Книга Игра по чужому сценарию - Наталья Труш

Потом ключи она самым чудесным образом нашла – «подбросили...», а спустя две недели она обнаружила пропажу коллекции.

На самом деле Анна Аркадьевна о краже золотых зверюшек догадалась сразу же, как только, уставшая и голодная, вернулась домой. Она не сомневалась в том, что Герман жестоко и цинично обманул ее. Она ждала его сорок минут на ветру, под дождем, прячась под маленьким козырьком на крыльце ресторана. На нее подозрительно смотрел швейцар за стеклом. Можно было войти, раздеться, сесть за столик в теплом уютном зале с мягким светом, но она всей душой чувствовала обман и потому бестолково толклась на крыльце в ожидании того, кто и не собирался к ней на встречу. Тогда зачем ему нужно было вытаскивать ее из дому? А только затем, чтобы похозяйничать в ее доме.

«Нет, ну этого просто не может быть! Зачем?!! Он знает, что я стеснена в средствах! Я скромно одеваюсь, скромно питаюсь, я не баловала его подарками. Нет! Не мог он...» – рассуждала Шуйская, трясясь в вагоне метро. Слезы обиды она старалась спрятать, но не получалось. А самое главное, ее не отпускало дурное предчувствие: неспроста это. Ой, неспроста!

Она оказалась права. Двери открыла и поняла: прошерстил милый норку, все углы проверил.

Анна Аркадьевна сразу кинулась к заветному чемоданчику. Она специально держала его на виду. Старенький потрепанный атташе-кейс вряд ли мог заинтересовать кого-то, да и не принимала Анна Аркадьевна никого в своем доме. И цацками дедовыми никогда не хвасталась. Как раз наоборот: всегда и везде старалась подчеркнуть свою благородную нищету. И «дипломат» этот ободранный специально был небрежно приткнут на полке в книжном стеллаже среди старых журналов и потрепанных книг.

И вот в таком месте этот прощелыга сумел-таки найти ее дорогой чемоданчик.

«Я – нищая. Я совсем нищая...» Анна Аркадьевна даже плакать не могла. И куда теперь со всем этим?..

Сначала Анна Аркадьевна категорически не хотела ничего предпринимать. Ни-че-го! Во-первых, она не собиралась никому рассказывать о своем кавалере, никакой огласки не хотела. Во-вторых, что могла она рассказать? Она ведь, кроме имени его, ничего о нем не знала: Герман – и все! Он ведь так толком и не сказал ей, где и кем работает, где живет. Да даже фамилию его она не знала. Ну и с чем было идти жаловаться?!

В таком раздрае Шуйская прожила два дня, а потом сказала себе: а вот хрен вам всем!

Коллекцию деда и отца продать будет не так просто – слишком заметная, а это шанс найти ее. И еще. Обидно ей стало: с какой радости дарить засранцу дедово добро? С этой самой мыслью и собралась в милицию. Только для отвода глаз она присочинила, что не знает вора, описав его при этом со всеми подробностями.

Таранов, услышав про хвост конский и зубы вставные железные, едва не крякнул и резко сказал, пристально глядя на посетительницу:

– А вот теперь, Анна Аркадьевна, все честно и конкретно, и с самого начала. Гражданина этого ведь Германом звали, не так ли? И был он не случайным прохожим во дворе, а вашим хорошим и очень близким другом, и скорее всего – любовником.

Шуйская вздрогнула и покраснела.

– Вы меня простите за резкость и простоту, но у меня есть все основания так говорить. Товарищ уж очень знакомый...

После этой его пламенной речи Анну Аркадьевну сразу отпустило. А что, собственно, она такого сделала, что должна стесняться?

И Шуйскую прорвало. Она начала с самого начала, и от нее не укрылось, как Таранова буквально перекосило от упомянутых ею белых роз на длинных стеблях.

Таранов потер виски – башка опять разламывалась, хоть Тамару Георгиевну с ее чудо-ручками вызывай вместо скорой помощи.

– Олег Васильевич, а вы его найдете? – Робкий голос Шуйской вернул его к действительности.

– Будем стараться, Анна Аркадьевна, но вы должны понимать, что дело очень тухлое. Примет много, даже фото есть, но...

Таранов встал, давая понять актрисе, что аудиенция закончена. Шуйская тоже поднялась, уронив при этом сначала шарф, а потом перчатки.

– Я вам позвоню, можно?

– Позвоните. Через недельку.

Шуйская напоследок хлюпнула носом и тихонько просочилась за дверь.

«Ну бабы! Ну дуры!» Таранов помотал головой, прогоняя боль, которая закипала внутри черепной коробки, как бульон в кастрюльке на большом огне.

Он немного подумал, потом покопался на столе, перебирая бумажки, нашел нужную, с телефоном Тамары Селениной, и решительно набрал номер:

– Тамара Георгиевна? День добрый! Это...

– Здравствуйте, Олег Васильевич! Вы хотите мне что-то сообщить? – узнала его Селенина.

– Сообщить? Да, сообщить тоже. Но не по телефону.

– Я приеду. Сейчас можно?

– Можно. Я жду вас...

Через час Селенина тихонько поскреблась в дверь тарановского кабинета.

– Входите, Тамара Георгиевна.

– У вас появились новости? – Селенина расстегнула пальто и внимательно посмотрела на Олега Таранова. – Впрочем, подождите-подождите: у вас опять болит голова!

– Болит, собака!

– Не ругайтесь! Голове тем самым не поможете, а вот негатив на себя навлечете! Расслабьтесь, сядьте поудобнее...

Селенина стряхнула с плеч пальто, потерла руки, согревая ладошки и пальцы, и уже от этого Таранов почувствовал легкое головокружение. И все повторилось, как в прошлый раз: холодок от рук целительницы проник внутрь могучего тарановского организма, где мгновенно начал свою пожаротушительную работу. И ему стало так хорошо, что захотелось уронить голову на руки и уснуть, как в детстве.

Усилием воли он заставил себя проснуться, не зевать и сосредоточиться на работе.

Он пошевелил плечами и покосился на Селенину:

– Спасибо, Тамара Георгиевна, мне уже совсем хорошо.

Селенина опустила руки, помахала ими, словно стряхивая невидимую пыль, обошла стол и села на место. Таранов бы и рад был еще покайфовать под этим наркозом, да боялся попасть в неудобное положение. И попал бы непременно. Не успел он взять лист бумаги и ручку, как в дверь кабинета постучали, она скрипнула парой давно не смазываемых петель и отворилась. В щели между дверью и косяком Таранов углядел знакомую красную куртку с белым мехом на капюшоне. Ларка! Вот приди она пятью минутами раньше, и объясняйся, как хочешь.

– Входите, Лариса Михайловна! Знакомьтесь, Тамара Георгиевна! Это, можно сказать, половина моя вторая. Лар, ты по делу?

– Нет, просто мимо пробегала. Таблетки тебе принесла от головной боли.

– Голова прошла, спасибо Тамаре Георгиевне. Очень интересный метод.

– А вы правда экстрасенс? – Лариса с восторгом смотрела на Селенину.

– Правда. Хотя я бы лучше по-другому сказала – целительница.

– И вы учились этому или проснулись в один прекрасный день, и...