Книга Жизнь забугорная - Татьяна Окоменюк

даже ничего! – подумала Мария. – Скинуть бы килограммчиков пять-шесть – и можно было бы собой гордиться».

Достав из шкафа любимый брючный костюм из тяжёлого спадающего шёлка и туфли на ромбовидном каблуке, она быстро переоделась и спустилась к Таньке, которая уже заканчивала кашеварить – «Какой из голодного мужика работник?».

Сначала они услышали шум въезжающей во двор машины, затем стук дверцы и, наконец, торопливые шаги в сторону их подъезда. Маша вжалась в спинку дивана и судорожно ухватилась за подлокотник. На трезвую голову она была далеко не такой смелой, как давеча.

– Ты, Марусь, того, не трусь! Образуется, Марусь! – пообещала ей Танька.

В дверь позвонили. Хозяйка отправилась открывать. На пороге стоял моложавый мужчина приятной наружности с совершенно нормальными ушами. В руках он держал букетик цветов и пакет с чем-то звякающим.

– Врача вызывали? – спросил гость совершенно серьёзно.

Танька смотрела на него так, как матёрый начальник отдела кадров смотрит на липовый диплом.

– Вообще-то да… А документы у вас имеются?

– Не внушаю доверия? – улыбнулся «разовый любовник», протягивая Татьяне свои водительские права.

– Ладно, Валерий, – расслабилась она, изучив документ. – Попытаюсь поверить, что вы – белый и пушистый: квартиру мою не ограбите, подругу мою не обидите.

– Какую подругу? Вы всё-таки решили организовать шведскую семейку? – затоптался Вал на пороге.

– Поздно, батюшка, ты попался, – понесло Таньку, – и с живого тебя мы уже не слезем. – Она ухватила гостя за лацканы пиджака. – Проходи – не бойся, выходи – не плачь!

– Прекрати валять дурака! – вышла в коридор Мария. – Танюшка любит розыгрыши, она у нас самодеятельная артистка. Проходите, пожалуйста.

В комнате уже был накрыт стол. Вал достал из объёмного пакета дары русского магазина: «Крымское шампанское», «Кагор», коробку конфет «Вечерний Питер» и родной до боли «Киевский» торт. После нескольких тостов напряжённость ситуации окончательно спала. Познакомились, повспоминали «годы золотые», попели под Танькин гитарный аккомпанемент «Как молоды мы были…».

– Ну, ребят, мне пора, – засобиралась Танька на ночёвку в куковскую квартиру. – Если что, Машута, стучи в батарею. – И выразительно посмотрела на Вала.

Тот приложил к груди руки и с кротостью херувима склонил голову вниз, что должно было означать: «Клянусь, не обижу!».

14

Как только «форд» ночного гостя зашумел мотором, Татьяна кубарем скатилась по лестнице и буквально ворвалась в квартиру:

– Жива?

Мария мыла под краном кофейные чашки и глупо улыбалась.

– Я спрашиваю: всё в порядке, или нет?

– Всё… хорошо, прекрасная маркиза…

– Ну, слава Богу, – выдохнула та облегчённо. – А изменила хоть Куку, или новинки литературы до утра с мужиком обсуждала?

– Не без этого, – хмыкнула Мария. – Сначала он внимательно слушал, а потом накинулся на меня, как голодная щука на плотву, я и забыла, о чём толковала.

– Ну, и как самец себя проявил?

– Да, вроде… Я от неловкости не в себе была, подробностей не помню совсем. Если б не «наркоз», вообще бы рванула к тебе наверх.

– А прощались как?

– Спросил, когда мы увидимся. «Никогда, – говорю. – Хорошего – понемножку». Он молчит. Тогда я спрашиваю: «Я вам что-то должна?»

– А он?

– Гусары, говорит, денег не берут! И ушёл, не простившись.

– Ну, и ладушки. Иди, отсыпайся. Да на смену не опоздай, мне сегодня к пяти у адвоката надо быть, мой алкаш снова бузит.

Дни шли за днями. Мария больше не лезла к Олегу с расспросами, не интересовалась его времяпровождением. Она села на овощную диету и больше не простаивала у плиты. Ходила в фитнес-клуб с Ёлкой и на утренние пробежки с Татьяной. Загорала на работе, скакала дома на скакалке и крутила круг. Раз в неделю Ёлка «пилила ей копыта» и «унавоживала фейс питательными масками».

Как-то на вопрос Кука «Что пожрать?» Мария ответила: «Пицца в морозилке». Тот пригрозил, полушутя: «Уволю без выходного пособия!» Мария улыбнулась в ответ, тоже, мол, шутка: «Без выходного не получится. В Германии живём. Ты и зарплатой своей будешь со мной делиться, и пенсией за каждый совместно прожитый годок».

– А я, как Танька твоя, работу брошу и на базис устроюсь, – ухмыльнулся Кук криво.

– За что ж тебя тогда любить будут длинноногие брюнетки?

Олег явно растерялся и, удаляясь из кухни, пробурчал:

– А то больше не за что…

С этих пор он стал бывать дома ещё реже и всё чаще околачивался у Зойки. В последнее время этот факт не вызывал у возлюбленной столь бурной радости. Это огорчало Олега. Он надеялся уговорить её просто жить вместе, раз уж ей так страшно потерять вдовий статус. Кук был влюблён в Зойку, как мальчишка. Его притягивало к ней со страшной силой. Это было не что иное, как химическое взаимодействие, о котором он когда-то читал в забытой у них Танькиной брошюре. Какой-то французский профессор утверждал, что запах любимого человека, его голос, прикосновение вырабатывают в нашем организме определённые вещества, в мозгу резко увеличивается содержание фенилэталамина, вызывающего дивное блаженное состояние, сладко дурманящее ощущение парения над землёй. Тогда Олег только хмыкнул: бред сивой кобылы. А сейчас он испытывал нечто подобное. Рядом с Зойкой он терял ощущение времени и пространства, забывал, на каком свете находится. Олег и дня не мог прожить, не услышав Зойкиного голоса.

В этот день он оставил на её автоответчике около десятка сообщений, но она так и не перезвонила. Несмотря на позднее время, Олег рванул к машине и понёсся к любимой.

Дверь Зойка не открыла. Её окна были тёмными. Что за чёрт, ведь столько раз просил дать ключ от квартиры, так нет: «Ключ должен быть только у хозяина, а ты – хозяин в другом доме». Что же могло случиться? Зойка и раньше загуливалась в компаниях, но трубку брала всегда. Кук походил вокруг дома, потоптался под Зойкиным балконом, затем уселся на ступеньках её подъезда, подложив под зад свою кожаную папку. Сколько он так просидел? Судя по количеству окурков, часа два. Наконец очнулся от непонятного шума: это чей-то Мерседес въехал во двор. Ещё какому-то влюблённому шизику не спится в ночь глухую. Кук присмотрелся: в салоне сидела Зойка с каким-то набриолиненным хлыщом…

Вдруг земля стала уплывать из-под задницы Олега вместе с его папкой. В глазах заплясали зайчики: Зойка целовалась с этим мужиком – минуту, другую, пятую.

Ничего себе поворотец! Так вот, почему её мобила была отключена. Кук был так потрясён, что не заметил, как стал жевать вставленную в рот сигарету. Если они сейчас выйдут из машины вместе, Кук прибьёт его. Или её.

Он попытался приподняться, ноги не слушались, и Олег, как мешок с картошкой, ляпнулся обратно на папку.

К счастью, хлыщ выходить не стал, он ещё с минуту слюнявил Зойкину шею, а затем завёл мотор. Зоя вышла из машины, послала ему воздушный поцелуй, и он уехал. Джентльмен недоделанный: ни дверцу перед дамой не открыл, ни дождался, пока она войдёт в подъезд. А если