Книга Белка в колесе Фортуны - Наталья Александрова

Капитан Ананасов побледнел и попятился.

Взбешенная блондинка представляла явную и непосредственнуюугрозу для его жизни.

Но тут в дело, к счастью, вмешался Гудронов.

– Женщина! – воскликнул он. – Женщина, посмотритена свою собаку!

На такие слова подозреваемая не могла не отреагировать.

Она обернулась и увидела свою обожаемую собачку.

Энни с удобством устроилась на шелковом покрывале, положивлапу на лапу, и наблюдала за своей взбесившейся хозяйкой, как зритель в первомряду партера наблюдает за любимым актером, исполняющим монолог Гамлета. Казалось,она сейчас зааплодирует.

– Энни, девочка, ты жива! – воскликнула хозяйка,моментально забыв про Ананасова, и кинулась к своей любимице, чтобы произвестипервичный осмотр и убедиться, что она действительно не пострадала.

Два капитана переглянулись.

Они давно работали вместе и научились понимать друг друга нетолько с полуслова, но и с полувзгляда. И сейчас их обмен взглядами обозначал,что настал самый удобный момент надеть наручники на подозреваемую, пока онасюсюкает со своей собачкой.

Они двинулись вперед, но в этот самый момент из дверногопроема донесся раздраженный мужской голос:

– Что здесь происходит?

«Работающая девушка» Марина скучала.

Василий ел, время от времени по-хозяйски лапая ее. Онпоглотил уже такое количество деликатесов, что оставалось совершеннонепонятным, как это все помещается в один-единственный желудокодного-единственного человека.

Сама Марина ела очень мало, заботливо оберегая свой главныйи единственный источник существования – фигуру. Поэтому от скуки она оглядывалазал.

Посетителей по-прежнему было совсем немного – унылая толстаятетка в хорошо сшитом костюме грустно ела зеленый салат, мужчинанеопределенного возраста, одетый аккуратно и неброско, пил в самом дальнем углупослеобеденный кофе, да еще две девушки болтали, попивая вино.

Девушки были очень скромного вида, почти не накрашенные. Напервый взгляд – или студентки престижного института, или сотрудницы солиднойзападной компании. У одной через плечо лежала толстая соломенная коса, другая,брюнетка, коротко пострижена. Одеты они были скромно, но дорого.

Девица с косой наклонилась к своей собеседнице и что-то ейнегромко сказала, стрельнув глазами в сторону Марины. Вторая посмотрелавнимательно и отвернулась.

Василий доел филе морского черта, вытер губы и повернулся кМарине:

– Ну что, не пора еще к тебе?

– Еще полчасика! – протянула Марина, взглянув начасы. – Закажи себе еще что-нибудь, а я схожу припудрю носик…

– Ну-ну… – пробормотал Василий и помахал официанту.

На этот раз у Марины не было назначено встречи.

Войдя в дамскую комнату, она подошла к зеркалу и придирчивоосмотрела свое лицо. Помада немного смазалась, и она достала из сумочки черныйс золотом тюбик «Шанели». Вдруг дверь за ее спиной приоткрылась, и в помещениевошла девица с косой. Встав за спиной Марины, она прошипела:

– Ты, дешевка долбаная, что тут делаешь? Тут нашатерритория, и мы всяких вокзальных не потерпим!

Грубые выражения удивительно контрастировали с еебезупречным внешним видом и нежным, почти детским личиком.

– Но-но, детка! – Марина обернулась и смерила коллегудолгим презрительным взглядом. – Я у тебя хлеб не отбиваю! Я тут совсем подругому делу…

– Ага, по другому! – вызверилась блондинка. –Видела я, как тебя этот жирный папик лапает! Еще немножко, и прямо на столезавалит! Эта точка наша с Оксаной, ясно? Чтобы через пять минут тебя здесь,шалава подзаборная, не было, а то морду располосуем, а задницу на шавермупустим!

– Тоже мне королева! – огрызнулась Марина. – Имеюправо за свои деньги где хочу сидеть!

– Вот как? – Девица поджала губы, перекинула косу черездругое плечо и вышла из туалета, громко цокая каблуками.

Марина облегченно вздохнула, повернулась к зеркалу ипродолжила доработку макияжа, в глубине души удивившись, что конкурентка таклегко отступила.

Однако дверь снова распахнулась, и на пороге туалета возниквысокий, очень худой брюнет с художественной щетиной на щеках и застарелоймеланхолией во взгляде.

– Мальчик, ты немножко ошибся дверью! – проговорилаМарина, не оборачиваясь. – Это вообще-то женский туалет!

Однако брюнет, вместо того чтобы с извинениями удалиться, вдва шага подскочил к ней, схватил за шею и ткнул лицом в раковину. Затем онпустил холодную воду и прошипел:

– Нет, детка, это ты ошиблась дверью! Здесь приличныйресторан, в котором работают только мои девочки, а дешевых шлюх вроде тебя и напорог не пускают!

Холодная вода лилась за шиворот. Волосы слиплись в мокрыйком. Марина едва не захлебнулась. Она попробовала вывернуться, но брюнет нажалеще сильнее, ткнув лицом в фаянс раковины.

– Скажи спасибо, что я тебя не в унитаз макнул! – шипелон, пригнувшись к самому уху «работающей девушки». – Все ж таки женщина! Сдетства не люблю женщин обижать. Но это мне не помешает снять с тебя скальп,если ты еще раз здесь появишься! – И он свободной рукой вытащил из карманаопасную бритву, выбросил сверкающее лезвие и поднес к Марининой щеке. –Чувствуешь? – прошептал он, слегка нажав остро отточенным лезвием на кожу.

По щеке потекла тонкая струйка крови.

Дверь туалета приоткрылась, показалась унылая толстая тетка.Увидев происходящее, она мгновенно ретировалась, пробормотав:

– Извините, я, кажется, ошиблась дверью…

– У нас закрытое мероприятие! – обернулся к нейсутенер, широко улыбнувшись.

В коридоре тетка столкнулась со скромного вида мужчиной; бросивмимолетный взгляд на то, что происходит в женском туалете, он гостеприимнораспахнул перед ней дверь с силуэтом мальчика.

– Ты все поняла? – произнес сутенер, снова склонившиськ Марине и облизнув узкие темные губы.

Говорить Марина не могла и только молча кивнула.

– Даю тебе пять минут! – Он выпрямился, разжал руку ибросил Марине бумажное полотенце. – Приведи себя в порядок! Все ж такиженщина…

Марина торопливо вытерла лицо, кое-как восстановилапопорченный макияж и умчалась из ресторана, даже не вернувшись за своим меховымжакетом.

Конечно, она не довела до конца операцию с подругой Танькой,не вернула Василию ключи, но угрозы сутенера все еще звучали у нее в ушах, иона так перепугалась, что все остальные соображения отошли на второй план.

Василий прождал ее пятнадцать минут, потом полчаса.