Книга Секрет ее счастья - Клаудиа Дэйн

Луиза ничего не могла поделать с собой. Она прихорашивалась — незначительно, но прихорашивалась. Эденхем, со всей его устрашающей репутацией Синей Бороды, был очень красивым мужчиной. А его поместье должно быть в прекрасном состоянии, не требующем никаких значительных обновлений как минимум еще лет десять. Это, естественно, нужно учитывать, ведь постоянно вкладывать хороший доход обратно в поместье было все равно что не иметь денег вообще.

Блейкс, который продолжал перемещаться по комнате, как акула в аквариуме, положил руку, очень тяжелую руку, ей на плечо и сказал:

— В этом нет нужды. Все это очень интересно, леди Далби, даже занимательно, но я с самого начала сказал, что женюсь на Луизе. Я и никто другой.

— Ну, правда, Блейкс, — умоляла Молли, чудо, что она еще не упала перед ним на колени, — ведь есть интересы других сторон! Хоть так и не полагается делать, но ведь то в обычных случаях, а этот вряд ли можно назвать обычным. Эта женщина, — тут она пронзила Луизу язвительным взглядом, а тетя Мэри громко всхрапнула, — эта женщина все подстроила, она своими поцелуями скомпрометировала тебя, а не ты ее, и, Блейкс — закончила она, пытаясь выдавить из себя слезу, — я так надеюсь на хорошую партию для тебя.

Что было, без сомнения, кульминацией вечера.

Даттон выбрал этот момент, чтобы насмешливо фыркнуть.

И тут Блейкс, стоя сзади, приподнял подбородок Луизы. Она посмотрела на него снизу вверх. Пробормотав что-то вроде извинения, он наклонился очень быстро и нежно поцеловал ее. Крепко. В губы.

Прямо в губы.

Она даже почувствовала легкое касание его языка на своих дрожащих губах.

Он целовал ее. Гораздо более основательно, чем требовалось, беззвучно, и через несколько мгновений она почти забыла, где находится, и приятно расслабилась, отвечая ему.

Это было чудесно и вместе с тем — по-другому. Его рука достаточно крепко придерживала ее подбородок, а другая — гладила ее по щеке, так что Луиза была практически захвачена, и Блейкс был полностью в ответе за все это действо, которое она назвала бы поцелуем в музыкальном зале, и не оставалось никакой возможности ни для кого в комнате сказать, что это она втянула во что-то Блейкса.

Самый-самый необычный поцелуй в самых-самых необычных обстоятельствах — вот как все это можно назвать.

Когда Блейкс наконец оторвал свои губы, он продолжал держать ее лицо в своих руках, глядя на нее сверху вниз невероятно нежным взглядом. Она поймала себя на том, что улыбается ему, безотчетно, не понимая причины, что Блейкс только что публично нанес сокрушительный удар по ее чести и тем самым спас ее репутацию.

В этом был весь Блейкс.

Это было его натурой и казалось так прекрасно, что Луиза взяла его руку со своей щеки и поцеловала ладонь с такой нежностью, какой никто из присутствующих не ожидал.

Комната затихла, звуки замерли, что полностью соответствовало моменту.

Раздался вздох. Это Амелия.

Всхрапнула тетя Мэри.

А Луиза усмехнулась, всматриваясь в любимое ироничное лицо Блейксли.

— Вот и все, — сказал Блейкс, выпрямляясь, чтобы видеть всю комнату, — я поцеловал ее без всякой провокации, не считая очевидно провоцирующего очарования Луизы. Полагаю, теперь ясно, что я вполне способен скомпрометировать девушку и без чьей-либо помощи.

Блейкс жизнерадостно подмигнул ей.

— Теперь ты вынужден жениться на ней, — хмуро сказала Молли.

— Да, я так и сделаю, — ответил Блейкс, глядя через комнату туда, где стоял мистер Грей.

Мистер Грей кивнул, и скрестил руки на груди, чем продемонстрировал признание поражения.

И это стало кульминацией вечера.

Так бы оно и продолжалось, если бы не Даттон. Спроси его, как он сумел не заметить ее отчаянной погони по гостиным Лондона и двух званых вечеров в загородных домах, он бы не ответил. Но сейчас Даттон не мог не высказаться:

— Поймите, это все только ради того, чтобы вернуть жемчуг Мелверли. Сегодня было заключено пари. Оно есть в книге в Белой гостиной. Для того чтобы жемчуг вернулся к Луизе, герцог Кэлборн должен убедиться в том, что она предпочтет Блейксли. Вот и все.

— Абсурд, — сказал Хайд. Он был генералом во время восстания в американских колониях, поэтому умел высказываться очень емко. Да, кратко, но при этом решительно и невероятно авторитетно даже для герцога. — Ни одна девушка не позволит обесчестить себя из-за пари, пусть даже ради жемчуга.

— Проверьте книгу! — воскликнул Даттон. — Спросите у сына, так ли это!

Сыновья Хайда смотрели на своего брата и на нее, явно недоумевая, кому же и чему верить. Луиза тоже не удержалась и посмотрела на Блейксли, желая увидеть его реакцию, проверить, был ли он заинтересован, взбешен или смущен. Она бы убила его, если бы он был смущен, ведь это могло повредить ей и возможной свадьбе. А они собирались пожениться, что бы ни заявлял Даттон. Луиза была обесчещена. Блейксли обесчестил ее. И ей нравилось целоваться с ним.

Только и всего.

— Но, дорогой, — обратилась София к Даттону, явно забавляясь, причем за его же счет; это заставило Луизу успокоиться и отбросить пугающие мысли, — Кэлборна нет в этой комнате, как не было его и в Желтой гостиной. По вашему собственному описанию этого пари, Кэлборн должен присутствовать, чтобы разрешить спор. А его нет. Отсюда следует, что это восхитительный пожар двух, в конце концов, встретившихся сердец, результат чистого желания и ничего больше. Чем бы ни окончился спор в отношении жемчугов Мелверли — это совершенно другая ситуация, не имеющая ничего общего с данной.

— Нет! — настаивал Даттон, откидывая волосы назад одной рукой — жест, который Луиза раньше считала удалым. — Нет, все это из-за жемчуга. Спросите Блейксли.

Но тут мистер Грей, до поры остававшийся незамеченным в своем укромном углу, бесшумной тенью пересек гостиную. Никто, особенно сам Даттон, не успел осознать, как это произошло. Мистер Грей ударил лорда Даттона прямо в челюсть и затем еще раз прямо в глаз.

Лорд Даттон упал, успев только охнуть.

Мистер Грей повернулся к Луизе, стоявшей рядом с Блейксом, который по-собственнически обвил ее руками, и сказал:

— Мой свадебный подарок.

Вот это и оказалось настоящей кульминацией вечера.

В самом деле.

Глава 16

Единственное, за чем стало дело, не считая надвигающейся свадьбы, — это сообщить обо всем Мелверли.

Казалось, каждый страстно жаждал сделать это. Каждый, кроме Луизы.

Она не любила иметь дело с отцом ни по какому поводу и случаю. Данный повод — ее скоропостижная свадьба с Блейксли — тоже был не из тех, которые вызывали хоть какое-то желание с ее стороны.

София, естественно, придерживалась прямо противоположного мнения. Она почти настаивала на своем присутствии, хотя для этого не было никакого формального повода. Странно, но именно поэтому Луиза считала, что не вправе ей отказать. Именно София стояла за всеми событиями, и потому Луиза решительно не могла взять на себя ответственность за ее отстранение.