Книга Кружевной веер - Кэрол Мортимер

— Мне не придется ничего угадывать, ведь тебе самой не терпится все мне рассказать, — сухо ответила она и не ошиблась.

— Малком Касл! — тут же выпалила Каролина. Лицо Каро раскраснелось от волнения. — В первый раз он приехал к нам с визитом четыре дня назад и с тех пор приезжает каждый день в надежде услышать, что ты уже вернулась из Кембриджшира!

Услышав новость, Гейбриел чуть не споткнулся; сердце у него упало, когда он осознал всю важность услышанного. Неужели этот молодой идиот наконец осознал свою ошибку и надеется вернуть расположение Дианы?

Глава 15

— Надеюсь, вы не будете против, если сестра попросит вас освободить ее от данного вам слова?

Гейбриел ненадолго закрыл глаза и снова открыл; вид ухоженного сада за окном кабинета нисколько не улучшал его мрачного настроения. Да и как могло оно улучшиться, если всякий раз, глядя в окно, он вспоминал, что именно Диана отдавала приказы садовникам и объясняла, как, по ее мнению, сад должен выглядеть? Лондонская резиденция графа Уэстборна полностью восстановлена по ее распоряжениям…

— Милорд, вы внезапно оглохли или просто предпочитаете делать вид, будто не замечаете меня?

Каролина, как и прежде, выступала защитницей Дианы. Как же всем им будет неловко видеться друг с другом, если… вернее, когда помолвка Гейбриела и Дианы будет расторгнута, а Каролина и Доминик поженятся!

Он не спеша обернулся к ней. Он видел, что стоящая в дверях Каролина все больше раздражается, но сохранял подчеркнутое хладнокровие.

— Я не оглох и не предпочитаю делать вид, будто не замечаю вас, Каролина, — вкрадчиво ответил он.

— Так что же?

— Что — так что же?

Она вошла в кабинет и плотно закрыла за собой дверь.

— Намерены ли вы освободить Диану от взятых на себя обязательств без скандала?

Гейбриел плотно сжал губы.

— Насколько мне известно, ваша сестра ни о чем подобном меня не просила.

Глаза цвета морской волны изумленно расширились.

— Но вы, надеюсь, понимаете, что в самом ближайшем будущем она наверняка попросит вас об этом?

— «Наверняка»? — переспросил он.

Каролина нахмурилась:

— Не верю, что вы настолько глупы или настолько толстокожи!

— Рад слышать!

Она досадливо фыркнула:

— Вы как будто нарочно злите меня, притворяясь бестолковым!

— Наоборот, моя дорогая Каролина, я пытаюсь понять… пусть мне это не слишком удается… какое вам-то дело до наших отношений с Дианой! — Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

Верная своей натуре, Каролина не отступила ни на шаг.

— Милорд, ваши отношения волнуют меня потому, что моя сестра, которая никогда не плачет, еще несколько минут назад так рыдала в моих объятиях, как будто у нее вот-вот разорвется сердце!

Ее слова поразили Гейбриела в самое сердце, они с Дианой расстались немногим более часа назад; она поднялась наверх с сестрой, Гейбриел пошел проверить, все ли готово к приезду его матери. К радости Фелисити, в отведенных ей апартаментах ее уже поджидала Элис Бриттон, которой Гейбриел написал из Фолкнер-Мэнор. Радость на лице матери при виде старинной подруги свидетельствовала о том, что по крайней мере в одном отношении он поступил правильно.

Может быть, таким же правильным шагом будет освобождение Дианы от взятых обязательств?

Когда они условились о помолвке, Диана уверяла его, что ни за что на свете не вернется к Каслу, однако тогда она, скорее всего, рассуждала абстрактно, уверенная, что сам Касл ни за что не вернется к ней. Судя по тому, как она огорчилась узнав, что Касл желает ее видеть, она испытывает к бывшему поклоннику совсем иные чувства.

Каролина продолжала сверлить его настороженным взглядом.

— И вас нисколько не беспокоит, что Диана безутешна?

При одной мысли о том, что Диана страдает, ему стало больно.

— Разумеется, беспокоит! — На скулах у него заходили желваки. — Ваши предположения крайне оскорбительны… Уверяю вас, я не намерен причинять Диане ни малейшего неудобства.

Глаза цвета морской волны раскрылись от изумления.

— По-моему, вы говорите правду, — задумчиво протянула Каролина.

Гейбриел нахмурился:

— По-моему, недоверие, которое я угадываю в вашем голосе, еще оскорбительнее.

Каролина смерила его озадаченным взглядом:

— Гейбриел, мне кажется, после нашего последнего разговора вы сильно изменились.

— В каком смысле изменился? — спросил он, не сводя с нее мрачного взгляда.

— Стали не таким властным. Не таким несгибаемым. И, конечно, не таким высокомерным! — Она лукаво улыбнулась, словно дразня его.

— В самом деле? — сухо парировал Гейбриел. — Не сомневаюсь, вашей сестре приятно будет услышать ваше мнение.

— Как и всем нам, — ответила Каролина. — Смею ли я надеяться, что теперь вы, наконец, хотя бы поговорите с ней?

— Смеете, — кивнул он.

Как только Каролина покинула его кабинет, он сразу помрачнел, обдумывая предстоящий и очень важный разговор с ее старшей сестрой.

— Эта подушка вас чем-то обидела?

Услышав голос Гейбриела, Диана, сидящая в шезлонге, вздрогнула и всем телом развернулась к нему. Гейбриел стоял на пороге ее спальни, подняв темные брови над насмешливыми темно-синими глазами. Он успел поменять запыленную дорожную одежду на темно-синий сюртук, жилет оттенком чуть светлее, бежевые панталоны и сверкающие черные сапоги. Темные волосы были еще слегка влажными после мытья. От одного его вида у нее перехватило дыхание.

— Что, простите?

— Вы так яростно обрывали бахрому с подушки, — врастяжку произнес он, заходя в комнату, — словно она вас чем-то обидела.

Диана рассеянно глянула на подушку, которую держала на коленях. Она совершенно не понимала, что делает, пока Гейбриел не привлек к подушке ее внимание. Она даже не заметила, что успела оборвать всю бахрому по углам, что шелковые нити беспорядочным клубком лежали на синем бархатном шезлонге.

Она нервно бросила подушку и встала.

— Что я могу для вас сделать, милорд?

Раз они сейчас одни в ее спальне, чего она не может для него сделать? Гейбриел впал в отчаяние. Ему стало физически больно — так хотелось ему взять ее на руки и, наконец, заняться с ней любовью как следует. Желание совершенно нелепое, ведь круги под ее глазами и мокрое от слез лицо говорят о том, что она недавно плакала. И губы ее, полные, чувственные губы, которые так и хочется поцеловать, как будто слегка дрогнули, прежде чем она решительно поджала их и вскинула подбородок, принимая привычный холодный и бесстрастный вид.