Книга Тайна Найтингейла - Филлис Дороти Джеймс

Он вновь обратил свое внимание на тумбочку у кровати и небольшую полочку над ней. На тумбочке стояла настольная лампа; небольшой будильник в кожаном футляре, у которого давно уже кончился завод; пачка бумажных носовых платков, один из которых наполовину торчал смятым концом из прорези в картоне, и пустой графин для воды. Еще там лежала Библия в кожаном переплете и ящичек для письменных принадлежностей. Далглиш открыл Библию на первой странице и вновь прочитал надпись, сделанную аккуратным каллиграфическим почерком: «Хедер Пирс — за примерное поведение и прилежание. Воскресная школа собора Св. Марка». Прилежание. Старомодное, пугающее слово, но такое, которое, как ему казалось, наверняка пришлось по вкусу Пирс.

Он открыл ящичек для письменных принадлежностей, хотя почти не надеялся найти там то, что искал. Ничего не изменилось со времени первого осмотра. Так же лежало ее незаконченное письмо к бабушке — скучное описание событий за неделю, столь же безликое, как запись в процедурном журнале, и большой конверт, отправленный ей в день ее смерти и, очевидно, положенный сюда кем-то, кто, вскрыв его, не мог придумать, что с ним делать. В конверте была иллюстрированная брошюра о работе приюта в Суффолке для спасавшихся от войны немецких беженцев, которую явно прислали в надежде на пожертвование.

Он перевел взгляд на небольшую подборку книг на полке. В прошлый раз он их уже видел. И как тогда, так и теперь был поражен стандартным и скудным набором книг в этой личной библиотеке. Школьная награда за рукоделие. Лэмовские «Рассказы из Шекспира» для детей. Далглиш всегда сомневался, что хоть один ребенок прочитал эту книгу, и не было заметно, чтобы ее читала Пирс. Два путеводителя: «По пути Св. Павла» и «По пути Христа». Обе книги были аккуратно надписаны Пирс. Популярное, но устаревшее издание учебника по медицинскому уходу. Дата на форзаце была поставлена почти четыре года назад. Интересно, неужели она купила этот учебник заранее, готовясь к учебе в медучилище, а потом вдруг обнаружила, что все советы о том, как ставить пиявки и делать клизму, уже устарели. Томик «Золотой антологии» Палгрейва, тоже школьная награда, только на этот раз, как ни странно, за поведение. По этой книжке тоже не было видно, чтоб ее читали. И наконец, три книжки в мягких обложках — романы популярной писательницы; на обложке каждого рекламная надпись: «Книга, по которой поставлен фильм», плюс еще одна книга — чрезвычайно сентиментальная повесть о странствиях по Европе заблудившихся собаки и кошки, которая, как помнил Далглиш, была бестселлером лет пять тому назад. Эта книжка была надписана: «Дорогой Хедер с любовью от тетушки Эди, Рождество, 1964 г.». Такой подбор книг почти ничего не говорил о характере покойной, кроме того, что круг ее чтения был так же ограничен, как и ее жизнь. А то, что искал, он нигде не нашел.

Далглиш не стал еще раз осматривать комнату Фаллон. Полицейский криминалист уже обыскал каждый дюйм в этой комнате, да и сам Далглиш мог бы описать ее в мельчайших подробностях и дать точный перечень ее содержимого. И где бы ни находились читательский билет и карточка, он был уверен, что здесь их нет. Вместо этого он легко взбежал по широкой лестнице на четвертый этаж, где он заметил, когда относил поднос от сестры Гиринг в подсобку, висящий на стене телефон. Рядом с аппаратом был прикреплен список внутренних номеров, и, немного подумав, Далглиш позвонил в студенческую гостиную. К телефону подошла Морин Берт. Да, Гудейл еще здесь. В ту же минуту Далглиш услышал ее голос и попросил ее подняться в комнату Пирс.

Не успел он дойти до двери, как ее фигурка в форменном платье уже появилась на верхней ступеньке лестницы. Он посторонился, и она первая вошла в комнату и молча оглядела голую кровать, остановившиеся часы, закрытую Библию, со спокойным интересом задерживая взгляд на каждом предмете. Далглиш подошел к окну, и, стоя так, по обе стороны кровати, они молча смотрели друг на друга.

— Мне сказали, — начал он немного погодя, — что Фаллон передала Пирс свой читательский билет за несколько дней до ее смерти. А вы с сестрой Гиринг выходили в это время из столовой. Вы не можете припомнить, что произошло?

У Гудейл не было привычки показывать свое удивление.

— Думаю, что могу. Чуть раньше в тот день Фаллон сказала мне, что Пирс хочет пойти в одну лондонскую библиотеку и попросила одолжить ей читательский билет и карточку. Фаллон была записана в Вестминстерскую библиотеку. У них есть несколько отделений в Сити, но в общем-то ими можно пользоваться только, если живешь или работаешь в Вестминстере. До того как поступить к нам в училище, Фаллон жила в Лондоне, и у нее сохранился читательский билет и карточка. Это прекрасная библиотека, гораздо лучше здешней, и очень удобно, что можно там брать книги. По-моему, сестра Ролф тоже в нее записана. Фаллон взяла свой читательский билет и одну карточку с собой на обед и передала их Пирс, когда мы выходили из столовой.

— А Пирс не говорила, зачем они ей понадобились?

— Мне — нет. Может быть, сказала Фаллон. Не знаю. Любая из нас могла попросить у Фаллон одну из ее карточек, если нужно. Фаллон не требовала объяснений.

— А что именно представляют собой эти карточки?

— Это небольшие прямоугольнички из бледно-голубого пластика со штампом герба Сити. Обычно библиотека дает каждому читателю четыре такие карточки, и одну надо сдавать каждый раз, как берешь книгу, но у Джо было только три карточки. Четвертую она, наверно, потеряла. А еще есть читательский билет. Это обычный кусочек картона, на котором написана фамилия, адрес и дата, когда истекает срок действия. Иногда библиотекарь просит показать читательский билет; наверное, поэтому Джо и дала его вместе с карточкой.

— А вы знаете, где находятся остальные две?

— Да. У меня в комнате. Я взяла их примерно две недели назад, когда мы с моим женихом ездили в город на службу в аббатстве. Я думала, что у нас, возможно, будет время зайти в отделение этой библиотеки на Грейт Смит-стрит, посмотреть, нет ли у них чего-нибудь новенького Айрис Мердок. Но после службы мы встретили друзей Марка по богословскому колледжу и так и не добрались до библиотеки. Я собиралась отдать карточки Джо, но сунула их в ящик для письменных принадлежностей и забыла. А она мне не напомнила. Я могу показать их, если это вам поможет.

— Думаю, что поможет. А вы не знаете, использовала Хедер Пирс свою карточку или нет?

— Полагаю, что да. Я видела, как в тот день вечером она ждала на остановке «зеленого автобуса», чтобы ехать в город. У нас обеих был выходной, и, значит, это, скорей всего, был четверг. Наверное, она собиралась в библиотеку.

На ее лице отразилось замешательство.

— Почему-то я уверена, что она действительно брала библиотечную книгу, только не могу понять, откуда у меня эта уверенность.

— А вы постарайтесь. Подумайте хорошенько.

Гудейл стояла, спокойно сложив руки поверх туго накрахмаленного белого фартука, точно молилась. Далглиш не торопил ее. Она долго смотрела в какую-то точку перед собой, потом перевела взгляд на кровать и тихо сказала:

— Теперь знаю. Я видела, как она читала библиотечную книгу. Это было в ту ночь, когда заболела Джо, в ночь перед тем как сама Пирс умерла. Я зашла к ней в комнату примерно в половине двенадцатого, чтобы попросить ее присмотреть за Джо, пока я схожу за старшей сестрой. Она сидела в постели и читала, волосы у нее были заплетены в две косы. Теперь я вспомнила. Это была большая книга в темном переплете, темно-синем, по-моему, и с индексом, выбитым золотом внизу корешка. На вид — старая и довольно-таки тяжелая книга. Не думаю, что это художественное произведение. Помнится, Пирс еще держала ее на согнутых коленях. Когда я вошла, она быстро закрыла ее и сунула под подушку. Странно, что она так сделала, но я тогда не задумалась, что это значит. Пирс всегда была необычайно скрытная. И потом, я очень беспокоилась из-за Джо. Но теперь я вспомнила.