Книга Одиночное плавание к острову Крым - Наталья Труш

– Ну и что?! Мариш! Я... вот... – Андрей достал коробочку, открыл ее. Блеснуло в солнечном луче колечко, хитро заплетенное, с мелкими камешками, сверкавшими всеми малюсенькими гранями, – тысячи крошечных зайчиков-радуг разбежались по стене. – Выходи за меня замуж, Марина!

Она наконец оторвалась от подоконника, за который держалась, чтоб не упасть. Сделала шаг вперед, погладила колечко в бархатной коробочке, что лежала в большой ладони, и закрыла ее. Замочек в коробочке крепкий был, захлопнулась она со звуком – будто выстрелил кто. Зайчики-радуги тут же пропали.

– Я, Андрей, не могу...

– Почему?

– Я не люблю тебя...

* * *

Из дневника Марины

«Ну а что делать – врать?! Ему могла бы и наврать, а себе? Себе не наврешь... Просто надо трезво на все смотреть. Да, я вижу Андрея: положительный и серьезный, и во все, что он мне рассказал, я верю безоговорочно. И вижу, что не безразлична ему. Но любить и быть не безразличной – это разные вещи!

Мама вон чуть с сердечным приступом не свалилась, когда все узнала. А как от нее скроешь?! Она со своим звонком не опоздала, самое вовремя! Узнала, что я уже дома, и тут же пришла. Да какое «пришла»! Прибежала! Радости – полные пригоршни! Обнимает, целует, про Васю рассказывает, как эта сволочь обои разодрала – подклеивать пришлось, а Егор – свинота такая! – по три дня домой не является, того гляди, в подоле принесет!

– И ты первым делом ему кренделей вставь! Разбаловался начисто. Уж женился бы и не болтался, как г... в проруби!

– Ма! Не выражайся! Мы не одни...

– А с кем мы?! – Мама заполошно оглянулась.

Тут Андрей из комнаты вышел, поздоровался. Представился. На меня вопросительно посмотрел – до какого момента мамане рассказывать эту историю. Я махнула рукой, что уж тут скрывать-то, не преступление же...

– Только давайте хоть на кухню, что ли...

– Да, давайте на кухню! – взяла инициативу в свои руки мама. – Мариш! Там в холодильнике борщ, сметанка! Обедать будем! Я сейчас картошечки поджарю, салатик сообразим.

Мама, как всегда, как перпетуум-мобиле, не остановить!

Я вытащила крымские помидоры, настрогали крупно, укропчиком посыпали, лучком зеленым. Бутылка вина крымского – мускат белый «Красного камня»...

– Ох, хорошее какое вино! – приговаривала мама, отпивая из рюмки мелкими глоточками. Она смотрела на нас с Андреем, ждала, когда рассказывать начнем. А я боялась этих рассказов. Боялась, что мама рыдать начнет. А ведь начнет! Знаю я ее! А потом у нее сердце прихватит.

Мама слушала внимательно и не плакала, чем удивила меня».

* * *

А потом пришел Егор. В тесной прихожей подхватил Марину, закружил:

– Ур-р-ра! Вернулась наша лягушка-путешественница! А то бабанька все причитала: «Заблудится! Не вернется!» Как будто она не знает нашу маму! Ну, рассказывай, как ты, как море, дядя с тетей как?

Егор прошел в кухню, к столу, сцапал самое большое яблоко и вкусно укусил. Андрею кивнул:

– Здрасьте!

А он ответил так, что все вопросы – кто это да что за гость – отпали сами по себе:

– Здравствуй, сын...

Егор не дожевал кусок яблока, закашлялся, чуть не подавился и вопросительно посмотрел на мать.

– Это твой отец, Егор. Мама, пойдем в комнату, пусть они тут сами...

И подумала: «Он же хотел этого – признания своего отцовства! Вот пусть сам и объясняется!»

В комнате Светлана Юрьевна присела на диван, а Марина принялась мерить жилплощадь ногами.

– Мариш! Что ж теперь, а?

– А ничего, мам! Нет, я рада, что Егор знает теперь, что его отец – вот он, и на этом все. Андрея я не виню ни в чем. Что случилось – то случилось...

– Мариш! А это что? – Любопытная мама обнаружила на столике бархатную коробочку.

– А это, мам, Андрей мне предложение делал, с кольцом!

– А ты?

– А я отказала.

– Мариночка, может быть, ты погорячилась, может быть, имеет смысл подумать...

– Мама, не ты ли учила меня тому, что женщина в первые пять минут видит «да» или «нет» по отношению к любому мужчине?! Вот я и вижу – «нет»! Да, было время, когда я готова была жить с ним в палатке, лишь бы вместе. А сегодня – «нет»!

– Ты ему не веришь?

– Почему не верю?! Верю. Я просто его больше не люблю...

– Ну да, ну да, дочка, ты права... – Светлана Юрьевна хлюпнула носом. – Но ведь живут люди и без любви, особенно когда у них общие дети, особенно если любовь была...

– Мама, вот ты сама и сказала – «была». В другой жизни. И ее я никогда не забуду. А сегодня нет ее, и вот тут, – Марина постучала себя в грудь, – пусто.

– Ну да, ну да...

* * *

Поздно вечером Марина провожала Андрея в гостиницу.

– Давай все-таки я отвезу тебя, чтоб не заплутал!

– Не надо, Мариш! Я возьму такси, доеду до отеля, заберу вещи – и в аэропорт. Ночью есть рейс на Симферополь. А вот с Егором я еще хочу поговорить. Ты не против, если он проводит меня до остановки?

– Ну о чем ты говоришь?! Егор взрослый человек, и он сам решает, что ему делать.

– Спасибо. Мы договорились, он ждет меня во дворе. И еще... Марина, ты возьми кольцо, ладно? Просто как подарок, за сына.

– Но это очень дорого, и покупал ты его по другому поводу.

– Да, по другому. Я старый дурак, Марина! Я решил, что все можно! А сейчас вижу – не все. Но я очень счастлив, поверь! У меня теперь сын есть. Возьми кольцо. Это подарок. Не думай о деньгах. Есть вещи, которые деньгами не меряют.

Он помолчал.

У нее же в голове теснились мысли: «Кажется, он понял, что не меня сегодняшнюю любит, а ту, что была в прошлом. Меня сегодняшнюю он совсем не знает и любить не может. А той, что была тогда, сегодня уже нет. Я же это поняла! Думаю, что и он поймет!»

Андрей переминался с ноги на ногу. Пора было уходить. И оставалось сказать лишь последние слова, которые принято говорить на прощание.

– Я еще тебе хочу кое-что сказать. Послушай меня. Ты – лучшая. И единственная. И только действительно влюбленный в тебя мог придумать тебе такое имя – песочная принцесса...

– Да, я его всегда помнила. Спасибо тебе.

...Марина погасила свет и прижалась лбом к холодному стеклу. За окном бесновался безумный балтийский ветер. Он срывал одежду с кленов и тополей – красные и желтые листья крутились над землей и никак не могли упасть. Сильный ветер. Того гляди, и надует на Неве волну, которая приведет за собой наводнение.

Осень.

Из подворотни вышли двое: один – высокий и широкоплечий, другой – хрупкий, среднего роста. Отец и сын. Они шли к автобусной остановке, сопротивляясь сильному ветру, что швырял им в лицо охапки листьев. Им было одинаково трудно идти против ветра. А кто говорил, что будет легко?!