Книга Песий остров - Кристиан Мерк

Люди, по-прежнему ютящиеся на пляже и дрожащие в преддверии ночи, — единственное доказательство тому, что судно вообще когда-либо существовало. После шторма «Ла Вентура» породила сорока четырех сирот, которые жаждут утешения. Жаждут обрести надежду.

Им нужен вожак.

— Надо найти пресную воду, — говорит мужчина, которого большинство знает как Штурмана. Он кивает в сторону тихих деревьев, едва видимых в оранжевом зареве от костра. — Высушите одежду и дожидайтесь утра. Будем искать воду группами по трое, не меньше.

Он произносит это с уверенностью в голосе, которая говорит не только о том, что все будет хорошо, но также о том, что он теперь единовластный правитель этого пляжа. Капитан Петреус, сидящий поближе к камням, ничего не говорит. Потому что и сам Петреус, и все остальные понимают, что с гибелью парусника его власть также канула в море.

— Чай готов, — отзывается тот, кто называет себя Тенью, с добрыми, глубоко посаженными глазами, не отражающими свет, даже когда остальные, сидящие у костра, светятся красным, как проклятые пассажиры «Летучего голландца». Соня, которая хорошо знает, почему Петреус так вцепился в свой рюкзак, похлопывает Тень по спине, как друга. Она что-то шепчет ему на ухо, и коротконогий человек смеется мягко, как плюшевый медведь.

Большинство потерпевших пьет, поскольку у боцмана, подкладывающего свежих чайных листьев из своего потайного запаса, много одноразовых чашек, а воздух становится прохладным. Обломки все еще прибивает к берегу. Старые полотенца, шлепанцы, пластиковые контейнеры, веревки, извивающиеся как черви. Море выплевывает парусник на горизонте, где даже огни круизного лайнера не рассеивают тьму. Звезды, в свою очередь, выстилают небо облаками как погребальным саваном для исчезнувшего судна.

Штурман застегивает рубашку — она все еще влажная. Затем он опирается о пальмовое дерево и ждет. Не спасения, не избавления, а чего-то гораздо более простого. Ему известно, что вскоре случится. Он подносит собственную чашку к губам, но не пьет, а притворяется задремавшим, наблюдая, как все возвращаются к Тени, который бормочет каждому что-то утешительное, наполняя чашки.

Все, кроме Петреуса.

Как существо из доисторического моря, не знающее, где лучше выбраться на берег, лысый капитан сидит на своем камне, не спуская глаз со Штурмана. Когда первые лучи солнца появляются за его спиной, кажется, что его не волнует грядущее тепло.

Возле умирающего костра поднимается Соня, но ее ноги подкашиваются. Сперва она хихикает, затем жеманный смех переходит в захлебывающийся кашель. Она падает на колени в песок, перекатывается, и ногами начинает отбиваться от невидимых мучителей. Большинство остальных спят и ничего не замечают. Тень встает на колени рядом с ней, трясет ее за красивые плечи и ласково зовет по имени. Возле пальм несколько молодых мужчин слышат шум и направляются на помощь. Только один из них проходит полпути до воды. Другие два спотыкаются и падают ничком, как будто песок их притянул к себе. Кто-то кричит от страха, и, когда Соня поворачивается лицом к огню, Штурман видит, что из ее носа и рта идет белая пена.

— Соня! — кричит чей-то голос.

— Что происходит? — кричит кто-то другой, тщетно пытаясь разбудить спящего мальчика.

В моменты настоящего кризиса характер человека раскрывается помимо его воли. Он либо стремится спасать других, либо ищет в чужом горе собственную выгоду.

Штурман сделал свой выбор уже давно. Сегодня все прошло удачно только потому, что он несколько раз репетировал на борту «Ла Вентуры». Он ничего не смыслил в свойствах ядов, но часто видел, как посетители в модном ресторане, где он зарабатывал на жизнь уборщиком, травились, если рыба была не очень свежа. Сакситоксин без запаха, который он залил в бутылки, было несложно достать, надо было лишь найти рыбу, которая ела другую рыбу и сама отравилась.

Но он никак не мог угадать с дозировкой. Яд неравномерно распределялся в питьевой воде, одновременно заболевало всего несколько членов экипажа, и затем они снова поправлялись. Дозировки было недостаточно, чтобы вырубить сразу весь экипаж и захватить судно, чтобы поплыть, куда он пожелает. Недостаточно, чтобы забрать алмазы Петреуса себе.

У Сони в горле что-то бурлит, и она застывает. Тень поднимает голову и смотрит на Штурмана. Оба улыбаются.

Сегодня дозировка идеальна.

Камень у края воды опустел. Петреус исчез.

— Оставайся здесь! — кричит Штурман своему компаньону и бегом направляется в джунгли. Невзирая на свой возраст, он двигается с легкостью обезьяны из китайского мультфильма. По дороге он хватает лопату из жалкой кучи песка, которую собрали выжившие. Один из них пытается схватить Штурмана за ногу, но получает быстрый удар ногой в голову.

У Пёсьего острова нет памяти, нет истории.

Это идеальный холст для картины идеального зла, о котором никто не узнает, потому что если кто и сунется на этот берег, то только под наркозом историй про «Остров потерянных душ». И прятаться здесь негде, потому что красноклювые морские птицы пугливы и выдают любого чужака раньше, чем он успевает затаиться. Штурман продирается сквозь заросли и видит белую стайку этих птиц, взметнувшихся в небо и окрашенных проснувшимся солнцем в розовый. Это так красиво, что преследователь готов остановиться и полюбоваться, но он бежит дальше. Спустя несколько мгновений он торжествует, схватив Петреуса за ворот рубашки.

— Ах ты, сукин с… — шипит Петреус, прежде чем плоский клинок лопаты ударяет его в челюсть, ломая что-то внутри.

— Ничего личного, — говорит Штурман, срывая маленький рюкзак с узких плеч капитана и тут же его открывая. Он выуживает оттуда три шелковых мешка, каждый размером с буханку хлеба, и любуется на один из камней. Он сияет почти так же ярко, как его амбиции. Петреус не успевает снова заговорить — Штурман вонзает клинок в его шею, отрезая голову от его жадного тела. — Просто надо делиться.

Когда он неспешно возвращается на пляж, останавливаясь по дороге и наслаждаясь запахами тропического утра, незнакомое чувство овладевает им. Впервые в жизни человек с простым именем Питер чувствует себя довольным, даже счастливым. И даже не из-за сокровища, которое он несет за плечом. Нет, он прошел мимо нескольких источников и знает, что здесь достаточно пресной воды. Здесь есть фрукты. Рыба в море. А если поймать тех птиц, они могут на вкус оказаться как перепелки, которых он ловил в молодости. Ценность алмазов зависит от мира, в котором они находятся. А в этом мире они бессмысленны.

Тень все это время был занят. Поднимая голову, он смахивает пот с бровей.

Мертвые лежат рядком на песке, похожие на спящих детей в детском саду.

— Что с ними делать? — спрашивает он, слабо улыбаясь, когда второй вор победоносным жестом поднимает рюкзак. — Сюда скоро кто-нибудь приплывет. Притворимся, что это несчастный случай?