Книга На подсосе. История любви - Кристофер Мур

И Графиня такая на ходу: «Ты как сбежал?»

А Вурдалак Хлад ей: «Сушилка зажужжала».

И она тут такая вся: «Он сохранил тебе жизнь, потому что у него белье достиралось?»

А Хлад такой: «Повезло, а?» И тотально не запыхался, даже на бегу.

В общем, когда мы до стройки добежали, там все оказалось либо открыто, либо откроется, когда люди на работу придут. Тут Графиня голову задрала, смотрит на стропила, или как их там, и говорит: «Туда».

Ну, туда мы и полезли. Я брезент зацепила, которым у них там такой генератор был накрыт возле стройки, и мы с Джередом залезли на эти стропила с нашими родителями-вурдалаками и помогли им одеяльца подоткнуть как раз вовремя перед тем, как их вырубило.

Но тут стало светлеть, и мы смотрим — вокруг полно этих бездомных, так нам с Джередом стало понятно, что никакой безопасности тут ждать не придется, как только все бездомные, что живут под мостом, заметят брезент и нашу нежную юность, или «мармеладных мишек» унюхают, и кинутся на нас. Поэтому Джеред пошел за тачкой, мусорными мешками и строительной клейкой лентой, а также, есть надежда, мачехиным мини-фургоном, чтоб мы перевезли наших господ в пределы побезопасней.

О, чуть не забыла. Перед тем как Графиня отплыла в чернильный сон немертвых, я у нее такая: «Так, а что вы мне на Рождество подарили?»

А она такая: «Десять тысяч долларов».

А я ей такая: «А я вам, чуваки, — ничего».

А она мне: «Это не страшно. Ты наш особый клеврет-фаворит, так что все хорошо».

Вот поэтому я ее и люблю, и охранять ее буду до самой смерти. Потом она как бы поцеловала Вурдалака Хлада и отключилась. Я уверена, любовь их переживет века, если мы с Джередом не облажаемся и не поджарим их при транспортировке.

ОБМ! Только что вспомнила — мы забыли покормить Чета!

24

Период полураспада американского сыра

Принцессу чеддера из Фондю-Лака припекло. В смысле не только опалило языками пламени несколько более чем физически — кровь Дрю на вкус была как вода из бурбулятора, — а ее по-прежнему слегка ментально жарило от кормежки. Она совершила ошибку — попробовала вымыть изо рта привкус апельсиновым соком, и ее вознаградило пятью минутами блева всухую.

Она отряхнула руки — с них слущились огромные черные хлопья сгоревшей кожи. Проступила свежая, необожженная. Кровь Дрю исцеляла ее, но, похоже, лечение займет какое-то время и, подобно жизни вообще, окажется неприятным и грязным.

Может, ванну принять?

Она прошлепала голышом в ванную — та вся была отделана гранитными блоками и зеленым стеклом — и пустила воду. Пока ванна заполнялась, она отлепила от тела недогоревшие лохмотья платья и бросила в унитаз. Черные плитки пола запорошило серой пылью — останками прежнего владельца, — и она босыми ногами разнесла их по всей ванной и спальне. Принцесса замела их в угол полотенцем. Для нее стало сюрпризом (оказалось — лишь одним в долгой череде таковых), когда в прах рассыпалась — практически у нее в руках — первая жертва, когда она только входила во вкус кровепития.

— Ой.

А такой миленький. Снял ее из «Мерседеса», и двух минут не прошло после того, как она вывалилась из квартиры Хлёста в одном кожаном бюстье и высоких ботфортах на платформе. Ей было не впервой на улице с голой задницей, не это ее ошеломило. Гораздо круче было проснуться от того, что у нее горели сиськи, — и увидеть, как тело отторгает гигантские силиконовые шары, на имплантацию которых она потратила столько денег. Но даже пытаясь вправить их руками на место, принцесса понимала — они сами собой проталкиваются наружу сквозь кожу, вскрывают ее изнутри, словно она рожает «чужих». Когда они выпали на пол, принцесса завопила, а они лежали себе на ковре, подрагивая. Но прямо у нее на глазах кожа заросла, груди затвердели и поднялись, боль утихла до легкого зуда, зато зашевелилось лицо, а конкретнее — губы. Она провела по ним рукой — и в ладони остались два силиконовых слизня, которые она ввела много лет назад. И вот только теперь, глядя на нелепые губные импланты у себя в руке, Синия поняла, что она больше не синяя. Ладони у нее были младенчески белы. И руки, и ноги… Она вбежала в ванную и посмотрела в зеркало. Оттуда на нее глянула прежняя знакомая незнакомка — принцесса чеддера из Фон-дю-Лака. Они с ней не встречались со старших классов: молочная кожа, волосы такие светлые, что почти белые, — прическа того же сурового покроя, что у синей девушки по вызову, только сейчас она все же больше смахивала на пажескую стрижку. Даже татухи, которые она сделала в начале своей карьеры в Вегасе, исчезли.

«Я жива, — подумала принцесса. И следом: — Теперь я буду жить вечно. — И затем: — И мне, блядь, нужны деньги».

Она вбежала в спальню Хлёста, где оставила косметичку. Деньги пропали вместе со всем остальным!

Принцесса выскочила из квартиры и сбежала по лестнице, словно могла увидеть зеленый след купюр, трепетавших на ветру в том направлении, куда слиняли ее накопления. Но оказавшись на улице, направилась к единственному месту, которое тут знала, — к «Безопасному способу» в Марине. Однако не прошла и половины квартала, как рядом затормозил «мерс», зажужжало вниз стекло.

— Эй, тебя подвезти? Прохладно тут для такого наряда.

Его звали Дэйвид, и занимался он чем-то связанным с перемещением денежных масс. Чем бы занятие ни было, оплачивалось, должно быть, неплохо. На нем был костюм за две тысячи долларов, а его пентхаус на Русском холме окнами смотрел на мост Золотые ворота и массивный купол Дворца изящных искусств.

Он дал ей пиджак — накинуть в лифте. И в лифте же ее обуял голод. Бедный Дэйвид. Они даже о цене условиться не успели, а она уже загнула его на туалетный столик из зеленого стекла в ванной — и пила всю его жизнь без остатка.

— Ой. — Вся разница, поняла она, между тем, что случилось с ней, и тем, что произошло с Дэйвидом, заключалась в том единственном кровавом поцелуе, что она сорвала с уст Томми. Если б не этот поцелуй, она бы тоже обратилась в пригоршню праха. «Надо бы песню про это сочинить, — подумала она. — Ну или книжку». Она хотя бы научилась чему-то, прежде чем брать своих жертв.

Теперь же принцесса замела останки Дэйвида в угол, нагребла на картонку из ящика с нераспечатанными сорочками и вывалила в мусорную корзину. После чего погрузилась в ванну с пузырьками и принялась отшкуривать с себя горелую кожу.

Задержаться подольше здесь не получится. Дэйвид когда-то был женат — или у него имелась подружка. Принцесса обнаружила в квартире чулан, набитый женской одеждой, недешевой. Женщина, вероятно, когда-нибудь вернется. Такая квартира, разумеется, стала бы прекрасной базой; может, стоит дождаться жену и смести ее в мусорку вместе с Дэйвидом.

Синия откинулась и прикрыла глаза, послушала, как лопаются пенные пузырьки, как гудит проводка в здании, как по улице внизу ездят машины, а от причалов отходят рыбацкие суденышки. И вдруг — резкий вздох из гостиной, за ним еще один, потом вздох поглубже: это второй обнаружил в себе жизнь. Следом — протяжный мужской вопль. Мертвые Животные, которых она собрала, возвращались в мир живых.