Книга Овация сенатору - Данила Комастри Монтанари

не называл своё имя.

— Сенатор, да ну? Неплохое прозвище! А я вот велю звать меня Ламой, Лезвием, значит, — воскликнул заводила парней, с гордостью указав на свою щёку со шрамом. — Скажи-ка, а скольких проституток ты отправляешь работать, чтобы купить такую тунику? Я пасу четырёх, но о подобных вещах и мечтать не могу. Так или иначе, приятно познакомиться с человеком, который сумел хорошо устроиться в этой жизни, — добавил он с уважением, и уже через минуту весь термо'полиум был набит желающими бесплатно выпить за здоровье такого успешного сутенёра.

Прошло немало времени, прежде чем хозяину удалось отвести патриция в сторону от компании.

— Я узнал тебя, Стаций, и как раз искал тебя, — сказал он, осторожно осматриваясь, прежде чем завернуть в переулок рядом с таверной.

— Неужели нашёл для меня холодное пиво? — понадеялся Аврелий, которому от волнения очень хотелось пить.

— Нет, кое-что получше, — ответил тот, знаком велев следовать за ним. — Но имей в виду, что я очень рискую. Если они узнают, что ты магистрат… — внезапно он остановился, словно вдруг передумал.

— Знаю. Купание в Тибре тебе обеспечено, — закончил роковую фразу патриций, вложив ему в руку серебряный денарий[74].

— Ещё один ты должен мне за вино, — отметил хозяин.

— Эй, кого ты думаешь обмануть! Оно стоит не больше двух сестерциев! — возмутился Аврелий.

— За эти деньги я пою воров и сутенёров.

А с настоящего сенатора я беру несколько больше, — объяснил хозяин таверны, поспешно пряча в карман вторую монету и указывая на вход в какую-то лавчонку.

Патриций посмотрел на вывеску, которая приглашала прохожих погладить одежду, и спустился по ступенькам вниз.

В подвале миловидная девушка разглаживала мятую ткань с помощью пресса, сильно надавливая на него. Результат получался, хотя и хуже того, какого добивались рабыни на Виминальском холме, но всё же вполне приемлемый.

— Раздевайся вон там и передай мне одежду! — велела девушка, указав на раздевалку, не отрывая глаз от работы.

Взглянув на занавеску, которая прикрывала вход в раздевалку, Аврелий обратил внимание на то, что она из очень хорошей шерсти, коричневого или тёмно-красного цвета, который издали вполне можно принять за чёрный. Ткань тонкой выделки, слишком роскошная для такого злачного места, отметил он про себя и припомнил, что народ нередко использовал плащи простой прямоугольной формы как одеяла или занавеси…

— Откуда это у тебя? — спросил он, трогая ткань.

— Не твоё дело! — грубо ответила девушка.

— Послушай, красавица, там, в таверне, один юноша пьёт сейчас за моё здоровье, хочешь, попрошу его расспросить тебя? Его, между прочим, зовут Лама. Уверен, ты знакома с ним! — пригрозил патриций, используя своё недавнее знаком-ство.

— Ещё бы! Это же мой брат! — рассмеялась девушка, и сенатор прикусил язык, надеясь, что этот промах не помешает ему вести расследование дальше. Между тем гладильщица повнимательнее рассмотрела гостя, и её неприязнь исчезла.

— Лама! — улыбнулась она ему как сообщнику. — Думаешь, он когда-нибудь приносит в дом хоть одну монету, что получает от своих проституток? Куда там! Это мне приходится содержать нашу родительницу!

— Продай мне этот плащ, я хорошо заплачу за него, — предложил Аврелий.

— Я нашла его под портиком на улице, что ведёт к Форуму, в тот день, когда зарезали того типа, — рассказала девушка. — И поспешила подобрать, пока не прибыли стражи порядка, а потом отгладила и повесила на вход в раздевалку.

«Выходит, убийца сбросил его сразу же после того, как зарезал Антония», — сообразил Аврелий.

— А рядом было ещё что-нибудь? Кинжал или…

— Нет, я отдала бы брату…

— Согласен. Держи деньги, — сказал патриций и сорвал занавес.

— Скажи хотя бы, как тебя зовут! — остановила его девушка.

— Сенатор, — тотчас ответил Аврелий.

— Возвращайся быстрее, Сенатор, и постарайся не попасться на глаза Ламе. Если мой брат встречает меня с каким-нибудь мужчиной, то избивает того до полусмерти. Поэтому никто и не решается подойти ко мне… — сказала девушка с явным сожалением.

— Буду очень осторожен! — пообещал Аврелий и, послав ей воздушный поцелуй, вышел из подвала со свёртком под мышкой.

XXVIII

ЗА ШЕСТЬ ДНЕЙ ДО ИЮЛЬСКИХ ИД

— Имея на руках два прекрасных трупа, ты принимаешься искать какого-то котёнка… И не вздумай принести его сюда, я чихаю от кошачьей шерсти! — заявил Кастор. — Давай лучше подумаем о плаще!

— Если девушка не стирала его, он мог бы нам кое-что сообщить, — рассудил Аврелий, внимательно осматривая ткань. — Посмотри сюда, вот тут, где гладильный пресс не совсем разгладил складки, шерсть свалялась, и если посмотреть на просвет, то видно какое-то тёмное пятно… Ну-ка, принеси мне сюда таз с горячей водой!

И вскоре сенатор, опустив в воду край ткани, стал сильно тереть её. Постепенно вода начала окрашиваться.

— Это засохшая кровь… — нахмурившись, определил Кастор. — Думаешь, убийца был ранен?

— Нет, скорее всего, совершив преступление, он отёр нож, а значит, хотел унести его, спрятав под полой.

— Выходит, если учесть, что почти все квириты, как правило, отправляются на Форум в нарядной или дорогой одежде, мы снова имеем в списке подозреваемых всех римских граждан, — заметил вольноотпущенник.

— По словам свидетелей, ни Валерий, ни Токул не были в то утро в тогах. Первый не мог спрятать нож под туникой, потому что она у него слишком облегающая, а Токул всегда носит через плечо обычную тяжёлую сумку…

— А зачем он стал бы вытирать нож, если собирался отправить его в сумку? — возразил секретарь в некотором смущении.

— Ты прав. Это означает, что ни Валерий, ни Токул не виноваты, а убил Антония кто-то другой, — заключил Аврелий. — И в этой ситуации, чтобы продолжить расследование, мне совершенно необходимо повидать вдову консула, чтобы задать ей несколько вопросов.

— Увы, хозяин, тебя больше не примут в этом доме. Кореллия обещала спустить на тебя собак, если только посмеешь появиться на пороге…

— В таком случае, Кастор, приготовь несколько котлет, чтобы задобрить их, потому что я всё равно намерен отправиться туда!

XXIX