Книга Колдовской круг - Сергей Пономаренко

С моей головы сдергивают мешок, и, хотя здесь тусклый свет, я слепну. Постепенно проявляются контуры предметов и людей, еще через какое-то время зрение восстанавливается. Прямо передо мной в резном деревянном кресле сидит полный круглолицый мужчина лет пятидесяти в черной сутане и малиновой биретте[23]с помпоном. На шее у него массивный золотой крест, украшенный драгоценными камнями. Холодный ощупывающий взгляд, крючковатый нос и двойной подбородок производят неприятное впечатление, ждать от него добра не приходится. Обстановка мне хорошо знакома: мы находимся во дворце графини, но ее здесь нет. Сбоку от меня стоит сопровождающий: крупный мужчина в темно-коричневой рясе, черная шапочка-пилеолус едва прикрывает тонзуру. Он высокого роста, крепкого сложения, у него приятное мужественное лицо. Этот мужчина больше похож на воина, чем на монаха. Ощутив мой взгляд, он чуть отступает назад, оказываясь за моей спиной, и наверняка настороженно следит за мной.

— Я папский легат, епископ Торричелли, направляюсь во Флоренцию к брату Джироламо Савонароле. Мне сказали, что ты из тех ведьм, которые наслали «черную смерть» на этот благодатный край. Так ли это?

«Похоже, опять начнутся тупые вопросы. Неужели они сами верят в то, что говорят?»

— Нет, ваше преосвященство, я не ведьма, меня схватили по ошибке.

— Из протокола допроса и показаний свидетелей следует совершенно обратное. У меня нет сомнений в твоей вине, и только забота о твоей душе вынуждает меня общаться с тобой, презренная ведьма. Вижу, что ты дрожишь от одного вида святого креста! Знай, в нем есть частица креста, на котором был распят наш Спаситель! — Толстые щеки епископа противно затряслись, словно холодец, а лицо стало морковного цвета.

— Сеньор епископ, мне нездоровится, поэтому и дрожу от озноба. С нечистыми силами я не знаюсь! Мне бы лекаря, ваше преосвященство!

— Молчи, ведьма! — негромко прошипел мой охранник.

— Освободи ее от пут, брат Бернард.

Монах с большой неохотой перерезал веревки, и мои руки повисли, как плети, множество иголочек начали колоть их, длительное время лишенных нормального кровообращения. Я непроизвольно стала морщиться от боли.

— Не хочешь ли покаяться, грешница? Я готов тебя исповедовать в надежде, что ты будешь правдивой перед трибуналом инквизиции. Совсем недавно мне довелось принять исповедь одной заблудшей, и она искренне раскаялась, освободив палача от работы, а свое тело от мучений.

— Что же ее ожидало после суда, ваше преосвященство?

— Она заточена в монастырь навечно и тем спасла свою душу.

Во мне затрепетала слабая надежда: на исповеди я должна остаться с епископом наедине. Хорошо, что до изобретения и применения в церквях конфессионалов[24]еще несколько десятилетий!

— Благодарю, ваше преосвященство, за оказанную честь, я готова исповедаться прямо сейчас.

— Твое желание похвально. Брат Бернард, покинь нас на время.

— Но, сеньор бискуп, она очень опасна!

— Со мной слово Божие, — епископ указал на Библию в богатом окладе, лежащую на столике рядом с ним, другой рукой взялся за крест, — крест чудотворный и ВЕРА! Неужели ты сомневаешься в них и думаешь, что презренная магия может их пересилить?!

«Засомневайся, и сразу же, как и я, окажешься под следствием инквизиции!» — мысленно пожелала я монаху.

— Прошу простить меня, сеньор бискуп, за неразумные слова. Я вернусь, когда ваше преосвященство пожелает этого. — Монах поклонился и вышел из комнаты. Похоже, судьба вновь вспомнила обо мне и дает шанс на спасение.

— Подойди ко мне и встань на колени, грешница, — поднявшись с кресла, приказал епископ, и я радостно повиновалась ему, выжидая подходящий момент, чтобы перейти в тело самоуверенного толстяка. Его рука в белой перчатке легла на мою склоненную голову, мгновение — и я с силой перехватила его вторую руку и смело посмотрела ему в глаза. Меня начало трясти, словно я схватилась за оголенный провод под напряжением. С трудом разжав пальцы и выпустив его руку, я, обессиленная и потрясенная произошедшим, упала на спину.

«Кто он? Откуда у него такая сила?»

— Здравствуй, Иванна. Вот мы и встретились снова. — Епископ подал мне руку и помог подняться. Он смотрел дружелюбно и даже с сочувствием.

— Кто вы?

— Помнишь Мануэля? Как мы с тобой сдавали зачет в джунглях?

Теперь я окончательно обалдела. Как можно было связать воедино двухметрового красавца Мануэля и этого колобкообразного коротышку, который даже стоя был ненамного выше спинки кресла?

— Ты тоже выглядишь не лучшим образом, Иванна, — угадал мои мысли Мануэль. — Комплименты друг другу прибережем на потом, а пока надо вытащить тебя отсюда и отправить домой. А сделать это непросто.

— Мануэль, извини, мне трудно привыкнуть к твоему новому облику. У меня голова идет кругом. Уже давно, еще до смерти Джакомо Фео, мое пребывание здесь потеряло смысл. Или цель моего задания другая? Гоша обещал быть рядом и помочь… — Меня вдруг скрутило, и я закашлялась лающим кашлем.

— Так и было. Гоша внедрился в тело Людовико Орси и все время держал тебя в поле зрения. Он сорвал заговор против графини Катарины, ведь в случае ее смерти Джакомо Фео наверняка отправился бы во Францию, и тогда события развивались бы по нежелательному для нас сценарию.

— Людовико Орси — Гоша?! Был рядом и хоть бы намекнул, что страхует меня.

— Эмиссар времени должен уметь самостоятельно выходить из неблагоприятных ситуаций. Ты это должным образом продемонстрировала, хотя без шероховатостей не обошлось, и поэтому мне сейчас приходится тебя спасать.

— С Гошей, то бишь с Людовико Орси, все в порядке? Ему удалось спасти Никколо? — не удержалась я.

— Это к делу не относится. Гошу ты увидишь, вернувшись в наше время. От него получишь инструкции, что требуется делать дальше, чтобы вернуть гримуар. Он нарушил правила: должен был отбить тебя у стражей и сопроводить в безопасное место, а не идти на поводу у эмоций.

— Это пытаться спасти Никколо — эмоции? Ведь он совсем еще мальчишка, и именно я подставила его глупой выходкой, — снова не удержалась я.

— Гоша за свой поступок получит взыскание. А ты, Иванна, запомни: для тебя выполнение задания — самое главное, и цена не имеет значения, ибо ставка задания всегда выше. Ты меня поняла?

— Мануэль, кто ты? Ты же не был простым слушателем школы, так почему тогда в джунглях мы оказались в паре?