Книга Академия идеального преступления - Марина Серова

то мне грозила бы реальная опасность. Ведь кроме нее обо мне никто не знал, поскольку я не занималась поиском клиентов для дядиного бизнеса, – объяснила Елизавета.

Потом Решетников пригласил понятых, и были соблюдены формальности, необходимые при задержании.

Эпилог

Через несколько дней я сидела в кабинете Кирьянова и слушала Владимира.

– Когда мы с ребятами приехали в этот пансионат, Илларион Проскурников был уже там. Как выяснилось, клиенты этого заведения находились там по своей воле, никто их не принуждал. Да и документы все были оформлены в соответствии с законодательством. Ну а постояльцы этого пансионата сами выбирали себе «приключения». Кому-то захотелось, чтобы его пытали «гестаповцы», некоторые желали испробовать на собственной шкуре, каково это – быть узником «концлагеря». В общем, любой каприз за ваши деньги, господа экстремалы.

– Так что же это получается, Володь? Иллариона Проскурникова нельзя будет привлечь за смерть Константина Чернохвостикова? Ведь содержали-то его именно в пансионате, который принадлежит Проскурникову.

– Я же тебе говорю, Тань, что все оформлено так, что не придерешься. И Константин Чернохвостиков сам подписал согласие на добровольное пребывание в «Райских кущах». Проскурников убеждал всех, что у него легальный бизнес, что его подставили, что он совершенно не подозревал о том, что замыслила его племянница. Но я-то увидел все собственными глазами. А зрелище, Тань, в этом пансионате было не для слабонервных. Представь себе крохотные клетушки. В одной из них стены были увешаны плетками, на столе разложены какие-то крючья, ланцеты или пинцеты, уж не знаю, как точно их назвать.

– В общем, приспособления для пыток, так? – предположила я.

– Ну, типа того, – кивнул Владимир. – Так вот, а в углу находился клиент, прикованный наручниками к какому-то железному штырю. В другой камере лежал мужчина, а сверху с потолка свисала дыба. И ведь он на ней какое-то время висел! А еще одна комнатушка была сплошь заставлена громоздкими приспособлениями с подшипниками и жерновами.

– Ну, так все согласно заказанным сценариям, – заметила я.

– Но я только одного не пойму: где же был их инстинкт самосохранения? – Владимир покачал головой. – Ведь им достаточно было всего лишь произнести стоп-слово, и все «развлечения» сразу же останавливались.

– Видимо, они уже настолько входили во вкус, что сами не могли остановиться, – высказала я предположение.

– Но как бы то ни было, а жалоб на Проскурникова, на его заведение никаких не поступало. И смертей в пансионате тоже не было зафиксировано, за исключением Константина Чернохвостикова. Но тут уже постаралась племянница Проскурникова.

– Да, Елизавета так и сказала, что приготовила для Константина особое блюдо – холодное блюдо алчности, – сказала я.

– Как выяснилось, и для персонала пансионата смерть Чернохвостикова была просто шокирующей, они же не были посвящены в преступную задумку Елизаветы Васильевой. Вот они и вывезли тело Константина на Кумысную поляну…

Да, чужая душа – потемки. Кстати, Ростислав был в шоке, что его любовница причастна к гибели его друга и бизнес-партнера. Он ничего не то что не знал, а даже и не подозревал – Елизавета все провернула втайне от него. Пыталась сделать так, чтобы доходы от «Академии» шли только ей, Пантелеймонову, за которого она всерьез собиралась замуж, ну и дяде, конечно. Сам Ростислав, собственно, не отрицал, что Оксана своими притязаниями ему все нервы вымотала, и да, он позволил себе намек на то, что намерен уйти от жены…

Генриетту Михайловну Вахромееву прооперировали, и хотя ее состояние все еще остается тяжелым, но опасности для жизни, по словам врачей, нет.

Елизавета Васильева находится в следственном изоляторе, собираются доказательства ее причастности к гибели Константина Чернохвостикова.

Аделаида Степановна прошла семидневный курс голодания в пансионате, который принадлежит Иллариону Проскурникову. Как оказалось, строгий режим сыграл свою положительную роль. Но как я думаю, дело было не только в этом. Очевидно, пребывание в пансионате мобилизовало Аделаиду Степановну, и она смогла собраться и выдержать необходимые интервалы между едой. Так что случай с Константином Чернохвостиковым действительно был частным случаем, а точнее – продуманной алчностью, которая, как и месть, порой подается холодной.

Ну а у меня впереди период ничегонеделания. Я уже наметила себе план действий. Конечно же, я обязательно устрою себе пенный релакс в ванне, которого я была лишена во время расследования. Потом непременно встречусь с Ленкой-француженкой и Светкой-парикмахершей. Ну и конечно же, совершу набег на модные бутики.

Я получила хороший гонорар от Владимира Леонидовича. Теперь остается выбрать место, куда я поеду отдыхать. Что-то мне подсказывает – ну конечно же, она, моя интуиция, – что следующее расследование не за горами. И настанет день, когда у меня затренькает телефон и взволнованный голос – мужской или женский – произнесет: «Алло! Это Татьяна Александровна? Татьяна Александровна, мне необходима ваша помощь…»