Книга Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение - Николай Мороз

Когда они его отследить успели, интересно? Сегодня? В прошлый раз? Проговорился кто? Нет, это вряд ли – некому. Значит, сам виноват, расслабился, такого варианта не учел и навел на «базу», теперь исправляйся. Будь он один, давно проскочил бы мимо, дал бы крюк по лесу километра в полтора, а эти сидели бы тут до утра. Но с Женькой такой маневр не прокатит, он не осилит еще два часа пути без привала. Значит, надо пойти и пообщаться. И по возможности обойтись без жертв. Одного вырубить, двое сами сбегут, добавки ждать не будут.

Егор подобрал с земли увесистый обломок еловой ветки, прикинул его вес на руке и неслышно шагнул вперед. Те, у выворота, даже не шелохнулись, сидели за корнем смирно, высунув головы наружу, как тушканчики из норы. Егор размахнулся коротко, и смолистый обломок врезался в обтянутую черной тканью спину. Человек обернулся, уставился изумленно в пространство перед собой и секунд десять соображал, в чем дело. Егору ждать было некогда, он ринулся вперед и поймал второго, низкого и плотного, с черной щетиной волос над глазами, рванувшегося навстречу долгожданной добыче. Егор подпустил его почти вплотную, присел на корточки и резким движением рванул «дачника» на себя под коленки. Тот грохнулся, как старый шкаф, со стуком и треском, мотнул башкой и больше не дергался. Второй, в драной коричневой кожанке и черных джинсах, прискакал следом и даже попытался сделать выпад ножом. «Точно, наши», – Егор узнал обоих, одного он видел в толпе сегодня утром, когда бродил у сгоревших домов. «Вот и поговорим сейчас по-соседски», – китайская кожанка треснула, высокий, с залысинами в полголовы мужик заорал от боли в вывернутой руке и разжал пальцы. Нож выпал, ударился о корень, Егор подхватил кухонную утварь и зашвырнул ее подальше в лес.

Третий, как и предполагалось, своей очереди ждать не стал, подобрал полы серого пальто и молча смылся по тропе в сторону города. Егор посмотрел ему вслед и только собрался выйти из-за выворота, когда за спиной захрустели мелкие сучки и закачались ветки кустов. Дожидаться появления четвертого «дачника» Егор не стал, глянул мельком на черную, прущую через заросли тень и ударил локтем с разворота вперед и вверх. Четвертый вскрикнул и повалился, ломая кусты. Егор пригнулся, отодвинул ветки и шагнул назад.

– Ты чего пришел? Я тебе что сказал? – он разглядывал лежащего на траве Женьку.

Мокрый, грязный, из носа кровища хлещет, правый глаз закрыт, покрасневшие от холода руки дрожат. И мычит что-то нечленораздельное, оправдывается, конечно.

– Все, хватит, пошли отсюда.

Женьке удалось подняться на ноги только со второй попытки. Он стоял на коленях, отплевывался и пытался вытереть рукавом куртки кровь с лица. Егор присел рядом с парнем на корточки и пальцами за подбородок осторожно поднял ему голову. Удар пришелся в ямку под глазом, до носа локоть не дотянул пару сантиметров. Кровищи море, конечно, но это сейчас пройдет. Идти он не сможет, понятное дело, час или полтора потеряны, главное, чтобы сознание не потерял.

– Извините, – проблеял Женька, – я думал…

– Чем, интересно? – оборвал его Егор. – Ладно, проехали. Посиди, вернее, полежи, я сейчас.

Он поднялся на ноги и вернулся к ели. Второй, в кожанке, уполз следом за первым, у корней остался третий. Неподвижный и холодный, острое заросшее лицо задрано к небу, лоб и щеки мокрые от дождя, в черных волосах запутались еловые иголки. «Вот зараза», – Егор наклонился, нащупал под воротником бандита артерию и попытался прощупать пульс. Готов, корень столетней елки оказался крепче башки налетчика. Егор вернулся к кустам, взял свой рюкзак и закинул его за спину, подхватил Женькин.

– Пошли, пошли, – он заставил парня подняться на ноги, – все, уже близко, сейчас ужин будет.

Женька кивнул, сплюнул себе под ноги и заковылял по лесу рядом с Егором. Убитого он даже не заметил, брел, зажмурившись, и глаза открыл только в «шалаше», когда свалился на еловую подстилку. Егор бросил рюкзаки, пробрался к пеньку и достал последнюю заначку, мокрую ледяную банку тушенки. Женька тяжело дышал, по его правой скуле растекалось багрово-синее пятно, но кровь уже остановилась, вокруг распухшего носа остались только бурые полосы, как и на груди куртки, и на рукаве. Егор покрутил банку в руках, издалека показал ее Женьке:

– Есть будешь?

В ответ слабое мычание и мотание головы.

– Тогда держи, вот так, – гладкий край закрыл собой большую часть кровоподтека, Женька прижал банку к лицу и закрыл глаза.

Егор выбрался из «шалаша» под дождь, прошелся вокруг укрытия, постоял под облетевшими мокрыми березами. Все спокойно, слышен только шум леса и дождя, те двое давно смылись, а третьему уже все равно. «Так получилось», – Егор вернулся под крышу из веток, посмотрел на бледного замученного Женьку. Тот уже сидел, привалившись спиной к пеньку, и держал банку левой рукой.

– Вот, – Егор подал парню бутылку воды, – пей и пошли. Нам еще часа два топать.

– Я не могу, – Женька попытался лечь на бок, но Егор дернул его за капюшон куртки.

– Я тебе не смогу, – еще один рывок, еще, и Женька пополз из укрытия, – пойдешь, пойдешь как миленький. Или пристрелю.

Последние слова подействовали, Женька сам поднялся на ноги и поплелся позади. Егор тащил оба рюкзака и поминутно оглядывался. Темнело быстро, Женька запинался и падал, один раз на ровном месте. Пришлось дать ему еще пятнадцать минут передышки и снова, угрожая расправой, гнать дальше. К поселку подошли в полной темноте и под вой ветра, Женька брел, не разбирая дороги, шлепал по лужам и сел наконец в грязь, схватился руками за голову. Егор вернулся, рывком за шкирку поднял его на ноги, закинул левую руку парня себе на плечо и нежно обнял за талию.

– Уже пришли, – пробормотал он и потащил Женьку к дому, – мы уже на месте. До финиша осталось… Ничего не осталось, стой, – Егор грохнул кулаком по калитке. Судя по звукам, из дома выбежала целая толпа, послышался Лизкин крик, грохнула задвижка. – Заходи, – Егор втолкнул Женьку во двор, сам ввалился следом, – знакомьтесь, – оповестил он оторопевших окружающих, – это Евгений, студент, будет жить у нас. Воды принеси, – это относилось уже к Ольге.

Дед быстренько уволок всех в дом, Пашка еще топтался на крыльце, пока Авдеич не затолкал внутрь и его. Ольга принесла половину ведра ледяной воды и полотенце, схватила рюкзаки и скрылась в доме, Егор стащил с Женьки куртку, заставил парня умыться и повел в дом.

– Ого! – встретил Женьку дружный хор, парень кивнул и промычал что-то вроде «добрый вечер». Егор усадил его на табурет, взял со стола свечу в банке-подсвечнике и посветил Женьке в лицо. Ничего не понятно, от носа до виска расползлась чернота, глаз не открывается, губы дрожат, зубы лязгают. И руки холодные, как у покойника.

– Картошка есть, – доложила из полумрака Ольга, – еще теплая.

– Тащи, – распорядился Егор, открыл дверцу шкафа над головой и на ощупь нашел пластиковую бутылку с самогоном. Женька дрожал, прижавшись к стене, взял из рук Егора кружку, сделал большой глоток и закашлялся.