Книга Магия большого города. Леди - Нинель Мягкова

включиться клятва и придушить меня напрочь?

24-2

Кровь у меня брал лично мистер Льюис. В запертом на ключ кабинете, плотно занавесив шторы и трижды проверив, чтобы никто не караулил под дверью. Этим он окончательно укрепил меня в мысли, что откуда-то ему известно понятие «радиальной болезни» и сопутствующих фактов. Вроде того, что излечивается она кровью некромантов. Нужно отдать должное врачу - он не задал мне ни единого вопроса. Вряд ли его кто-то посвятил в нашу тайну. Скорее, как умный человек, он понимал, что просто так некоторой информацией не делятся. И последствия нашей совместной авантюры могут быть очень печальными как для меня, так и для него.

Я же просто не могла пройти мимо. Мне хватило подземной тюрьмы, из которой меня буквально выволокли за шкирку, где я не могла никому помочь. Сейчас же я могу сделать - не многое, но хоть что-то - и не собиралась стоять в стороне. Повезло, что врач оказался фанатом своего дела и не побежал в полицию с воплем - маг, спасите-помогите, а просто занялся лечением больных, как его братии и положено.

Никаких центрифуг и прочего у него, разумеется, не нашлось. Но обычные переливания крови здесь тоже делали, при травмах и родах, так что пробирки, шприцы и прочее имелись. Я сразу сообщила свой резус, на что мистер Льюис кивнул и сделал пометку в брошюре.

- Буду записывать результаты. - извиняющимся тоном пояснил он. - Все же своего рода эксперимент. Без отчетности никак. Но вашу фамилию упоминать не буду! Обозначу вас, скажем, Э.

- Как вам будет удобно. - пробормотала я, прекрасно осознавая, что вся эта детская конспирация полетит кувырком при первом же допросе. Все он выложит, что знает и не знает, в попытках спастись самому. Такова человеческая природа. Но я была морально готова к проблемам. В конце концов, я дочь президента! Официально, по крайней мере. И если мои подозрения верны, биологическая дочь охотника за магами. Уж если эти двое не смогут меня спасти в случае чего, то туда мне и дорога. А пока буду делать, что могу, в попытках изменить мнение человечества о магах.

Что-то мне подсказывает, что мистер Льюис против нас ничего особенно не имеет.

С другой стороны, это он еще не в курсе, что проблемы у больных начались от слишком активного использования энблоков.

Нет, а откуда еще? Магии больше неоткуда взяться. Редкие оставшиеся на свободе одаренные скрываются, копят ее в себе и не устраивают шоу с фейерверками, способное облучить такое количество народу. А вот энблоки, этот искусственный магический концентрат, они повсюду. И в столице, и в пригороде. Как я успела заметить, бродя по палатам вслед за врачом, пострадали в основном водители, рабочие и техники. Те, кто постоянно находится в контакте с механизмами, работающими от энблоков.

Благоговейно отделив от общей колбы несколько миллилитров моей целебной крови в шприц, мистер Льюис решительно поднялся.

- Пора проверить… - торжественно начал он и оборвал фразу, спохватившись.

Я его понимала и без пафосных речей. Сейчас мы узнаем, сумеем ли помочь тем несчастным, что потеряли всякую надежду на спасение.

Опыт доктор решил поставить на одном из самых тяжелых больных, впавшем недавно в кому и списанном со счетов. Слухи и вопросы будут неизбежны, случись вдруг чудо полного выздоровления, потому и колоть он собирался минимальную дозу. Если пациент вдруг придет в себя, хорошо, нет - что ж, мы сделали что могли.

- Откуда вы узнали про радиальную болезнь? - решилась все же спросить я шепотом, глядя, как целебная жидкость исчезает в вене на костистой руке. В этой палате лежали четверо, все без сознания, и с призрачными шансами на выживание, так что говорить можно было свободно - но мне не по себе было произносить подобные слова в полный голос. Как ни странно, удавка не подавала признаков существования. Похоже, связанные с магией недомогания и их лечение не входили в перечень запретных тем.

- В записях деда видел мельком. - признался мистер Льюис, вместе со мной наблюдая за происходящим чудом. Дыхание сдавшегося было пациента постепенно выровнялось, приходя в норму, на впалых щеках появился призрак румянца. До полного выздоровления еще ой как далеко, но некоторое облегчение состояния больного уже казалось настоящим чудом. - Он тоже был врачом, еще до… всего.

До того, как магов свергли и заточили в бездонную тюрьму без права помилования, перевела я про себя.

24-3

Отныне я наведывалась в клинику почти каждый день. В отделение для тяжелобольных свозили несчастных со всей страны - всех с радиальной болезнью. Казалось мне или нет, что от моего присутствия им становилось легче - не знаю. Сдаваемая мною раз в неделю кровь точно облегчала их состояние, но количества катастрофически не хватало. Разве что поддержать силы и продлить их агонию. Нужно было больше, чаще, но увы - я всего одна, и без того делала что могу, на пределе выносливости. Даже миссис Хармс отмечала неоднократно мои синяки под глазами и вопиющую бледность. Не то, чтобы она тревожилась, скорее опасалась что я буду плохо выглядеть на семейных снимках и опозорю ее тем самым как гостеприимную и радушную мачеху. Но мне было плевать на ее переживания.

Перед моими глазами, практически у меня на руках, умирали люди. И я ровным счетом ничего не могла сделать, чтобы спасти их. Ну, разве что сдать всю имеющуюся кровь и погибнуть во цвете лет во благо науке и человечеству, но к подобной жертве я готова не была. Считайте меня эгоисткой.

Газеты я почти не открывала, поглощенная неравной борьбой с массовым заболеванием, которому бесславно проигрывала. А потому тема, поднятая мистером Хармсом за завтраком, застала меня врасплох.

- С этим нужно что-то делать. - заявил он Алексу, встряхивая увесистую стопку листов «Нью-Хоншир Таймс» и брезгливо откладывая ее подальше, на край стола. - Писаки окончательно сошли с ума. Нагнетают, плетут небылицы про какие-то вирусы и эпидемии. Что за бред? Откуда вообще взялось столько больных разом? Никогда такого не было.

- Кумулятивный эффект? - неуверенно предположил его помощник.

Миссис Хармс и Джеклин то ли делали вид, то ли реально увлеклись выпечкой так, что не замечали беседы мужчин. Или же им просто было неинтересно. Подумаешь, больные, подумаешь, эпидемия. Их же это не касается, а значит неважно.

- Вряд ли. Через столько-то лет! -