Книга Стратегия звездных флотов - Алексей Аникин

Впрочем, даже массовое применение бодификаторов не спасало население от преждевременной смерти – мутации и развитие патологий, вызванные радиоактивной средой, а так же силикоз дыхательных путей в сочетании с тяжелым каждодневным трудом приводил к тому, что возраст в 20-25 лет здесь считался предельно возможным. Женщины жили несколько дольше, но только если это были женщины, способные к репродукции, и следовательно принадлежащие привилегированной прослойке общества.

Социальное устройство жизни на Майто сводилось к тому, что все было построено так, чтобы компенсировать большую смертность среди населения путем еще большей рождаемости. Все общество было поделено на так называемые «ячейки» - в центре каждой такой ячейки находилась женщина-мать, способная к репродукции, а ее окружении было несколько мужей-отцов и множество детей. Женщина, способная к деторождению, не затронутая никакими серьезными патологиями, была большой ценностью. Ей выделяли собственное жилье и старались обеспечить всем необходимым для того, чтобы она спокойно выполнять свою основную функцию – непрерывно производить новых и новых детей, пока способна на это. Даже забота о детях не входила в круг ее обязанностей, ей полагалось только рожать, рожать и еще рожать. Детей воспитывали и выращивали мужчины. Ну как, то есть помогали им встать на ноги, а дальше дети были предоставлены сами себе, до вступления в пригодный к работе возраст и принятия необходимых взрослых бодификаторов. Мужчины-отцы практически все свое свободное время проводили на примитивных фабриках-переработчиках, созданных из обломков старых технологий, пытаясь добыть из уже выработанного шлака какие-то жалкие крохи содержащихся в нем полезных ископаемых или переплавляя старые части древних механизмов. Всю свою короткую жизнь мужчины проводили на этих заводах, тяжело работая от зари до зари. Та же участь ждала женщин, не способных к репродукции, которых было большинство, и повзрослевших детей.

Впрочем, никто из населения Майто не считал такую жизнь какой-то особенно тяжелой или слишком несправедливой. У жителей планеты всегда была в достатке первосортная еда, изготовленная из даларанского «кипира» - кислородно-пищевых растений, а не просто безвкусные брикеты рюгских фиброгрибов. Каждый житель получал самые лучшие бодификаторы и качественное обслуживание медбота. Кроме того, работа в таких вредных условиях стоила немало денег – отработав десяток лет, можно было скопить достаточно кредов, чтобы навсегда улететь на Холден и погрузить себя в бесконечный пси-дрим, наполненный самыми смелыми твоими фантазиями. Некоторые так и делали, если доживали до такого момента.

Но все это было не для Тарики, не об этом он думал и мечтал.

С самого детства, блуждая по радиоактивным барханам, под залепленным дымом низким небом, он думал о звездах. Ему было совершенно неинтересно болтаться с остальными детьми в окрестностях «ячейки», обсуждая всякую ерунду. Тарика любил приходить на заводской космодром и часами наблюдать, как с грохотом и ревом с него стартуют тяжелые орбитальные тягачи, увозя груз куда-то туда, в космос. Тарика много смотрел по своему комлинку про Битву Судного Дня, про героев-элит, про арбитраж судей, про могучего капитана Берсерка, сокрушающего несправедливость своей карающей рукой. Тарика всегда хотел стать одним из них – воином, судьей, героем и защитником человеческой расы, улететь с этой тяжелой безрадостной планекти куда-то еще и занимать по-настоящему нужным делом.

Он полагал, что у него есть все, что нужно для этого – природное упорство, горячее желание и псионные способности. В отличие от Даларана-3, «мира псиоников», где как говорили, каждый рождался с даром, на Майто людей, обладающих способностями, было крайне мало. Пожалуй, даже меньше, чем в других человеческих колониях. Предположительно, тяжелые планетарные условия и прием бодификаторов с самого раннего детства были этому причиной. Но псионики здесь все-таки были. И Тарика был одним из них. Его даром был криокинез, и дар был достаточно силен. Ему повезло, и он намерен был использовать свое везение для достижения своей цели.

Поэтому, как только он достиг призывного возраста, он отправился на ближайший вербовочный пункт Флота Белой Звезды и записался в отборочный лагерь кандидатом.

Его приняли туда сразу – никаких условий не было. Просто привезли на место, к десяткам таких же, как и он, желающих вступить во флот. У них всех было минимум необходимого для жизни и общие помещения для отрядов, на которые их разбили. Так пошло его пребывание в отборочном лагере, расположенном в котловане шлакоотвала в тени одной из гигантских древних добывающих машин. Как выяснилось в дальнейшем, никакой подготовки или именно отбора, как это представлял Тарика, не было. День за днем они просто делали одно и то же – просыпались, делали уборку, физические упражнения, выполняли ряд заданий, и потом отбой. Задания, выдаваемые рекрутерами, были однообразны и тяжелы, а, главное, совершенно бессмысленны. Например, надо было перетаскивать куски шлака из одного места в другое весь день. А на следующий день те же самые куски – обратно.

Почти месяц бесконечного перетаскивания шлака. Одно и то же изо дня в день. По кругу.

Многие не выдерживали – уходили с руганью на тупизну такой системы, некоторые уставали ждать, некоторые пытались как-то выделиться и тоже потом уходили, видя, что их усилия игнорируют. Многие. Но не Тарика. Он не возмущался, он не пытался выделиться. У него была цель, и он шел к ней, считая это пребывание в лагере чем-то вроде испытания.

В один из дней, когда он так же как и всегда, вместе с другими переносил шлак из одного места в другое, к нему подошел рекрутер и тронув за плечо, жестом показал следовать за ним. Тарика донес кусок до места назначения, и последовал за ним.

Его привели в помещение, организованное в корпусе древней машины, и спросив подтверждение на вступление во флот, начали оформление кандидатского звания. Это заняло всего 15 минут, после чего ему предложили оповестить кого-то из родственников – он отказался, незачем, никому он был не нужен и не интересен. Уже на следующий день его и еще несколько человек погрузили в «судейский» Т-5 «Клеймора» и они отправились на Холден. Там-то и началась настоящая подготовка.

Это был другой лагерь, не отборочный – лагерь боевой подготовки. Он находился в высоких прохладных горах с чистым воздухом и прекрасными видами. Но Тарике, как и всем остальным рядовым новобранцам некогда было любоваться красотами. Каждая минута их времени была четко расписана и занята сверхинтенсивной подготовкой. И даже во сне, их тела готовились к будущему служению человечеству – в них последовательно закачивали бодификаторы и скиллмоды боевого типа, чтобы вырастить из них настоящие боевые машины на пределе физических возможностей человека.

Тарику