Книга Зябликова Зина и методы нерационального мышления - Александр Бестужев

речушки, которые мы пересекали, да бесконечные сталактиты да сталагмиты.

Мы пересекли старинный резной мост, невероятно хлипкий на первый взгляд и безумно прочный, как оказалось на самом деле. Я даже попрыгала на нём, проверяя его прочность, под ехидным взглядом подруги. Подозреваю, что ей бы очень хотелось чтобы этот мостик подо мной развалился и я окунулась в ледяную воду.

Марго больно ударила мне по рукам, расплескав воду, которой я хотела умыться. Оказывается эта вода мёртвая и прикасаться к ней нельзя, ни живым ни даже мёртвым. Почему живым понятно, а что не так с мёртвыми?

На этот вопрос я не услышала ответа. Очень хочется узнать, что за странная манера всегда говорить А, и никогда — Б, но Марго опять надулась. Кажется, мой словесный понос достал даже нежить.

В целом, здесь было красиво, и мне даже понравилось: мрачные темные каменные валуны, изредка встречающиеся по дороге сталактиты и сталагмиты, свисающие ковры мха и разной другой гадости, названия которой я даже и не знаю, множество разноцветных насекомых, живущих в бесконечном круговороте: родился, вырос, съели.

— Марго, скажи, — обратилась я к подруге, когда та вдруг замерла у очередной подземной речушки и одним молниеносным ударом когтей, выкинула на берег небольшую рыбёшку. Я воочию сейчас наблюдала, как медленно из её рта вырастают тонкие и длинные, острые вампирские клыки, которыми она жадно впилась в рыбёшку.

Я тут же забыла, что именно хотела у неё спросить, наблюдая за чем-то невероятно необычным.

Конечно, на земле снимали множество фильмов про вампиров, писатели часто описывали этот момент, но эта реальность была мало похожа на шедевры кинематографа.

Закончив с рыбой, Марго радостно мне улыбнулась, и мне от этой улыбки захотелось оказаться от неё как можно дальше. Вы когда-нибудь видели как улыбается голодный тигр куску мяса? Наверное нет, я точно никогда не видела, до этой минуты.

— Да не бойся, не съем, — обрадовала меня подруга и втянула клыки обратно.

— Ага, а ночью в моей подсобке ты что делала? — переспросила я чисто из вредности.

— А что мне оставалось, ты — молодая, сладкая, вот я и пришла пожелать тебе спокойной ночи.

— А клыки показала, чтобы сновидения ярче были?

— Да не бойся, сказала же — не съем. У меня от тебя несварение будет и жуткая головная боль. Я люблю свежие продукты.

— А я значит несвежая?

— Ты — несвежая! Погоди, так ты ничего ещё не поняла?

— Что я должна была понять? — я тут же споткнулась и замерла, стараясь собрать воедино все странности, которые произошли со мной в последнее время, но логическое заключение постоянно ускользало от меня, из чего я сделала вывод, что логика — это не моё.

— А... — хотела я продолжить, но камень под моими ногами внезапно задрожал, стены затряслись и пыль заволокла проход, отчего видимость тут же упала до нуля.

В этой темноте Марго схватила меня за руку и потянула вперёд, за собой, пытаясь что-то кричать сквозь грохот падающих камней.

Мы бежали всего около пяти минут. Стены уже давно не тряслись, пыль осталась далеко позади, а впереди уже маячил яркий свет выхода на поверхность.

Он был таким манящим и таким ярким по сравнению с темнотой подземелий, но почему-то, чем ближе я к нему приближалась, тем сильнее во мне росло нехорошее предчувствие.

Марго, судя по её виду, тоже не особо спешила на поверхность. Застыв наподобие каменного истукана, она смотрела на свет с неким благоговением и что-то шептала мертвенно красными бескровными губами. Её пальцы непроизвольно шевелились, после чего она то и дело сжимала и разжимала кулаки. Сейчас мне казалось, что в её красноватых глазах пылал огонь.

Создавалось впечатление, что её кожа ещё сильнее побелела, а светлые вьющиеся волосы стали такими блеклыми и хрупкими, что, наверное, дотронься до них, они превратятся в пыль.

— Солнце ещё слишком яркое. Мы рано пришли.

Для меня это прозвучало как абсолютная ерунда. Я всегда любила солнце и никогда не упускала возможности погреться в его лучах.

Но не в этот раз.

Чем ближе я приближалась, тем сильнее испытывала дискомфорт: глаза болели неимоверно, словно я смотрела широко открытыми глазами на сварку, кожу пекло, словно я находилась не под ярким солнцем, а прыгнула в костёр.

Отойдя назад, в темноту, я осматривала свою кожу, но не обнаружила ни ранок ни волдырей.

Мой взгляд метнулся к Марго, связал её с солнечным светом, цепочка сошлась воедино, и я тут же стала искать у себя на теле ранки.

Я искала их везде: на шее, руках, ногах, в подмышках, а не найдя, разделась и стала искать на других, более интимных частях тела.

Марго с любопытством разглядывала меня, не произнося ни слова. Она давно обо всём догадалась, но сейчас хотела, чтобы я сама пришла к нужным для меня выводам.

И вот, после того как я стала усердно тереть клыки во рту, она внезапно разразилась громким, я бы даже сказала визгливым, смехом.

— Можешь не искать во рту клыки, и не пронзать меня гневным взглядом, — обратилась она ко мне, когда отсмеялась, — я тебя не обращала.

— А кто тогда?

— А никто! — был