски набрасываются на проходе кувалдами, лопатами, ломами и собственными кулаками. Имперские войска полными грузовиками вывозят имущество, огонь распространяется, а пожарники галлонами закачивают воду в задний дворец, чтобы не дать разрастись пожару. Четыре часа спустя огонь потухает, успев серьезно повредить основные дворцовые здания и забрав жизни тридцати четырех императорских слуг и гвардейцев.

Между тем сквозь крышу Храма Бэндзайтэн падают три напалмовые бомбы «М-69». Ни одна из них не взрывается.

ИЮНЬ 1945 г.

Токио эффективно парализован. Перебои с электричеством, дороги серьезно повреждены, а железнодорожные линии и метро в основном бездействуют. Передвижения по городу запрещены, исключение сделано для тех, кто ходит на работу и обратно. Но, несмотря на императорские декреты, приказывающие продолжать работу, многие плевать на нее хотели или попросту слишком слабы. Население деморализовано и на краю голодной смерти. ВВС США в полном восторге от своей кампании и, без ведома японцев, вычеркивает Токио из списка подходящих целей: ничего ценного здесь уже не осталось.

Даже растущий голод и запрет передвигаться по городу не останавливают поток верующих к Храму Бэндзайтэн. Перед храмом выложены напоказ три неразорвавшиеся напалмовые бомбы — как доказательство могущества Бэндзайтэн. Люди, которые сами умирают от недоедания, жертвуют богине скудную пищу.

В Императорском дворце встречаются придворные, военные и правительство, чтобы обсудить, безопасно ли еще императорской семье быть в Токио, в свете недавнего пожара во дворце. Кое-кто боится, что следующей целью может стать сам дворец, поскольку это одно из немногих важных токийских зданий, которые еще не разрушены. Обсуждают возможность перевезти императора в древнюю столицу Киото — единственный большой город, который американцы пока не бомбили. Кое-кто беспокоится, что Киото не бомбили только потому, что он станет следующей целью.

К единому мнению так и не приходят. От разочарования генерал-лейтенант Окада первым заговаривает о Храме Бэндзайтэн и маленьком черном идоле. Безрадостно шутя, он вслух размышляет, не конфисковать ли крошечную статуэтку и не разместить ли на территории дворца, чтобы защитить императорскую семью. По после пятнадцати лет войны никто в комнате даже не понимает, что это шутка. Окада рассчитывал добиться невеселого смеха, однако его предложение воспринимают всерьез.

Особенно по душе оно главе Кэмпэйтай, который принес отчет о феномене Бэндзайтэн, подготовленный его самым проницательным и активным юным подопечным, офицером по имени Такахаси. По мнению Такахаси, культ Бэндзайтэн — это внутренняя угроза авторитету Его Императорского Величества. Надо приказать монахам, управляющим храмом, отдать идола, а если они откажутся, казнить их как предателей императорской фамилии, ведущей свой род с незапамятных времен, и как предателей жребия Его Императорского Величества собрать восемь углов мира под одной крышей.