Книга Даг из клана Топоров - Виталий Сертаков

Когда колеса заскрипели по грязной дороге, Даг вспомнил! Человек с когтем говорил на языке, очень похожем на язык кривичей…

Глава двадцать третья

В ней семилетний Даг пробует мясо зубра, славный герой Сигурд убивает дракона, а Сверкер встречает соперника

Миновала еще одна зима. В канун Кукушкина месяца Свейн Волчья Пасть привез зубра. Было немножко смешно смотреть, как охотники шли на снегоступах, а снега уже почти не было. Совсем недалеко от усадьбы люди Свейна перевернули сани, сняли полозья, вместо них воткнули в петли оси с колесами. В горах весна уже журчала тысячей ручьев, с юга потянулись косяки птиц.

Ради неожиданного праздника мужчины побросали работу. В предвкушении обильного ужина многочисленное семейство и работники потянулись со скотных дворов и лесных делянок на ферму. Дага хозяин хутора уже не нес на плече, как прежде, место занял младший племянник. Его родила Снорри Северянину наложница из литовок. Но Даг был даже доволен – он стал почти что взрослым!

Закипело мясо в котле, женщины запели песню про грозного Игга, который спешит через горы на восьминогом коне Слейпнире. Слева от господина скачками летит черный волк, на правом плече у него сидит черный ворон… Звезды тоже пели вечерние песни, но они Дагу были едва слышны. Зато он слышал, как в очаге запылал огонь. Ночи стояли холодные, однако большая семья впервые собиралась поужинать на открытом воздухе.

…Ферма Северянина – самая большая в сюсле. Многие соседи-бонды завидуют его богатству. Три длинных низких дома стоят в окружении земляного вала. В одном живет сам Олав с младшим братом Сверкером и другими родичами, во втором – мать Олава с сестрами и прислугой, в третьем – Снорри Северянин, с женой, наложницами, детьми и работниками. Места у вытянутых очагов достаточно, поэтому здесь же ночуют свободные, отбившиеся от своих гнезд хускарлы и девушки-трелли, которых не годится отпускать в землянки. К жилым домам примыкают клети, амбары и теплые коровники. Снаружи стены домов похожи на покатые холмы – так много торфа накидали братья. К осени стены прорастают травой.

В пределах второго частокола раскинулись свободные выгулы, там же сбрасывают последние сосульки птичники, красильни, овчарни, баня и сеновалы. За границей хутора к югу чередуются наделы овса, ячменя и пшеницы. К западу, на расстоянии в полдня пути, поднимется осенью дикий колосняк на корм скотине, а на востоке, до самого озера, волнами горбятся пастбища. Дальше со всех сторон – дремучий лес, вскрытый кое-где редкими лезвиями дорог и холодными речками. Летом дороги зарастают, осенью растекаются непролазной жижей, зато зимой по накатанным колеям лихо несутся десятки саней, увешанных бубенцами. Овцы и козы Северянина вовсю гуляют на воле, мягкая зима щадит их, а вот коровы прячутся в толстостенных торфяных землянках с длинными извилистыми входами.

Трелли уже вывернули первый пласт жирной земли на месте сгоревшего леса. Путята играючи управляется с колесным плугом, с отвала сыплется пепел, под ним – ярко-черная земля, такой мало кто может похвалиться в Свеаланде. Фотий бредет сбоку от быков, погоняет их кнутом, следит, чтобы плуг не налетел на камень. Жадные дрозды, жаворонки и прочая птичья мелочь кружат стаями, ждут, когда человек кинет в землю первое зерно. Вечно недовольный Ульме гремит котлами в кожевенной мастерской. Другие трелли спозаранку уехали на дальние поля.

Когда Свейн привез зубра, Сверкер Северянин как раз укатил с мужиками на трех подводах копать торф. На сходе бондов было решено два года не трогать Черный лес, рубить только в горах, и каждому позволялось вывезти по восемь подвод бревен. Зато торф можно было брать без ограничений. Сверкер Северянин в этом году поторопился, земля еще не оттаяла. Но ему было отчего торопиться, он строил отдельный дом…

Даг уже знал, что самое интересное начнется скоро, через столько дней, сколько дважды пальцев на руках. Мама сказала, что, как только придет месяц Ягнят в Овчарнях, работать придется всем, даже самым маленьким. Девчонки пойдут на птичники, а мужчины будут заняты на стрижке овец. Затем ягнят предстоит клеймить, собирать в стада, и Снорри Северянин поведет пастухов на горные пастбища. Потому что своих выгонов бондам уже не хватает. Прадеду Олава еще хватало, тогда людей было меньше…

– Эй, почему у него опять кровь? – всплеснула руками Хильда, увидев лицо сына.

– Это же кровь, а не слезы! – рассмеялся Олав, в очередной раз уколов Дага бородой. – Слушай, мальчишка мне нравится! Эти пройдохи, сыновья пастуха, играли в викингов, но никому не хотелось оборонять столицу франков, и они посадили на стожок нашего Дага. Ха-ха-ха, вот была потеха! Они его усадили королем, но не сказали, что надо быстро сдаться! Даг так отлупил их палками, что у Бьорна заплыл глаз, а Торстайл побежал жаловаться мамочке. Даг проткнул ему щеку гвоздем, ха-ха-ха!

Снорри тоже засмеялся, сидя на повозке, набитой торфом.

– Брат, ты еще главного не знаешь, – заторопился Олав. – Сегодня твой племянник дрался сразу двумя мечами, которые ему подарил одноногий Горм.

– Двумя мечами владели редкие кейсары, – серьезно ответил Снорри, хотя все видели, что оружие вырезано из маленьких деревяшек.

– Вот так наш кейсар! – расцвела Хильда. – Такой никому спуску не даст…

Даг горделиво раздулся, заметив, что все его хвалят.

…По центру фермы вырыта яма, в ней пылает костер. Молодые родичи Олава выносят из дома громадный медный котел. В проушины котла продеты стальные прутья, чтобы удобнее нести вчетвером. Вокруг, повизгивая, крутятся собаки и две голодные свиньи, они тоже чуют запах свежанины. Мясо почти сварилось, осталось добавить травы и кинуть в котел распаренное зерно.

Лучший кусок относят к капищу. В центре двора, под навесом, сторожит покой семьи хмурый Тор, вырезанный из лучшего крепкого дуба. Хильда становится на колени, кладет мясо в чашу и обращает к хранителю очага три просьбы. Чтобы чума миновала их ферму. Чтобы не было падежа скота. Чтобы подлые враги издохли от укусов гадюк, не добравшись до Свеаланда.

Потом все кушают молча. Олав Северянин не любит, когда шумят и шалят за ужином. Это хорошо, мясо зубра обожают все. Редкий, но вкусный зверь. Тем более что последние дни приходилось питаться одной вареной треской. Треска хоть и жирная рыба, но всем уже надоела.

Затем Горм выносит дубовый ящик, смахивает с него пыль и достает завернутую в тряпки лиру. Лира – это чародейство, не хуже чем пляска огня. Семилетний Даг старается подобраться поближе. Одноногий Горм – он почти как настоящий скальд, его уважают и слушают все, даже силачи-кузнецы. Люди приходят с соседних хуторов, чтобы на закате послушать саги. Все затихают, когда Горм нараспев затягивает песню о славном Сигурде Вальсунге, а Дага прямо-таки начинает колотить дрожь.

– …Много лет дракон Фафнир не покидал свои сокровища, и вокруг его жилища на несколько дней пути не смел селиться ни один человек. Отважный Сигурд с гномом Регином долго пробирались сквозь заросли…

– Не страшно ли тебе схватиться с моим братом? – спросил гном на привале. – У него есть шлем моего отца.