Книга Мир лабиринта и костей - Микки Хост

что чувствует. Он прочитал сотни книг, вживую наблюдал за зарождением любви между людьми, которые его окружали, от Алебастра слышал о том, как тот любит Марию, видел любовь и заботу, которые проявляли его мать и отец. Будь он прежним собой, он бы использовал эти наблюдения, чтобы объяснить всё то, что с каждым днём только ширилось в его груди, наполняясь солнцем и золотом.

— Я хочу быть рядом с тобой, — сказал Фортинбрас, большим пальцем гладя её по скуле. — Быть рядом с тобой и знать, что ты хочешь быть рядом со мной. Чтобы ты была счастлива, а я… А я был счастлив вместе с тобой.

Пайпер мягко улыбнулась ему. Не отстранилась, не сказала, чтобы он убрал руку и не трогал её. Её ноги всё ещё обвивали его бёдра, между их лицами было совсем крохотное расстояние. Фортинбрас видел в глазах Пайпер тысячи мельчайших искр всех оттенков золота и самого себя, с восхищением и надеждой смотрящего на неё.

— Я верю тебе и верю в тебя, — прошептала Пайпер, совсем легонько коснувшись его губ.

— Я верю тебе и верю в тебя, — ответил Фортинбрас, раскрывая губы и целуя её.

Он сомневался, что у него хорошо получается. Поцелуи — это нечто неизведанное, странное и, честно говоря совершенно не обязательное, даже дикое, как считал Фортинбрас раньше. Он не понимал, почему этот процесс считается каком-то невообразимо особенным, почему одни предпочитают полное уединение, а другие не стесняются целоваться на глазах у других.

Это было странным, не понятным для него явлением. Даже когда на пиру у фей Пайпер поцеловала его, Фортинбрас никак не мог осознать, что это значило. После, когда в Башне Эйкен сказал, что Пайпер взялась отвлекать его, Фортинбрас чувствовал себя разочарованным. Будто хотел, чтобы Пайпер целовала его по-настоящему, а не из желания остановить, отвлечь.

Он, вообще-то, по-настоящему этого хотел. Хотел каждый раз, когда смотрел на неё и, что самое удивительное, иногда решался спросить, может ли он сам поцеловать её. В такие моменты мысли, что она отвлекает его, исчезали сами по себе.

Второй мир был диким местом, но рядом с Пайпер справляться с его дикостью было легче. Поначалу Фортинбрас думал, что редкими поцелуями она отвлекает его от самого мира, — так же, как делала это у фей. Но если бы это было так, на коронации Джулиана она бы не подговорила музыкантов играть яхади, не сбежала бы вместе с ним и не позволила бы ему целовать её шею. Она бы не отвечала ему здесь, в Диких Землях.

Как, например, сейчас.

Фортинбрас понятия не имел, откуда в его голове родилась эта мысль, но она тут же показалась ему правильной и логичной. Он целовал губы Пайпер, линию её челюсти, изгиб шеи и плечо медленно, нежно, вкладывая в каждый поцелуй всё то, что он не мог выразить словами. Пайпер обнимала его, прижимая к себе, сплетала пальцы на его шее и в волосах, громко, прерывисто дышала у него над ухом, из-за чего всё внутри Фортинбраса трепетало. Её скрещенные ноги надавили ему на поясницу, когда он поцеловал впадинку между её ключицами. Тепло тела Пайпер стало напоминать жар, который ему нравился и в котором он хотел утонуть.

Фортинбрас поднял на неё глаза, выдохнул, в очередной раз восхитившись её красотой и тем, как она на него смотрела.

— Хочу, чтобы ты знала и понимала кое-что, — тихо сказал он, внутренне борясь с самим собой.

— Что?

— Я… Ну-у, — на секунду растерявшись, протянул Фортинбрас, — я никогда не был с женщиной.

Пайпер моргнула, нахмурилась, открыла рот и тут же его закрыла. За доли секунд Фортинбрас умер не меньше тысячи раз.

— Правда? — всё-таки уточнила она, с сомнением вглядевшись в его покрасневшее лицо. — Ты же был чёртовым потрясающим принцем.

— Я не понимаю, как это связано между собой.

— Ты был принцем, вокруг которого наверняка крутилось уйма благородных девиц, — расширила объяснение Пайпер, ненавязчиво приглаживая и вновь ероша его волосы. — Что, ни одна не приглянулась?

— Всё ещё не понимаю, какая тут связь, — смущённо отозвалась Фортинбрас.

— Тебе никто никогда не нравился?

— Нравился? В каком смысле?

— Боги милостивые, — рассмеялась Пайпер, убрав с его лба несколько локонов, которые сама же там уложила. Эти действия были настолько приятными, что Фортинбрас едва не таял внутри, когда её пальцы касались его волос. — Тебе никогда не хотелось поцеловать кого-то?

— Я хочу целовать тебя, — со всей серьёзностью ответил Фортинбрас. — Ты первая девушка, с которой я целовался, и я не хочу целовать других. Только тебя.

— Только целовать? — сощурившись, уточнила Пайпер.

— Не только. Но я не уверен, что точно знаю, что надо делать. В научных трактатах об этом не было ни слова.

Пайпер рассмеялась и прежде, чем Фортинбрас успел насладиться её дивным смехом, крепко поцеловала его.

— Ты мне доверяешь?

— Сильнее, чем самому себе.

— И ты хочешь меня?

Фортинбрас задумался, но лишь на секунду. Формулировка вопроса была непривычной и немного странной, но благодаря Магнусу Фортинбрас знал, что крылось за ней.

— Хочу, — ответил он и тут же затаил дыхание.

— Тогда не волнуйся, — уверенно сказала Пайпер. — Я тебя научу.

— Думаю, в таком случае ты можешь снять с меня одежду.

Пайпер громко фыркнула.

— Это самое романтичное, что я когда-либо слышала.

Фортинбрас не был уверен, что это так. Он даже не совсем понял смысл того, что она сказала, но это уже не имело смысла. Пайпер поцеловала его, скользнула языком по его нижней губе, прижимаясь ещё ближе. Фортинбрас даже сквозь рубашку почувствовал, какая тёплая у неё кожа, как магия текла по её телу, скапливаясь в руках.

Пайпер заёрзала, убрала ноги, отдалилась всего на пару сантиметров, которые показались Фортинбрасу непреодолимым расстоянием. Он протянул к ней руку, коснулся кончиков волос и тут же упал на спину.

— Ой, прости! — взволнованно выпалила Пайпер, толкнувшая его в плечи. — Вышло чуть резже, чем планировалось.

Фортинбрас совсем ничего не понял. Пайпер, улыбаясь, — так ярко и завлекающие, что он сам хотел улыбаться, не переставая, — села ему на живот,