Книга Дальний поход - Василий Сахаров

– То есть, – монах прищурился, – вы отрицаете любую веру и религию?

– Неправильно. Я отрицаю слепую веру, которая от незнания истоков религии и своих корней превращается в мракобесие и делает из хомо сапиенса даже не обезьяну, а натурального барана, которого всегда можно отбить от стада и кинуть на жертвенный алтарь.

Герман не ответил, продолжать дискуссию не захотел, и после недолгого молчания разговор перетёк на иные темы, которые мне были совершенно неинтересны. Священники что-то рассказывали подошедшим к ним возницам. Купцы, они же дружинники пограничной стражи Воронежского анклава, спорили с моими бойцами о достоинствах и недостатках того или иного оружия, а я отправился прогуляться по лагерю.

Рядом пристроился Лихой, пёс был спокоен. Значит, в окрестностях, по которым он уже пробежался, врагов не наблюдается.

Обход много времени не занял, боевые дозоры службу несут справно, воины сыты, кони вычищены и стреножены, и только чуть в стороне, возле рации колдовали связисты и Кум. До меня донеслись их тихие смешки, и я подошёл ближе.

Кум заметил меня почти сразу, шикнул на своих подчинённых и, встав с плащ-палатки, раскинутой на траве, предупреждая мой вопрос, причину суеты объяснил сам:

– Хотели наших дипломатов в Воронеже вызвать, но пока тихо. Зато поймали Тамбов. Сигнал чёткий, слышимость хорошая, и помех почти нет.

– И что там, в Тамбове?

Начальник связистов криво ухмыльнулся, протянул мне наушники и ответил коротко:

– Непонятно. Сам послушай.

Надев наушники, я вслушался в молодой развязный женский голос:

«Итак, с вами снова я, девушка-Луна, ваш диджей и самый информированный человек в радиусе ста километров. Вы желаете знать новости, и я вам их предоставлю. Если коротко, то всё хреново, дорогие вы мои радиослушатели. Сегодня утром убили лидера «Северных» Якута, и, что будет дальше, понятно всем. Уже вечером в центре города шли бои, и трупов было очень много. И если кому-то из горожан нужен мой совет, то скажу просто: срочно валите в область или в другой анклав, где есть хотя бы тень законности и порядка. – Голос прервался, прокашлялся и продолжил: – Теперь информация для тех, кто не воюет и бежать не собирается. В город вернулся Худой Гусман, у него потери, но и добычи он приволок немало. Этот лихой командир зовёт к себе в отряд всех смелых парней, кто готов повоевать с дикарями. В остальном же всё без особых изменений. Мир находится в полной жопе, и все люди – редкостные твари, готовые прикончить своего соседа за пачку курева или мешок муки. Следующие новости после музыкальной паузы».

Диджей поставила что-то из тяжелого металла, одновременно забористое и громкое и в то же время очень печальное. Я снял наушники и вернул их Куму.

– И как тебе передача?

– Нормально. Люди выжили, что-то делают, суету наводят, воюют, дерутся, торгуют и путешествуют. В общем, всё не так уж и плохо, как могло бы быть.

– Приказания будут?

– Только одно. Вырубай свою шарманку и береги аккумуляторы. До Воронежа путь неблизкий, да и там удастся ли подзарядиться, неизвестно. Пограничники говорят, что у них ветряки имеются, и на реке гидроэлектростанцию самодельную ставят. Но это всё слова, так что экономь энергоресурс…

– Ясно.

Следующим утром мы снова двинулись в путь. Обоз выстроился на грунтовке, и пошло движение. В центре, как и положено, повозки с ценным грузом, боеприпасами и оружием для Воронежского анклава. Впереди – дозорная группа и Лихой, по флангам – прикрытие, а позади, отставая на два километра, тыловой отряд. И так мы добираемся до берегов реки Дон. Слева виднеется разрушенный мост, а дорога упирается в добротные деревянные причалы, у которых находится паром.

В этом месте под охраной небольшого отряда елецких ополченцев ведут свой бизнес две больших семьи. Одна постоянно находится на левом берегу, другая живёт на правом. Никто их не трогает, и за проезд люди платят исправно. Так уж здесь повелось, что паромщиков не обижают, данью не обкладывают и не пытаются на них давить. Неплохо пристроились люди, тут тебе и охрана, и спокойствие, и постоянная прибыль.

Переправа всего обоза заняла несколько часов. Мы отставали от графика, составленного главным воронежским погранцом Володей Липатовым, и он постоянно поторапливал возниц:

– Живее! Погоняй! До вечера надо в Берёзовке оказаться!

– Что за Берёзовка, Володя? – Я подъехал к телеге, на которой он сидел.

– Отличная большая деревня, – улыбнулся он. – Ты такой ещё не видел. Мы там в прошлый раз останавливались, и лучше места я до сих пор не встречал. Доброжелательные люди, хорошие, справные хозяева, податливые симпатичные девушки, и никаких конфликтов. Выйду в отставку, перееду в эту деревушку на постоянное место жительства и женюсь.

– Посмотрим, что это за Берёзовка такая, а то ты так говоришь, что можно подумать, в самом деле краше места на свете нет.

– Может быть, и есть, – Липатов пожал плечами, – но я такого пока не встречал.

– А много людей в Берёзовке?

– Вместе с детьми и стариками с полтысячи душ.

– Солидно.

– А то. – Володя снова расплылся в улыбке.

В Берёзовку караван въехал часам к восьми вечера. Липатов оказался прав, и первые мои впечатления от увиденного в этом поселении были самые лучшие. Большое село на левом берегу Дона. Кругом, куда ни посмот ри, картофельные, кукурузные и ячменные поля. На реке рыбная ловля, на выпасах большое стадо коров. В роще неподалеку пасека, а за ней ухоженные аккуратные огороды.

Что удивительно и странно, Берёзовка от мира не огораживается. Не то что стены или завалящего частокола нет, а даже между крепкими деревянными домами заборов не имеется. Такое ощущение, что мы все оказались где-то в прошлом, в том самом благословенном времени, когда чума ещё не пришла в наш мир. Чем больше я смотрел на эту счастливую деревушку, тем больше расслаблялся. Крестьяне все как на подбор крепкие, как дубочки, румянец во всю щёку, и одеты в чистые белые рубахи из ситца. Их дочери и жёны, симпатичные девушки и ядрёные бабёнки в праздничных цветастых сарафанах, встречали нас радушно, по-доброму. Хлеб-соль да квас дорогим гостям с дороги. Воинов и обозников приглашают поесть и стать на постой. Телеги с товаром определяют рядками на площадке в центре села, а лошадей обихаживают как своих. Благодать! А иначе и не скажешь.

Была и ещё одна странность: ни у кого из местных жителей не было оружия. И вот это меня и напрягло, да так, что под сердцем словно твёрдый комок образовался, и с меня вся расслабленность слетела. Ну не понимаю я, как так может быть, что вокруг дикость и откат в средневековье, а здесь – нате вам, пожалуйста, прямо сельская пастораль и полнейшая идиллия с картин русских живописцев восемнадцатого века. Конечно, вполне возможно, что жителям Берёзовки несказанно везёт и беды обходят их деревню стороной, но я подобное наблюдаю впервые. Поэтому, согнав с себя всё очарование и спокойствие этого места, я стал наблюдать за поведением аграриев более пристально. Смотрю и ничего плохого не вижу. Однако что-то всё же не так. Что? В чём проблема? Где несоответствие тому, что рассказывал Володя Липатов?