Книга Истинная для проклятого - Маклин

class="p1">— Зачем вы так? Что плохого я вам сделала, спросив о вашем самочувствии? Ведь вы даже не спросили, как чувствую себя я! И не извинились за то, что снова притащили меня в замок против моей воли!

То, что голос умолк, Анну даже успокоило. Она не желала, чтобы он отвечал. Устав от его насмешек и холода, она уже хотела было развернуться и уйти обратно в свои покои, но замерла на полпути, услышав странный щелчок. Дверь из красного дерева за ее спиной внезапно скрипнула и приоткрылась. Анна повернула голову и с удивлением поглядела в темный дверной проем.

Что он хотел ей этим сказать? Что разрешает ей войти внутрь? Анна не знала, но решила узнать во что бы то ни стало. Медленно дойдя до двери, она замерла на пороге. Плотные тяжелые шторы были наглухо задернуты, не пропуская в комнату солнечный свет. Но несмотря на царивший здесь мрак, Анне все-таки удалось осмотреться. Простота обстановки удивляла. В углу стоял стол, заваленный книгами. Над ним висели две длинные полки, так же уставленные фолиантами. И даже под столом, чему Анна, впрочем, несильно удивилась, обнаружилась неровная книжная стопка.

А вот кровати в комнате не было вовсе. Вместо нее на полу лежали соломенная подстилка, тонкое покрывало да жесткая на вид подушка. В углу напротив стола стояло большое кресло, а в нем сидела тень, сливающаяся с тьмой вокруг.

— Так как вы себя чувствуете, мисс? — без особого интереса спросил граф, явно ее подначивая.

— Все в порядке, — обижаясь на его равнодушный тон, припомнила она ему его собственный ответ, которым он ее удостоил.

Послышался щелчок, и в комнате появился свет. На столе зажегся фонарь с одинокой толстой свечкой, и свет частично осветил тень в кресле. Из темноты выступило измученное лицо графа. Анна забеспокоилась.

— Кажется, вы не совсем в порядке, — заключила она, сделав шаг ему навстречу.

Когда она увидела его впервые, то испугалась обезображенного лица без привычной маски, скрывающей его уродство. Но после встречи с кровожадным волком и риска, на который пошел граф Эмирсон, чтобы защитить ее, черты его лица более не казались ей такими уж устрашающими.

— Возможно, — опустив глаза, признал он, — но мне кажется, это вас не касается. Я рад, что с вами все хорошо. И если мы обменялись всеми необходимыми любезностями, то вы можете идти.

Но несмотря на то, что он открыто прогонял ее, Анна уходить не собиралась. Ночью он защитил ее от смерти во второй раз, и может, именно поэтому Анна чувствовала себя обязанной ему за спасение.

— Позвольте взглянуть на раны, — попросила она спокойным ровным тоном. — Я, конечно, не лекарь и не обладаю всеми его знаниями, но, что делать при таких ранах, мне известно.

— И не испугаетесь? Неужели у вас нет отвращения ко мне? — ухмыльнулся он, припомнив ей тот первый раз, когда она его увидела. Именно это чувство он прочел тогда в ее светлых глазах.

— Если я до сих пор здесь, значит, нет, — на этот раз ее голос звучал твердо, а на юном лице не читалось ни страха, ни неприязни. Это его убедило.

Однако он долго смотрел на нее испытующе в ожидании, что она отведет взгляд. Но, к его удивлению, Анна продолжила смотреть на него уверенно и даже чуточку нетерпеливо.

— Ну что ж, хорошо. Только учтите, мисс, зрелище не из приятных, — встав с кресла, проговорил он так, словно бросал ей вызов. Но она и в этот раз готова была его принять.

Граф снял с себя свободную рубашку, обнажив бледную с зелеными венами грудь, и Анна, все-таки не выдержав, отвела взгляд в сторону. Но не потому, что ей было страшно или она испытывала к нему отвращение. Причиной тому служила обыкновенная стеснительность. Еще никогда ей не доводилось видеть полуобнаженного мужчину, пусть он и был изуродован проклятием.

— Мне кажется, рана у вас была сзади, — сконфуженно напомнила она, покраснев. — Повернитесь ко мне спиной.

Граф сосредоточенно прищурился, пытаясь прочесть на ее лице привычную реакцию — омерзение, с которым смотрели на него все, кто имел несчастье оказаться в его замке. Но сколько бы он ни вглядывался в нее, ничего подобного не видел.

— Вам не противно? — наконец спросил он, нахмурившись от недоумения.

— Мне хотелось бы взглянуть на раны, — повторила Анна, не поднимая смущенного взгляда. — Повернитесь же!

Ничего не понимая, граф все-таки выполнил ее просьбу и повернулся к ней спиной, а Анна наконец смогла оторвать глаза от пола. Но вызванное его наготой смущение быстро покинуло ее, едва она увидела на изуродованной спине глубокие багровые раны.

— Надо промыть их, — заявила Анна, решительно засучив рукава. — Как все-таки странно, что бессмертие не освобождает вас от ранений.

— В таком случае я не испытывал бы боли, — равнодушно ответил граф. — А какое проклятье без страданий?

Анна тяжело вздохнула.

— Прежде чем я приступлю к лечению, нужно сделать кое-что еще, — она подошла к окну и резким движением распахнула шторы.

Но это простое действие привело к непредсказуемым последствиям.

— Нет! — закричал граф, закрывая лицо руками. — Задерните шторы! Немедленно!

Анна резко повернула голову на крик, и ее глаза расширились от ужаса. Солнечные лучи, такие ласковые с ней, касаясь тела графа, буквально жгли его, будто через увеличительное стекло. Стоило солнцу скользнуть по его бледной коже, как на ней тут же появлялись жуткие красные пятна.

Но Анна не растерялась и вовремя пришла в себя. Быстро среагировав, она задернула шторы, погружая комнату в спасительный полумрак. Затем она вновь развернулась к графу и едва слышно спросила:

— Что это было?

— Дневной свет обжигает мне тело, — пояснил он, морщась от боли и осматривая свои обожженные руки. — Это тоже часть проклятия.

Анна повесила голову. Как же он страдает! Как мучается! Раз даже обычный солнечный свет для него опаснее самого лютого врага.

Девушка украдкой бросила на него взгляд. Что же такого он сделал в прошлом? В чем согрешил, раз обрек себя на такие мучения?

Снедаемая этими мыслями Анна поспешно вышла из комнаты, пообещав вскоре вернуться назад. Видеть его терзания было невыносимо. К тому же нужно было принести все необходимое для промывания ран.

Девушка и правда мало что смыслила во врачевании. Но хорошо помнила с детства, что делала служанка, когда мистеру Раину доводилось получить ранения во время охоты на дичь. Тогда она смотрела на все это глазами ребенка, боявшегося за отца. Но теперь ей предстояло взять себя в руки и подавить в себе страх вида крови. Хотя это стоило ей