Книга Белая львица - Хеннинг Манкелль

Но охранники погибли, не успев поднять тревогу. Сетчатую ограду налетчики разрезали стальными ножницами. Сторожевую овчарку задушили.

Когда террористы ворвались в ресторан, там находилось в общей сложности пятьдесят пять человек. Белые члены клуба дегустаторов и африканская обслуга — четверо мужчин и одна женщина. Чернокожие повара и буфетчики во главе с шеф-поваром, португальцем, при первых же выстрелах схоронились на задворках.

Террористы скрылись, а среди опрокинутой мебели, битого фарфора и обломков потолочной арматуры лежали девять убитых. Семнадцать человек получили ранения разной степени тяжести, остальные были в шоке, в том числе пожилая женщина, которая вскоре умерла от сердечного приступа.

На десерт подавали фруктовый салат и красное вино, более двухсот бутылок которого были разбиты вдребезги. Полиция, прибывшая на место преступления, с трудом различала, где кровь, а где вино.

Полицейский комиссар де Беер из дурбанского отдела по расследованию убийств прибыл в ресторан одним из первых. Его сопровождал чернокожий африканец, комиссар Гарри Сибанде. Хотя де Беер отнюдь не скрывал своих расистских взглядов, Гарри Сибанде привык не замечать его презрения к черным. К тому же он давно понял, что как полицейский даст де Бееру сто очков вперед.

Они обошли разоренное помещение, наблюдая, как убитых и раненых уносят в кареты скорой помощи, которые совершали челночные рейсы из Пайнтауна в дурбанские больницы.

Свидетели, перенесшие тяжелый шок, могли сказать лишь очень немногое. Налетчиков было трое, все в масках. Но судя по рукам — чернокожие африканцы.

Де Беер понимал, что происшедшее — один из серьезнейших политических терактов, осуществленных за год в Натале черными группировками. Этим вечером 30 апреля, казалось, был сделан еще один шаг к открытой гражданской войне между белыми и черными.

В тот же вечер де Беер позвонил в Преторию, в разведслужбу, где ему обещали завтра утром прислать помощь. Армейский спецотдел по борьбе с политическим терроризмом тоже направит в Дурбан опытного следователя.

Президент де Клерк узнал о происшествии около полуночи. Министр иностранных дел Пик Бота позвонил в резиденцию по экстренной линии связи.

Де Клерк явно был раздосадован, что его побеспокоили, Бота слышал это по голосу:

— Невинных людей у нас убивают каждый день. Что в этой истории такого особенного?

— Масштаб, — ответил министр. — Слишком масштабно, слишком жестоко, слишком чудовищно. Если вы не выступите завтра же утром с решительным заявлением, в партии вас весьма не одобрят. Я убежден, что руководство АНК, вероятно сам Мандела, осудит случившееся. Черные церковные лидеры тоже. Вы очень себе навредите, если не выступите.

— Ладно, будь по-вашему, — ответил де Клерк. — Набросайте к утру текст. В семь он должен быть у меня.

Ночью между Йоханнесбургом и Преторией состоялся еще один телефонный разговор, имевший касательство к теракту в Пайнтауне. Полковнику Францу Малану, сотруднику особой сверхсекретной армейской службы безопасности, позвонил коллега из разведки, Ян Клейн. Обоим уже сообщили, что произошло несколько часов назад в пайнтаунском ресторане. И встретили они эту новость ошеломленным возмущением — сыграли привычную роль. На самом деле бойня в Пайнтауне планировалась при их участии. Она была элементом стратегии по дестабилизации положения в стране. А последним звеном в цепи многочисленных и все более масштабных террористических актов и убийств станет ликвидация, к которой готовили Виктора Мабашу.

Но Ян Клейн звонил Францу Малану по совсем другому поводу. Днем он обнаружил, что кто-то открывал сугубо личные и секретные файлы его служебного компьютера. Ему понадобилось несколько часов, чтобы методом исключения вычислить, кто за ним следит. И он прекрасно отдавал себе отчет, что все это ставит под угрозу их главную, решающую операцию.

В телефонных разговорах Ян Клейн и Франц Малан никогда не называли имен. Они знали друг друга по голосу. А если связь была плохая, прибегали к особому коду из приветственных фраз, который позволял им безошибочно опознать друг друга.

— Надо встретиться, — сказал Ян Клейн. — Ты знаешь, куда я еду завтра?

— Да, — ответил Малан.

— Приезжай туда же.

Францу Малану было известно, что от его ведомства в расследовании теракта должен участвовать некий капитан Брейтенбах. Но знал он и другое: достаточно одного телефонного звонка — и вместо капитана Брейтенбаха поедет он сам, Франц Малан. Ведь руководство предоставило ему карт-бланш, и он мог, не ставя никого в известность, перераспределять задания по собственному усмотрению.

— Я приеду.

На этом разговор закончился. Франц Малан позвонил капитану Брейтенбаху и сообщил, что лично полетит завтра в Дурбан. Потом стал размышлять, чем же так обеспокоен Ян Клейн. Скорей всего, это связано с большой операцией. Только бы она не сорвалась!

В четыре утра 1 мая Ян Клейн выехал из Претории. Миновал Йоханнесбург и уже скоро направился по шоссе N-3 в сторону Дурбана. В восемь он рассчитывал быть на месте.

Ян Клейн любил водить машину. При желании он бы мог, конечно, лететь в Дурбан на вертолете, но тогда оказался бы там слишком быстро. А в машине он был один, только пейзаж мелькал за окном — можно все как следует обмозговать.

Он прибавил скорость, думая о том, что возникшая в Швеции проблема скоро будет устранена. Несколько дней его одолевали сомнения: вправду ли Коноваленко так ловок и хладнокровен, как он предполагал? Может, сделка с ним была просчетом? Но после долгих размышлений решил, что поступил правильно. Коноваленко сделает все необходимое. Виктора Мабашу скоро уберут. Вероятно, уже убрали. Человек по имени Сикоси Цики, второй в списке, займет его место и пройдет у Коноваленко точно такую же подготовку.

Единственное, что по-прежнему казалось Клейну странным, был сам инцидент, который привел Виктора Мабашу к срыву. Почему смерть какой-то ничтожной шведки вызвала у Виктора Мабаши столь бурную реакцию? Выходит, несмотря ни на что, у него все-таки было слабое место — сентиментальность? В таком случае большая удача, что этот изъян обнаружился вовремя. Кто знает, что сделал бы Виктор Мабаша, увидев в прицел свою мишень.

Он отбросил мысли о Викторе Мабаше и вернулся к слежке, которую негласно вели за ним самим. Ничего конкретного в файлах не было — ни имен, ни мест, ничего такого. Но он прекрасно понимал, что опытный офицер разведки все равно сумеет сделать определенные выводы. В том числе касательно планов серьезного политического теракта.

Откровенно говоря, ему повезло, думал Ян Клейн. Он вовремя обнаружил, что кто-то лазил в его файлы, и сумеет предпринять ответные шаги.

Полковник Франц Малан поднялся в вертолет, ожидавший его на особом армейском аэродроме под Йоханнесбургом. Было четверть восьмого, и в восемь он рассчитывал быть в Дурбане. Кивнув пилотам, пристегнул ремни и, меж тем как машина набирала высоту, смотрел вниз. Он чувствовал усталость. Размышления о том, что тревожит Яна Клейна, не дали ему до рассвета сомкнуть глаз.