Книга В поисках своего дома - Андрей Ветер

Глубокой ночью Странный Человек Оглалов привязал за ухом магический камешек и спрятал в мешочек другой талисман, затем вспрыгнул на коня и ускакал. Он нашёл отряд возле ручья Стрелы. Горячие юноши Сидящего Быка успели угнать несколько лошадей из армейского табуна, и теперь за ними следом спешили синие фигурки солдат. Автоматические винтовки громко и без перерывов стреляли. Эхо перекатывалось между холмов. Пороховые облачка расплывались над землёй. Размахивая широкими рукавами рубашки из кожи оленя с длинными чёрными прядями волос на плечах, между индейцев метался Длинный Святой, на голове которого был закреплён орлиный хвост. Напрягая раскрашенное белыми полосками лицо, он пытался перекричать гикающих воинов.

— Слушайте, братья! Знайте, что мне было видение, которое указало способ, как сделать шесть храбрых мужчин неуязвимыми для пуль. Эти шестеро должны объехать четыре раза вокруг Бледнолицых шакалов, исполняя известную мне песню, а после напасть на них без страха в сердце. Видение сказало, что ружья солдат потеряют силу.

Шесть голых дикарей, покрытых священной раскраской, с воплями погнали коней к Синим Мундирам, не дожидаясь Длинного Святого. На первом же кругу четверо едва не свалились со своих пони, получив пулевые ранения в плечо и грудь. Они подскакали совсем близко к солдатам, называя их трусливыми женщинами и жалкими псами, но трескотня выстрелов полностью заглушила их голоса, и юноши, обливаясь кровью, вернулись к соплеменникам. Пятый рухнул в густую траву с пробитой головой. Лакоты видели, как он цеплялся за гриву лошади, вздрагивая при каждом движении, и кровь сильно брызгала ему на лицо и спину.

Длинный Святой опустился на землю, не доехав до своих Лакотов, и оставался неподвижным, совершенно сбитый с толку и подавленный происшедшим. Его длинная кожаная рубаха с перьями и человеческими волосами на нижней кромке легла в траве жёсткими коричневыми складками, и индеец стал похож на изваяние. Руки и лицо, раскрашенные жёлтым, застыли. Только длинные волосы слегка шевелились на ветру. Он не обращал внимания на свист пуль вокруг него. К нему неспешно подъехал Сидящий Бык, украшенный тяжёлым оперением из орлиных перьев со шлейфом до самой земли. Он слез с коня и сел рядом. Это был немного грузный и с виду суровый мужчина. Его раскосые глаза, близко посаженные к крупному носу, со жгучим любопытством глядели на мелькавшие за пороховым туманом синие фигуры в шляпах. Он покачивал головой, будто стараясь соответствовать своему имени, и словно старый бык высказывал тем самым молчаливый упрёк непослушным своим детям. Он достал из украшенного бисером мешка длинную трубку и закурил. Едва из его трубки поднялся сизый дым, возле самых ног вождя несколько раз разлетелись клочки рыхлой земли, но воин не удостоил предназначавшиеся ему пули даже беглого взгляда. Позади него, то разворачиваясь пёстрой лентой, то собираясь в бесформенную кучу, гарцевали раскрашенные Лакоты.

Неистовая Лошадь проскакал один раз прямо перед самым строем солдат, будто рассматривая их, и пуля с визгом оторвала щепку от древка его копья. Дикари завыли, замахали луками и дубинами, но не приблизились.

— Вы воете, подобно псам, когда в небе восходит луна, но не можете достать до неё, — гневно выкрикнул Неистовая Лошадь, потеряв душевное равновесие. — Такая война не прогонит солдат никогда! Проявить храбрость и угнать лошадей можно у Псалоков или Волков из-под носа. Но нельзя, сражаясь против Синих Мундиров, собирать прикосновения к врагам и похваляться ими, как в былые дни. Солдат надо убивать, ибо они понимают только язык ружей, который сваливает людей мёртвыми! Тот, кто приходит убивать нас, заслуживает только смерти! Нет нужды выказывать им нашу доблесть или благородство сердец! Мы, люди племени Лакота, должны забыть амбиции! Мы должны стать воинами по крови, время кровавых шуток на поле брани ушло!

Ночью лагерь Лакотов был тих. Никто не пел, не слышались разговоры. Лишь лошади фыркали да потрескивали костры. Гибкие струи дыма поднимались из жилищ в звёздную вышину. Тихими вздохами окружил прохладный ветер стены палаток. Изредка тишину тревожил случайный скрип шеста. Возле засыпающих индейцев скользили никем не замеченные призраки людей, совершивших великие подвиги и страшные преступления. Эти тени прошлого проникали в сны живущих, разговаривали там с родными и чужими, манили за собой, отталкивали от себя, воспевали необозримые просторы ушедшей жизни и обещали мрачное будущее, полное пожаров. Поутру деревня привычно окунулась в житейский шум и суету. Призраки, окутанные сумрачными песнями о грядущих бедах, отступили. Неторопливо объехав на пёгой длинногривой лошадке весёлую стайку детворы, к палатке Эллисона приблизился Маленький Большой Человек. Как всегда он был важен и смотрел на окружающих сверху вниз, слегка приподняв подбородок.

— Вчера мы вернулись из похода против Длинных Ножей, — сказал он вместо приветствия. — Мне интересно знать, почему ты не ездил с нами?

— Разве мужчина обязан отчитываться за свои решения? — На лице Бака появилось изумление. — Тебе нужно отправиться в деревню белых людей, брат мой. Там привыкли отвечать, когда их спрашивают строгим голосом.

Индеец опустил голову, смущённый своей невежливостью. Он считался храбрым воином, заслужившим уважение соплеменников и не раз доказавшим преданность своему народу, однако временами он бывал крайне несдержан и груб.

— Ты не должен считать, что я любопытен, как глупая женщина, — проговорил он с лошади, — никто не может сказать, что я сую нос в чужие дела.

— Я тоже не думаю так.

— Но мне интересно знать. Может быть, ты знал какую-то тайну, поэтому не пошёл против Бледнолицых?

— Я отвечу тебе, — серьёзным тоном сказал Бак, — но скажи мне сперва, сколько скальпов вы привезли?

— Ни одного.

— А много ли ружей вы добыли?

— Нет.

— Тогда ответь мне, брат, разве нужно было ехать так далеко, чтобы просто порезвиться верхом? Разве тут мало места? Неужели нужно ехать к Длинным Ножам, чтобы похвастать пышным оперением? Когда мы отправимся воевать не на шутку, я не задержусь в деревне, поверь мне. Воевать с Бледнолицыми можно только на смерть, а не для подсчёта подвигов.

— С твоего языка слетели слова, которые мы слышали от Неистовой Лошади. Он, как и ты, говорит, что с белыми нужно сражаться до смерти. Я думаю, вы правы, но не знаю, как же мне тогда посмеяться над врагом, если я его просто убью? Как докажу я ему, что во мне больше ловкости, если не прикоснусь к нему во время боя, не возьму его оружие и лошадь? Если я убью его, он не узнает, что я смелее и проворнее. Зачем тогда воевать?

— Сойди с коня, брат, и войди в мой дом, — предложил Бак, — мой сын привяжет твоего друга.

Сын Белой Травы, стоявший поодаль и внимательно следивший за гостем, радостно подбежал, уловив жест отца, и схватил повод лошадки. Его лицо запылало от гордости, ведь один из самых храбрых мужчин племени доверил ему, пятилетнему мальчишке, присмотреть за своим четвероногим другом. Вода-На-Камнях улыбнулась, глядя через откинутый полог палатки на сына. Возле неё молча сидела дочка, ковыряя маленьким пальчиком нашитые на мокасинах матери бусинки.