Книга Я и мой капитан - Артем Мороз

— В обмен на что? — спросил я, оттягивая время, пока сам еще раз удостоверился у навигатора: «Ты точно проверял?»

«Точно, были характерные для взлета колебания», — ответил Глюк.

— Скажите мне, где вы взяли тербий? — Рифегс сейчас был в своей обычной неструктурированной форме частиц, вращающихся вокруг общего центра масс. — У вас нет при себе кредитки, значит, вы его не купили, а где-то нашли. Причем где-то достаточно близко от этой системы, — пояснил он свою логику. — Скажите мне, где именно, и я вас выпущу, так и быть. Предложение обсуждению не подлежит!

— Макс, не говори ему! — возбужденно зашептала Ира. — Ты скажешь — а он нас не отпустит.

Навигатор засмеялся. Я бы к нему присоединился, но момент совсем не способствовал.

— Тихо! — шикнул я на симбионта. — Не говори глупостей, ты не знаешь, как тут дела обстоят. Выпустит, куда он денется.

— Тогда почему не скажешь?

— Хм, ты предлагаешь мне нарушить слово, данное Хейви?

Ира замялась:

— Нет-нет.

— Тогда помолчи, пожалуйста, — попросил я самку. — А мне кажется, подлежит! — громко выдал я в наружные динамики. — Нет у вас никакого почтового дроида в первом доке! Он автоматически стартовал через минуту после включения аварийной сигнализации. И через пару-тройку часов будет на Куиндуке с сообщением о неполадках на станции. А еще спустя такое же время здесь все будет кишеть ремонтниками и спасателями. Успеете ли вы, уважаемый Рифегс, почистить все логи нашего разговора? Ну, к моему бортжурналу у вас точно нет доступа, а ведь я записываю этот разговор, как и все предыдущие. Так что? Будем ждать спасателей, а после и полицейских дроидов или разойдемся мирно?

На внешней камере было видно, как клетки таланга вращаются все медленнее и медленнее.

— Что вы предлагаете? — спросил он после долгой паузы.

— Когда прибудет первый дроид, сообщите о ложном срабатывании системы предотвращения аварий. А для вас лично предложение остается в силе — две тонны тербиевой руды. Мне это кажется справедливым.

— А как я объясню потерю неприкосновенного запаса топлива?

— Хм, вы думаете, спасательный дроид станет проверять ваш склад?

— Н-нет, маловероятно.

— Ну что? По рукам тогда? — В последнее время у меня частенько начали вырываться земные выражения, как-то сами собой.

— Наверное. Правда, у меня нет рук, — ответил Рифегс.

Вот так мы свалили с Лейтен-1 без использования бластера.

Ирина уже полчаса не говорила ни слова, что для нее было нехарактерно. Я долго сдерживался, но все-таки решил нарушить молчание, опасаясь за стабильность ее психики.

— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался я, с ужасом ожидая словесного водопада в ответ.

Но симбионт пребывал то ли в раздумьях, то ли в каком-то ином состоянии, потому что десятью минутами ранее на мое предложение поставить фильм отреагировал крайне вялым отказом. Да что там — она даже к своим му'ум-рэкам не прикоснулась! Вот и сейчас самка произнесла очень взвешенным тоном:

— Он нас выдаст, думаю…

Я сообразил, что она о профессоре.

— Поясни алгоритм своих расчетов, пожалуйста, — мягко попросил я, — не вижу причинно-следственной связи.

— Думаю, он все расскажет. Он ведь в принципе неплохой человек, — повторила свой тезис Ира, почесав макушку хоботом.

— Не человек, — машинально поправил я и продолжил: — Мне сложно судить об эмоциях гуманоидов — я не специалист. А он даже не гуманоид, а неорганическое существо.

— Вот так вот сидишь на станции, изучаешь звезды, и вдруг тебе на голову — бах! — такие мы… — разглагольствовала Ира, не обратив внимания на мое замечание, — и невольно становишься преступником… Ни с того ни с сего…

— Постой! Послушай меня, — прервал я ее (мне очень не нравились показатели настроения симбионта). — Ты считаешь, что его подсознательная составляющая сыграет ключевую роль в его поступках? Но сама подумай: он сейчас на распутье — сообщить все полиции и отправиться в тюрьму темпов эдак на пятьдесят за коррупцию или оставить себе нашу скромную взятку, равную его пожизненному жалованью, и молчать. По-моему, выбор очевиден.

— А если его замучают угрызения совести?

Мы с навигатором одновременно заржали, как два земных непарнокопытных во время брачных игр.

— Ой… не могу… угрызения совести… — Я пытался сдержать поток электронов в микросхемах. — Щас с курса собьюсь… угрызения совести!

— Макс, — серьезно и как-то даже грустно перебила Ира наш дрожащий рев, — а ты меня слушаешь?

Я осекся, успокоился и перекрыл шину процессора.

— Что ты хочешь донести? Поясни свои логические построения, — сдержанно сказал я.

— Я думала, что ты… ну как бы сказать… живой тоже. — Кажется, симбионт не мог найти подходящих терминов, чтобы прозрачно выразить свою мысль. — Ты всегда был таким правильным, а теперь, когда… вот, воруешь всякие вещи…

— Тогда я был законопослушным гражданином, соблюдал все законы Федерации, — возразил я. Рассуждения самки не выдерживали никакой критики. — Но обстоятельства изменились, как видишь. И теперь я не могу себе позволить такой роскоши. Я вынужден объективно оценивать действительность.

— То есть теперь ты и убить сможешь?! — воскликнула Ира очень громко. — Давай тогда бластер!

Не знаю почему, но мне в этот момент показалось, что бластер тут ни при чем. Я переспросил у Глюка, и тот подтвердил, что у него сложилось подобное ощущение. «Дело не в бластере, очевидно. Это какая-то разновидность сарказма, капитан, — заявил процессор, — не могу точно описать, но что-то горько-вызывающее».

— Нет, — успокоил я самку.

— Почему же нет? — язвительно спросила она.

— Сознание уничтожать нельзя.

— Но ты же теперь не гражданин Федерации, так?

— Так.

— Тогда можно грабить и убивать. Почему нет?

Тут до меня дошло, что проблемы с угрызениями совести вовсе не у таланга Рифегса, а у кого-то более близкого. И помочь справиться с ними я не в силах, могу только постараться смягчить удар.

— Сознание уничтожать нельзя, — вкрадчиво начал я, — это не только первый закон Федерации, но и закон бытия.

— Как это?

— Понимаешь, ученые пока не выяснили, как функционирует сознание, откуда оно появляется и куда исчезает. Никто не знает, что было до Большого Взрыва. Сотворило ли нашу Вселенную живое существо или она — результат физического взаимодействия. Поэтому нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что существует Создатель и у него есть цель. А отсюда, не зная цели, — как же мы можем определить, необходим ли Создателю тот или иной организм?