Книга Стрелок - Михаил Михеев

Остальные присутствующие были и одеты попроще, и вооружены поплоше – немецкими винтовками Маузера разной степени потертости. Типичные полицаи, прямо как в старых фильмах про войну. Так и казалось, что сейчас вспыхнут софиты и кто-нибудь выдаст: «Камера! Мотор! Дубль седьмой!», ну или что там у них полагается. Однако в поведении данных конкретных полицаев прослеживалась какая-то неправильность, Александр не мог понять какая.

– Ну, что там? – сзади, пыхтя, как паровоз на горке, подкатился напарник и, бухнувшись на пузо, моментально реквизировал у Александра бинокль. Навел на деревню, чуть шевельнул пальцами, выставляя резкость. – Ух ты!

– Я тебе где велел сидеть? – раздосадованно буркнул снайпер, перехватывая удобнее винтовку. Через ее оптику видно было даже, пожалуй, лучше, но вот ворочать эту оглоблю…

– Ой, да ладно тебе. Тоже мне, нашлась дуэнья при юной маркизе.

– Язычок прикуси… остряк. Тебе понятие «дисциплина» знакомо?

– Знакомо. Но не волнуйся, мотоцикл я замаскировал, хрен кто найдет, еще и отравой твоей побрызгал, собаки тоже не учуют. Лучше уж держаться вместе, дешевле обойдется.

– Ладно, черт с тобой, что сделано, то сделано. Тихо только.

Вряд ли из деревни их могли услышать и тем более заметить, для этого надо точно знать, куда смотреть и что искать. Тем не менее Павел решил не обострять и послушно заткнулся. Александр тоже сделал вид, что удовлетворен, хотя внутри все кипело. Ну, никакого понятия о дисциплине у напарника! А ведь она в их работе тоже крайне важна и…

Додумать эту мысль он не успел. Павел вдруг резко ткнул его локтем:

– Ты погляди, что творят, а!

Александр снова прильнул к оптике. Действительно, творят. Сгоняют всех, кто попадается под руку, к окраине деревни. Подгоняют ударами прикладов да сапогами под копчик. Это при том, что в деревне практически нет мужчин, в основном женщины и дети. Однако полицаев это заботило, похоже, в последнюю очередь, больше того, судя по всему, даже забавляло. М-дя, правду говорят, нет большей сволочи, чем твой же родич, решивший выслужиться. А эти еще и ухмылялись во всю пасть, такое впечатление, что винтовка за плечом давала чувство власти над жизнью и смертью соотечественников, переполняя ложным чувством собственной значимости. Ну точно, вон один как вцепился в приклад этого фаллического символа немецкого ВПК.

– Сашка, они же из-за нас их…

– Я знаю, – бесстрастным голосом ответил Александр. Он ненавидел, когда его называли Сашкой, но сейчас такие мелочи заботили в последнюю очередь. – А ты чего хотел? Прекрасно знал, чем кончится, когда мы сюда в первый раз шли.

– Но мы же…

– Заткнись. Нам не за это платят. Дуй к мотоциклу, отцепляй груз, здесь не пройдем, уходить придется лесом.

– Ты сволочь, – выдохнул Павел и ужом скользнул назад.

Ну и хрен с ним, главное, послушался и отошел, не увидит, что дальше будет. Александр же очень хорошо себе это представлял. Сейчас полицаи загонят людей в какой-нибудь сарай побольше, кинут в него пару банок с керосином и подожгут. Сволочи, конечно, но помочь людям все равно невозможно – просто нечем. Полицаев в деревне как минимум рыл тридцать, они настороже, и шансов с ними справиться немного. Вдвоем такую кучу народу не положишь, а самим получить пулю можно запросто. Иначе Александр, наверное, и сам бы попробовал вмешаться. А может быть, и нет, теперь уж не скажешь. Приходится терпеть… Точно, сгоняют селян к здоровенному строению, наверное, конюшне. Или сараю титанических габаритов – какая разница, если вдуматься.

Спохватившись, Александр пошарил вокруг себя – бинокля не было. Пашка уволок, не подумал небось, что наблюдателю такой инструмент нужнее. Ладно, обойдемся своей оптикой.

Еще минут пять Александр наблюдал за происходящим. Судя по тому, как тщательно, не пропуская ни одной избы, шерстили деревню полицаи и как они лезли в сараи, в конюшни и вообще в любые строения, жителей деревни собирались уничтожить поголовно. Смотреть на это не слишком хотелось, важнее было убраться куда подальше. Опустив винтовку, Александр бросил на деревню прощальный взгляд и начал аккуратно, чтобы никто даже случайно не заметил, отползать. Вот только… только ощущался какой-то дискомфорт, словно он что-то упустил. А что, непонятно, и это раздражало. Все же Александр привык доверять интуиции, и отмахиваться от собственных ощущений было не в его правилах. Матюгнувшись про себя, он еще раз посмотрел на деревню. Внимательно посмотрел, стараясь ничего не упустить, и выматерился, теперь уже вслух.

Возле крайней избы очень хорошо просматривался силуэт Павла, который пытался незамеченным проникнуть в глубь деревни. Мальчишка, щенок!!! Именно эти слова вертелись в голове Александра, а руки уже привычно наводили винтовку. Все, остановить процесс он уже не мог, оставалось только прикрыть напарника. И не дай бог, хоть одна пуля в него попадет, бронежилет остановит очередь из автомата, но пуля из немецкой винтовки проткнет эту жалкую защиту насквозь. Маузер – не мосинка, но в данном случае разница в характеристиках не играет роли, а три десятка винтовок превратят Павла в дуршлаг. Если Александр позволит им это.

Павел не успел, двери за последними из сельчан уже закрыли, накинули засов и для верности приперли то ли короткими бревнами, то ли кольями. Даже обложили вокруг соломой и облили из железных канистр то ли бензином, то ли керосином, издали не понять. Поджечь не успели. Первый, кто взял в руки факел и направился к конюшне, первым и умер, быстро и безболезненно. Пуля вошла ему в затылок и вынесла мозги вместе с лицом. Правда, Александр этого уже не видел. Не было времени отвлекаться на ерунду, он стрелял.

Первая цель, после факельщика, естественно, тот мужик с автоматом. Из всей компании он выглядел самым опасным, да и оружие у него было скорострельное. Он рефлекторно повернулся в сторону, откуда прилетела пуля, скорее всего, тело сработало независимо от сознания. Не самая плохая привычка, но в данном случае абсолютно бесполезная, потому что пуля отшвырнула его, ударив в грудь, а не в спину, только и всего. Умер сразу или нет – не важно, потому что рядом с ним, с пулей в животе, рухнул офицер. Еще один выстрел, и удобно стоявший полицай схватился рукой за пробитое горло. Между пальцами фонтанчики крови – внезапно обострившимся зрением Александр видел это, несмотря на расстояние, четко и ясно. Пятая пуля разворотила бедро его товарищу. Или подельнику? Не важно. Мужик рухнул, зажимая рану, – все, не боец.

Короткая, почти незаметная пауза – сменить обойму. Полицаи разбегаются, как тараканы. Большие такие, черные тараканы, некоторые даже на четвереньках. И двое, то ли от большого ума, то ли из каких-то иных соображений, бросаются к лежащему на земле, так и не погасшему факелу.

И падают практически одновременно еще до того, как снайпер прицелился.

Павел, высунувшись из-за избы, лупил по полицаям короткими скупыми очередями. Точно и расчетливо. Так, как учили. «Моя школа», – удовлетворенно, но как-то отстраненно, не отрываясь от прицела, подумал Александр, расстреливая вторую обойму. Увы, обнаружив свое присутствие, напарник подставился под огонь, и полицаи теперь били по обнаруженной цели. Только вот не по самой для них опасной, но этого они еще не поняли, да и времени не было.