Книга Последнее слово - Фридрих Незнанский

— Неужто сообразил? — удивился Грязнов. — Так с ним что, можно работать? Тогда, как говорится, у матросов нет вопросов. Подъехать не хочешь?

— Завтра с раннего утра, уже договорился, буду заканчивать с «личными делами» и сажать на них ребят. Ты своей Галке Романовой скажи — хватит бездельничать, жуликов ловить, пора за бумажки садиться. Воображаю, как она обрадуется, да?

— Истинно подарочек! А ты говори, Саня, не стесняйся, кого тебе еще надо? Я доложу министру, а уж он тебе ни в чем не откажет.

— Я бы на твоем месте, старик, не острил, а завтра же, тоже рано поутру, занялся поиском. Впрочем, ничего повторять не буду, Паша сам тебе позвонит. Славка, по своей линии пошарь среди ветеранов, вдруг повезет? Почему-то я в твоих стариков больше верю, чем в гэбэшных.

— И правильно! — вмиг воодушевился Грязнов. — Нашел кого с кем сравнивать! Конечно, найду! Какие могут быть разговоры. Но… заскочить действительно не хочешь? Я уверен, когда нам с тобой поручено та-акое дело, твоя Ирка возражать против поздних совещаний даже не посмеет. Она же политически вполне грамотная женщина и все безусловно правильно понимает.

— Ну что она понимает, это нам с тобой давно уже известно. А с другой стороны, черт его знает, а вдруг уговоришь?

— А я про что? — безудержно захохотал Грязнов. — Жду! У меня тут тоже кое-какие собственные соображения имеются…

2

Утром Турецкий снова сидел в кабинете начальника вокзала за круглым столом в углу, чтобы не мешать приходящим к начальнику сотрудникам, листал «дела», выписывал на отдельный лист возникавшие в связи с этим занятием соображения, а мысленно прикидывал одно из вчерашних предложений Грязнова, которое ему показалось вполне рациональным.

Славка предложил проверить в первую очередь всех новых сотрудников, поступивших на работу в последнее время, сделав особый акцент на тех, что появились в тех подразделениях, которые напрямую связаны с электропитанием, телефонизацией, прочей связью и вообще новейшими техническими разработками. А также тщательно проверить всех уволенных в последнее время. Аргументировал со свойственной ему лаконичностью человека, привыкшего иметь больше дела с уголовниками, нежели с честными гражданами:

— Ты пойми такую штуку, Саня. Если бы наши террористы раньше точно знали про закладки взрывчатки, думаешь, они стали бы ждать случая? Кстати, и что же за случай такой подходящий они выбрали, чтобы потом в Интернете трубить об этом на весь мир? Годовщина у них какая-нибудь? Семейный праздник или поминки по очередной жертве федеральных сил? Брехня! Значит, момент был не выбран, а просто выпал случайно. И только потому, что вообще кто-то узнал о закладке. Плюс к этому уже наверняка была проведена и необходимая проверка, так? Там же какая-то бригада работала. А никто, ни один человек, не знает, откуда она! Ты веришь этому? Чушь! А раз все-таки были хоть какие-то, пусть совершенно случайные, свидетели, значит, могут быть сделаны фотороботы — это на первый случай. И поскольку нам даны фактически неограниченные права, мы имеем основания взять всех сотрудников правоохранительных органов и служащих вокзала, которые якобы видели, но не обратили внимания, извини, за жопу! И они даже не пикнут, ибо у нас — особые полномочия! А ты будто боишься ими пользоваться.

— Ничего я не боюсь, — слабо возражал Турецкий, потому что в принципе не хотел спорить со Славкой. Его рассуждения казались ему правильными. — Пока нужды не было, да и самим разобраться надо, что к чему, чтобы понять…

— Да я сам всех своих оперов отряжу, чтобы они взяли за шкирку буквально каждого и провели соответствующие беседы — не стесняясь и не церемонясь. Они нам свой террор, а мы им — свой, и посмотрим, кто кого.

— Уже случалось в истории.

— Это мне неведомо, я позже родился, а к словам необъективных свидетелей я всегда относился с недоверием.

— Ну что ж, вот и займись.

— И займусь! — воинственно подытожил Грязнов.

Славка взялся сегодня с утра лично проинструктировать своих сотрудников. Указание министра о том, что грязновское управление полностью обеспечивает оперативную поддержку расследования, проводимого комплексной бригадой Генеральной прокуратуры, МВД, ФСБ и МЧС, уже было дано.

Таким образом, Турецкий, кипу за кипой перелистывая папки с «личными» делами», словно бы готовил оперативникам плацдарм для наступления. Что бы там кто ни говорил, но проверка грозит стать поистине тотальной.

Кстати, Володя Яковлев вчера выполнил задание. Проходя сегодня утром через вокзальные помещения, Турецкий увидел постового милиционера, прохаживающегося в непосредственной близости от места взрыва. Он сердитыми окриками отгонял любопытных, так и норовивших подлезть поближе, под оградительную полосатую ленту, чтобы собственными руками пощупать разлом в стене. Все, видно, уже знали, что здесь была попытка теракта, пресса растрезвонила, телевидение постаралось — гласность же! Кому обломком по голове, а кому — сенсация. Ну и народ!..

Служащие, заходившие со своими проблемами в кабинет начальника вокзала, вероятно, уже знали, что за гость постоянно сидит тут, в сторонке, и упорно листает личные дела сотрудников. Они посматривали на Турецкого с подозрением и даже откровенной опаской, словно ожидали от него крупных неприятностей на свои шеи. И Александр Борисович, изредка бросая на них строгие и «проницательные» взгляды, старался не разочаровывать этих деятелей, прозевавших самый настоящий теракт. И так как слухи о заложенных где-то в глубине вокзала мощнейших зарядах взрывчатки невесть какими путями уже успели просочиться в «трудящиеся массы», то опасение в глазах служащих представлялось Александру Борисовичу вполне оправданным. Они в самом деле оказались на грани масштабной катастрофы, и только случайность спасла многих из них от гибели.

В середине дня, когда в кабинете начальника появился старший следователь Генпрокуратуры Владимир Поремский, Турецкий представил его Климову, сказал, что оставляет «важняка» вместо себя и со всеми вопросами можно обращаться теперь к нему, передал тому документы, а сам отправился в ФСБ. Договорились и о том, что к концу дня в здании дирекции вокзала будет приготовлено помещение, где члены следственно-оперативной комплексной группы, а также привлеченные сотрудники прокуратуры и милиции начнут проводить допросы отдельных служащих вокзала. И делать это будут без шума и лишних разговоров, о чем особо предупредят каждого участника допроса. То есть, другими словами, допросы надо будет провести максимально быстро, чтобы не успели «разойтись круги».

И тут позвонил на «мобильник» Лаврентьев и сказал, что генерал-лейтенант Чистяков Федор Ильич ждет Турецкого, если тому будет угодно, к половине четвертого.

Желания совпадали, и Александр Борисович уехал.

Федор Ильич, несмотря на свои немалые годы, выглядел еще вполне молодцом. Он уже знал из двух источников, зачем к нему едет помощник генерального прокурора.

Вообще эта история со «Ста объектами» уже порядочно «намозолила» ему уши. Сперва долбило собственное руководство, требуя немедленно, экстренно, сию минуту представить полный отчет об операции, о проведении которой никто давно уже не помнил, а то и просто не знал. Нет, некоторые слухи «имели место быть», но именно как слухи, так и не получившие реального, фактического подтверждения. Однако Федор Ильич, как человек обязательный, приказал «перелопатить» архивные документы соответствующего периода, однако, несмотря на все старания, никакого даже упоминания об этом факте обнаружить не удалось. Повторная попытка, которую предпринял Чистяков, уже больше для успокоения собственной совести, тоже ничего не добавила. Могло показаться странным, что столь важное событие, как минирование, по существу, ста крупнейших объектов столицы ввиду приближающегося врага, не оставило после себя никаких документальных следов. Этого не могло быть в принципе, но это было, вот в чем заключался парадокс.