Книга Волга впадает в Гудзон - Фридрих Незнанский

В следующее мгновение на крыше чужака вспыхнула синяя мигалка, и в уши Аркадию ударил почти невыносимый по силе вой сирены. Шварц никогда не относил себя к породе бойцов, его стихией всегда была закулисная деятельность. И сейчас он вдруг ощутил удивительное чувство, сходное с успокоением.

«Все, — подумалось ему. — Вот и все… наконец-то!»

И сразу вслед за этим удивился такой глупой мысли. «Тойоту» он заглушил сам, еще до того, как из оживших вокруг машины темных кустов появились люди. У них в отсвете синей мигалки были, как подумалось ему, очень странные, почти инопланетные лица. И прежде чем они распахнули машину и вытащили его наружу, он сделал это сам и словно со стороны услышал собственный, ставший тонким голос:

— Только не стреляйте, пожалуйста… Пожалуйста, не стреляйте, я безоружен… Я в жизни не держал в руках оружия!

Самое поразительное то, что это было правдой.

17

— Да-а-а… — Володя Яковлев уныло огляделся в просторной гостиной Голубинской и покачал головой. — Дай-то бог, если к завтрашнему утру управимся с этими хоромами!

— Ничего, Володечка, как говорит мой папа, глаза боятся — руки делают. — Галочка Романова улыбнулась и вопросительно посмотрела на Дубинского, только что вышедшего из спальни.

Дубинский молча кивнул, и Романова, поняв это как команду приступать к осмотру гостиной, уверенно двинулась к окну, украшенному затейливо присборенными шторами. Обыск в квартире Голубинской начался. Двое понятых с сонными и немного испуганными лицами смущенно жались в углу рядом с каким-то разлапистым растением, не решаясь присесть: женщину — здешнюю дворничиху, проживавшую в служебной квартире при домоуправлении, подняли с постели, молодой парень-консьерж и охранник в одном лице по причине позднего часа тоже похрапывал на своем посту, когда его разбудили оперативники.

— Что ж вы стоите? — усмехнулся Владимир Владимирович, указывая понятым на небольшой диванчик возле низкого, инкрустированного желтоватым перламутром карточного столика, явно антикварного, — вероятно, лет сто пятьдесят назад за ним мирно раскладывала по вечерам свои пасьянсы какая-нибудь барынька, и близко не подозревавшая, в чьи руки попадет в итоге этот столик.

Понятые немного поколебались, но, увидев, что следователь и сам пододвигает к столу довольно тяжелое кожаное кресло, дружно, как по команде шагнули к диванчику. Дубинский вздохнул, извлек из своего потрепанного кейса бланки протоколов и приступил к оформлению неизбежной шапки, изредка задавая понятым пока еще формальные вопросы.

Между тем Галя Романова продолжала осмотр гостиной, медленно двигаясь, как и положено при обыске, вдоль стен по часовой стрелке. Ее коллега Яковлев работал в спальне, Игорь Калина шуршал чем-то в соседнем с гостиной кабинете, изрядно чертыхаясь: он всегда злился во время обысков, у него это было чем-то вроде традиции, к которой Дубинский давно привык и относился с юмором.

Прикидывая время, необходимое на осмотр квартиры, Яковлев, несомненно, погорячился. Конечно, комнаты были большие, заставленные мебелью, да еще отделанные до половины стен панелями, за которыми вполне мог находиться тайник. Но было их, в конце концов, всего четыре, одна из которых, смежная со спальней хозяйки, выполняла функции гардеробной. Ну и плюс к этому просторная ванная, кухня, прихожая и небольшая кладовка. Сто или чуть больше ста квадратов, подлежащих тщательнейшему осмотру. Немало, конечно, но все-таки не двухэтажный особняк, как у Слепцовых, в который еще днем с той же целью — целью обыска — отправилась опергруппа Первого Департамента МВД и Александр Борисович собственной персоной.

На самом деле Дубинский тоже считал, что группе, осматривающей особняк, повезло больше, чем им: они знали, что именно ищут. Тогда как о них сказать это более-менее конкретно было нельзя.

В прихожей неожиданно раздался звонок, заставивший вздрогнуть всех присутствующих в гостиной. Владимир Владимирович поспешно положил ручку и, поднявшись, направился ко входным дверям, которые уже открывал находившийся там вместе со здешним, тоже разбуженным в неурочное время, участковым оперативник. Его рука при виде посетителя невольно взметнулась к виску, дабы по всей форме поприветствовать прибывшего, но Вячеслав Иванович Грязнов, за спиной которого маячил еще и Померанцев, как всегда, замахал руками:

— Ладно-ладно, считай, уже отздравствовал. — Физиономия у Грязнова-старшего была довольная, Померанцев, вынырнувший наконец из-за спины генерала, тоже улыбался. — Ну что у вас тут?

— Пока ничего, — сообщил Володя. — Вообще-то мы только что приступили.

Он вопросительно посмотрел на Померанцева, а тот не преминул ему подмигнуть.

— Сегодня ночь везения, обязательно что-нибудь добудете! — сообщил Валерий. — Если интересуешься насчет Сан Борисыча — ценой немыслимых усилий отправлен отсыпаться, хотя рвался сюда аки лев из клетки!

— Ладно, кончай мучить человека. — Слава Грязнов доброжелательно посмотрел на Дубинского. — Кое-что мы действительно нашли, Владимир Владимирович. Несколько тротиловых шашек и кое-какие железки: все это было припрятано не слишком надежно — под полом в кладовке. Знали бы — с нее б и начали. И чтоб не забыть: следы младшего Слепцова отыскались. Федор Степанович отбыл в славный город Киев, куда вслед за ним завтра с утречка отбывает еще не знающий об этом Яковлев. А у вас пока, значит…

Договорить Вячеслав Иванович не успел, поскольку в этот момент послышался голос упомянутого им Яковлева, зовущего Дубинского, вслед за этим и сам Володя возник в дверях прихожей, едва не столкнувшись со входившей в гостиную группой.

— Здравия желаю, товарищ генерал, — скороговоркой произнес Яковлев. И, не давая Грязнову-старшему среагировать на столь официальное приветствие, продолжил: — Я тут кое-что надыбал, хотя и не совсем то, что ожидалось, хотя…

То, что «надыбал» Яковлев, причем совершенно, как признал он сам, случайно, оказалось настоящим тайником, устроенным Региной за деревянной панелью в гардеробной, — что именно за одной из панелей может находиться тайник, Дубинский предугадал совершенно правильно, но вряд ли бы оперативнику удалось его отыскать обычным методом простукивания, поскольку все панели «отзывались» одинаково: ни одна из них, как выяснилось, не прилегала к стенам вплотную, в верхней же части со стеной отделку соединял резной бордюрчик. Хозяйка квартиры, несомненно, знала, что делала…

Гардеробная была, пожалуй, самой меньшей и наиболее заставленной комнатой жилища Голубинской: помимо двух старинных комодов, громоздкого дивана и двух встроенных шкафов здесь находились накрепко привинченные к полу круглые вешалки с болтавшейся на них, видимо, уже не интересующей Регину одеждой, зонтиками, шляпками. Яковлев начал осмотр гардеробной от дверей, постепенно передвигаясь слева направо, тщательно осматривая бесчисленные карманы, сумочки, заглядывая даже в брошенную под ними по преимуществу модельную обувь… Шкафы и комоды он оставил на потом.

Вот как раз за брошенные новые на вид хозяйские туфли он и запнулся, осмотрев очередную вешалку и двинувшись к следующей. И как все люди в подобных случаях, автоматически схватился, чтобы не упасть, за свободный от одежды рожок для шляп, уже осмотренной им вешалки. Неожиданно рожок под его рукой легко подался вниз — и, все-таки грохнувшись в итоге на колено, Володя увидел, как перед самым его носом дернулась, выступила вперед, а затем отползла в сторону одна из панелей. Прямо перед оперативником кирпичная кладка стены обнажилась, а посередине квадрата блеснула светлая металлическая дверца… Скорее шкафчика, чем сейфа.