Книга Покоренная викингом - Хизер Грэм

Такое множество близких и дорогих людей ушло, сложив голову в бессмысленной битве с людьми Эрика. И все равно, до чего приятно просто приехать домой, войти в свое жилище.

В ее доме ничего не было тронуто, а многое из разрушенного теперь отстроено вновь.

Приехав домой, она наконец встретилась с Аделой. Двоюродной сестре ее матери, Аделе, было под шестьдесят. Она была веселой женщиной, с острым взглядом менее острым умом, и жила с Рианон долгие годы. Она пряталась в доме одного из вассалов-фермеров до тех пор, пока не приехала Рианон, и когда Адела увидела ее возвращение и то спокойное уважение, которое оказывают ей викинги из ее свиты, она тоже отважилась вернуться в город. Рианон смеялась и плакала, обнимая ее, и она снова водворилась в своей комнате.

— Питер и его семья отнеслись ко мне очень хорошо, и они ведь рисковали? пряча меня у себя, — рассказывала глубокомысленно ей Адела, которая была рада вновь надеть свою одежду, помыться и растянуться на широкой постели, покрытой мягкими матрасами. — Но, Боже мой, что за место! Охапка сена и пыльное одеяло на полу. О моя дорогая, до чего же болели все мои кости! Да, я на чем остановилась? А как ты, моя милая?

Вопрос был задан так ласково, что Рианон постаралась как можно меньше огорчать ее ответом.

— Прекрасно. Я… Я бежала отсюда к Альфреду, а потом, потом, когда Альфред пришел сюда…

— Я так и думала, что король придет сюда! — сказала Адела. — Но я не осмеливалась выйти из своего убежища, потому что не была уверена. Этот светловолосый гигант быстро положил конец всем бесчинствам, которые пытались творить его люди, но я не знала, как он отнесется к родственнице здешней госпожи. А теперь расскажи мне, как ты умудрилась вернуться назад?

— Я вышла замуж за этого светловолосого гиганта, — спокойно сказала ей Рианон.

— О, — Адела окаменела от неожиданности. — Ну да, конечно. А как же Рауен?

— Ну, — сказала Рианон, пытаясь улыбнуться, и отчаянно стараясь найти в этом хоть капельку смешного, и в таком виде преподнести новость Аделе. — Я полагаю, что свадьба с Рауеном теперь не состоится.

— О мой бедный ребенок! — закудахтала Адела и с нежностью посмотрела на девушку своими голубыми глазами. Потом она широко улыбнулась. — Ну да, ведь викинг — великолепный мужчина! Ты бы слышала его голос, когда он отдавал тут команды…

— Я уже наслушалась от него команд, спасибо!.

— Неистовый воин, конечно, но человек милосердный.

— Милосердный! — воскликнула Рианон.

Адела грустно кивнула головой.

— Когда битва была закончена, он приказал, чтобы никто никого не трогал. О моя милая Рианон! Ты сильно страдаешь, правда?

— Конечно, нет, — солгала Рианон. — Король потребовал, чтобы я вышла замуж, и я подчинилась. Это моя земля и мои люди, неважно, что думает этот викинг. Я не отдам того, что принадлежит мне. Большинство браков преследует какую-нибудь выгоду. У меня все будет хорошо. А теперь давай поговорим о чем-нибудь еще. Итак, Питер и его семейство — все живы и здоровы. Я так за них рада. — Она снова обняла свою кузину. — И я так благодарна им за то, что вижу тебя сейчас, но должна тебе сказать, что бедный Эгмунд мертв и многие другие тоже погибли!

Адела заверила ее, что Эгмунд и остальные погибшие были похоронены по христианским обычаям.

— Под большим дубом у восточных ворот, мы пойдем туда и помолимся об их душах, если это успокоит тебя, моя дорогая.

Рианон помолилась за Эгмунда и за всех других. Она навестила вассалов и рабов, выразила им соболезнования за их потери и пообещала помочь им отстроить заново все, что было разрушено. Потом она объявила, что этот день будет их свободным днем, и они смогут не работать в полях или в замке, а заниматься своими делами. Она раздала людям жареного оленя и эль из господских запасов. Никто из викингов не сделал попытки остановить ее благотворительные порывы. Даже тот высокий рыжебородый с широченными плечами, который, по-видимому, был оставлен для ее охраны.

Звали его Сигурд. Если он и был против разбазаривания содержимого кладовых его хозяина, то не сказал ни слова. Он вообще ничего не говорил, ужинал с ней, Мергвином и Аделой или завтракал с ними утром. Она знала, что он всегда был здесь. Что он следил за ней.

Стоя на городской стене на закате и глядя на свой маленький город, Рианон могла убедиться, что жизнь шла почти так же, как и прежде для рабов, слуг и ремесленников. Мужчины трудились в полях. Стояла весна, и для простого человека это было горячее время — время сева. Все они должны были что-то есть — чтобы жить.

Отношения с людьми были важной стороной жизни Рианон, и она старалась ладить со всеми. Рабы принадлежали ей, не совсем рабы, но почти. Они родились на ее землях, и проживут там всю жизнь. Они будут работать, чтобы служить ей всю свою жизнь, а если кто-то захочет уехать, он будет должен просить разрешения у Рианон. Она была доброй хозяйкой, неизменно следовала законам и справедливо разрешала все споры.

Служение хозяину или госпоже с древних времен было платой за охрану, которую он им предоставлял. Она с грустью созналась, что потерпела неудачу в защите своих людей. И хотя это произошло не по ее вине (ведь все, кто мог сражаться, ушли с королем), она потеряла своих людей, и это ее печалило.

Она вздохнула, наблюдая за волами и мужчинами, которые двигались по разноцветным полям. Появился один из викингов. Эрик оставил с ней людей, которые были чрезвычайно вежливы с ней, но не спускали с нее глаз. Они не делали ни единого движения, чтобы вмешаться в ее дела теперь, когда она возвратилась сюда, но когда она выходила к столу утром или вечером, они всегда были там. На месте бедного Эгмунда теперь сидел викинг.

Они, может, и называли себя ирландцами, но все равно они были викинги.

Рианон вздохнула. А что, если и о ее детях будут говорить то же самое через двадцать или тридцать лет. Нет, они не англичане, они — викинги!

При этой мысли она побледнела. Может, у нее вообще не будет детей с этим светловолосым гигантом. Он здесь чужой.

Нет, он не чужой, подумала она. Не совсем чужой после их брачной ночи. Щеки ее порозовели, и она вспомнила долгий путь домой в сопровождении Мергвина и свиты викингов. Она была очарована старым друидом, который развлекал ее различными легендами. Он рассказал ей о появлении Святого Патрика в Ирландии, и как он прогнал всех змей, и о том, что такое ирландское гостеприимство, и что нельзя прогнать никого, кто нуждается в крове или в куске хлеба, он поведал ей о Аэде Финнлайте, который объединил многих королей против угрозы нашествия викингов.

— И все ж, — заметила она, — викинги взяли Дублин! Мергвин улыбнулся и пожал плечами.

— И заключили мирный договор с Финнлайтом. И с тех пор, за исключением редких набегов датчан, там был мир. Финнлайт провел много времени в Дублине, и многие его внуки возделывали землю и усмирили непокорных дворян. Олаф, Волк Норвегии, говорит на ирландском языке гораздо лучше, чем на своем родном. Он одевается в ирландские королевские одежды и возводит сильные ирландские укрепления. Он в большей степени защитник этой земли, чем ее завоеватель.