Книга Все исправить - Елена Белова

Альтер-Дим проводит обряд быстро и бесстрастно. Почти беспощадно — магическая привязь, скрепляющая отныне их жизни, вторгается в ауру объекта, как таран. Чтобы никто не понял его истинный уровень.

Но никто и не пытается оценить мощь Владыки, и к властной руке уже спешат еще два патриара, а четвертый отстает ненамного.

Больше никто не говорит о переговорах. Только о коронации.

Вадим перехватывает изумленный взгляд Лёша, и губы новоявленного Владыки сами собой кривятся в горькой усмешке.

Шумно... звуки сливаются в шум. Сплошной. Белый…

Демон может кричать... сколько хочет... я все равно... не понимаю.

Только больно... внутри.

Небо качается, как потолок... на яхте. Они в море?

Не понимаю. Не понимаю.

Что со мной?

Кто-то трогает лицо. Не трогает, бьет, демон зол, но он все равно ощущает это как касания.

Кажется, это наркотики — всплывает из ниоткуда первая связная мысль.

— Разбудите его! Вы можете его разбудить?

— Не смейте трогать объект!

— В преисподнюю объекты, человек! Будите его, я хочу знать! Кто он, дьявол его забери, такой и кому, ко всем ангелам, я сегодня вынужден был принести присягу?

— Их четверо, — говорит Вадим, когда они возвращаются в Свод.

— Кого? — машинально спрашивает Лёш, параллельно утихомиривая некстати вылезшее желание добавить плотности внутренним защиткам.

Шуточки подсознания, которому почему-то не нравился альтер-Вадим. Хотя ему ничего не нравилось. После Уровней ощущение, что будто вывозился в грязи, возникало не всегда — Уровни, они тоже разные, но сегодня оно просто зашкаливало. Патриары Ложи... брр... банка с ядовитыми пауками или змеями. Хорошо бы Дим и правда их придавил. Любой Дим.

Фигура в черном не шевельнулась.

— Кандидатов на мое похищение. То есть твоего Дима.

Та-ак. Если он правильно понял...

— Ты все-таки думаешь — это Ложа, — полувопрос-полуутверждение.

— Есть варианты, — устало проговорил низкий голос, — но этот — вероятней.

Тут у них мысли сходятся. Почти.

— Не хотят делиться властью?

— Не делиться — уступать. Конечно, не хотят. Да еще Светлому. Смешно... — Он с силой потер лицо, с удивлением покосился на собственные пальцы. Словно впервые увидел. — Таким проще себе горло перерезать, чем поступиться властью.

Тогда было проще... тогда он треть патриаров просто перебил. Но все равно пришлось охрененно много работать, чтобы эта свора стала ручной.

Перерезать горло? Лёш закусил губу. Они тут сидят и ждут, а время уходит!

— Вадим...

— Что?

В комнате было тихо. И пусто. Словно Координаторы специально оставили их наедине. Выслушали про Ложу и коронацию, попросили подождать и оставили... А губы жжет вопрос, который не дает ему покоя почти сутки.

— Ты ничего не чувствуешь?

Усталый вздох.

— Много чего. Но думаю, тебя интересует что-то конкретное. Дим?

— Дим. Скажи... Он живой?

Пауза.

— Я не эмпат, — глухо отозвался наконец Дим. — Но знаешь, не думаю, что они рискнули бы сразу убить.

Хотелось бы верить. Правда, хотелось бы. Но связь глухо молчала — ни искорки, ни шороха, и время шло, а Дим не появлялся. Дим, где ты?..

— А держать?

— Черт. Как же мне не хватает Дензила... Слушай, Лёш...

— Что?

Сказать ему про Дензила? Но он не успевает.

Альтер-Дим вдруг валится на бок, мягко и тяжело, и в сознании мгновенно гаснет тот тяжелый, огненно-ледяной ком — его «отпечаток».

— Нет... Дим! Дим, очнись! Отец! Даниэль! Светлана! Пабло!

Дом на Сосновой улице нежданное потрясение навестило поздним вечером. Квартира Соловьевых и без того стояла на ушах — из всех жильцов «терем-теремочка» молчала только Людмила. Она без конца варила кофе и пекла, пекла, пекла печенье. Ароматных треугольничков хватило бы уже на то, чтобы выложить ими городскую площадь, а она все не могла остановиться. Что ж, не самый необычный способ справиться со стрессом. Остальные члены семьи рвались куда-то мчаться, искать и спасать, предлагая наперебой еще не обследованные места и выдвигая самые невероятные версии похищения.

— Может, какие-то из этих серых.. как их... дай-имонов? Прорыв, и как раз...

— Мочить их! — тут же страстно высказался аквариум. Чешуйчатые воительницы явно пребывали в бешенстве, казалось, еще немного, и чешуя у них встанет дыбом.

— Да Уровни это, Уровни!

— Не думаю. Не посмели бы...

— Мочить их!

— Помолчите, а? — Игорек глянул на рыбок, как на горькую редьку. Овощ полезный, но ненавистный мальчишке до зубовного скрежета.

— А люди? — Яна исчезновение Дима снова превратило в тихого и молчаливого юнца типа «не троньте меня, и я прекрасно сойду за мебель». Может, так бы и осталось, если б после пропажи сюзерена он оказался где-то в другом месте. Но семья Соловьевых в живой мебели не нуждалась. Марина решительно пресекла попытки демона отмолчаться и раствориться в обстановке, буквально выбив из него участие в разговоре. Выбив в прямом смысле слова — подзатыльником. Ощутив на своем затылке не очень нежную лапку Марины, Ян как-то оттаял и сейчас честно пытался осмыслить ситуацию. Людей он знал еще хуже, чем Светлых, — про Светлых хоть сплетни ходили, а люди... ну это люди. На Уровнях никто не принимает всерьез этих «бе-эре», безмагических существ. На что они способны? Только оказавшись на поверхности и прослушав «курс молодого бойца» (так называли Соглашение, раздел о конспирации), Ян осознал, что люди на самом деле опасны. Их шесть миллиардов, во много-много раз больше, чем магов, они вооружены. И агрессивны. Они разделены на государства, как под- земники на Уровни, но все равно очень опасны. И у них есть то, что в Ложе называется «бриро-тай», службы безопасности, которые могут действовать не по Укладу... не по закону. Знают ли люди о магах? И могли бы они заинтересоваться дай-имонами и уничтожившим серых магом? — Люди ведь тоже должны искать его после того города.

— Да при чем тут люди! — отмахнулись близнецы.

— Думаешь, Дима удержат «нормальники»? Нет, кишка у них тонка. А вот ваши...

Ян пожал плечами, не слишком убежденный. Конечно, они лучше знают человеческий мир, и все же. Нужно спросить у Марта.

Если ты мать двух мальчишек, наделенных магией, приготовься к тому, что жизнь твоя простой не будет. И не только потому, что над младшим с раннего детства висит странное и мрачное предсказание (с тех пор Людмила близко не подпускала к детям пророков и гадалок). Не только потому, что они мальчики, а посему всегда и везде влезают куда не положено, щедро огребая на свои головы всевозможные неприятности и сложности. Взять хотя бы историю с восьмилетием Лёшки. Стаю девчонок, провозгласивших себя невестами младшего сына, еще можно было пережить, если у тебя есть какое-никакое чувство юмора; обросшие шерстью вазочки с мороженым тоже, но как можно отнестись к тому, что твой сын неизвестно как вытащил из-за Грани разумное существо? Птичку. Сквозь барьер причем. И так постоянно.