Книга Поле боя хочет тишины - Лила Долан

но рядом с ней был вовсе не ее возлюбленный — обхватив ее за плечи, рядом сидела заплаканная Харпер.

Такер боролся, что-то кричал, не сводя взгляда с Джареда, но я ничего не слышала, все мое внимание вернулась к Эдди. Я смотрела как зачарованная, все ещё крепко сжимая его руку — если отпущу, он исчезнет, уйдёт, и я никогда его не увижу.

На мои плечи опустились несколько рук, и попытались оторвать меня от земли, но я вцепилась в Эдди мертвой хваткой.

— Я без него никуда не пойду!

И снова попытка, но я отмахнулась, задела чьё-то лицо, послышалась ругань и меня чуть ли не за шкирку подхватили на руки, оторвали от земли и потащили.

Я даже не вырывалась, висела как тряпичная кукла, ничего не чувствуя ни боли, ни радости — как будто все внутри умерло вместе с Эдди.

Глава 26

Меня засунули в карцер и захлопнули дверь, даже не объяснив, за что наказывают. Разве я недостаточно наказана?

Я сползла по стене, обхватив руками колени, глядя в пространство — перед глазами кровавая улыбка Эдди, а я все ещё жду, что скоро меня разбудит охранник или Харпер. Эдди будет ждать меня за завтраком и опять сыпать своими блистательными шутками — смешнее которых, я не слышала и не услышу никогда в жизни.

Я смотрела в одну точку, покручивая кольцо на пальце, все заляпанное кровью, которую у меня точно не получится смыть, она въелась в металл и в мои пальцы навсегда. Словно в легкой дрёме, я не слышала никаких мыслей, только вглядывалась в непроглядную тьму. Не чувствовала привычного холода карцера, только тошноту, нарастающую и обжигающую. Кое-как доползла до ведра, именуемого туалетом, и меня вырвало. Поскольку я почти ничего не ела, легче мне не стало.

За стеной послышался всхлип, мне даже не потребовалась догадываться, кто это был. Такер никогда не плакал, даже когда мы были детьми, когда он ломал руку, получал травмы — я никогда не видела слез. И этот всхлип сейчас подействовал на меня как удар по голове. И я очнулась, поняла, где нахожусь, поняла, что произошло.

Боль снова сдавила грудную клетку, и становилась все сильнее, пока пронзительный истошный крик не пронёсся по коридору — мой крик.

Я кричала, вцепившись пальцами в волосы, чтобы хоть как-то заглушить эту боль, эту огромную дыру в груди, которую ничем не заполнишь.

Дверь распахнулась, и в камеру вбежали люди, я не видела их, продолжала кричать, но стоило им попытаться скрутить меня, мной мгновенно овладела слепая ярость.

Это все из-за них. Это они забрали у меня Эдди.

Я кинулась на одного из охранников и врезала ему кулаком в нос, он вскрикнул и попытался замахнуться на меня, но другой остановил его. В итоге они все скрутили меня и выставили мою руку вперёд, я отчаянно пыталась вырваться, и тут передо мной появилась наша медсестра, она с грустью смотрела на меня, я заметила в ее руке шприц, и снова попыталась вырваться, ударив кого-то по ноге.

— Бонни. — послышался голос Эйдана прямо над моим ухом. — Пожалуйста, успокойся, никто не причинит тебе вреда, мы только хотим, чтобы ты успокоилась.

— Вы уже причинили мне вред! — прорычала я, не прекращая попыток оттолкнуть руку со шприцем, но они были сильнее и в итоге, игла вошла в кожу, а через мгновение мои веки налились свинцом.

* * *

Сутки в карцере, я провела как в аду. Головная боль прорезала черепную коробку, не давая спать. Я боялась пошевелиться. Ощущение, будто внутри все обтянуто стальными тросами, и стоит сделать хоть одно мимолетное движение; как один из них порвётся, больно резанув по сердцу. И так снова и снова, пока я не истеку кровью и не умру от бесконечной боли.

Кричать уже не было сил, после успокоительного, все, что мне оставалось это лить слезы. Поэтому, когда утром, за мной явился охранник, я была похожа на зомби, и комплименты получила соответствующие.

Охранник заковал меня в наручники, будто я могла бы представлять какую-то угрозу, в таком состоянии.

И я медленно плелась за ним, глядя в одну точку перед собой. В голове шумел ветер, глаза держались открытыми с трудом. Непонятно зачем я вообще сохраняю сознание.

— У меня для тебя сообщение свыше, — объявил охранник, когда я поравнялась с ним. — Урок первый, никогда не бросай вызов тому, с кем не знаешь, как справиться.

Мое лицо не дрогнуло, хотя по телу прошёл ледяной озноб. Внутренности скрутило, и я подавила подступающую к горлу тошноту. Ненависть красной пеленой застилала взор, и я поразилась, что вообще ещё могу испытывать нечто подобное.

Бросив краткий взгляд на охранника, я отметила, что он был намного моложе остальных здесь, даже Эйдана, который до этого казался мне самым юным.

Каштановые кудри спадали ему на лицо, и он одним ловким движением, запустил пальцы в волосы, убирая ненужные пряди с глаз.

Удивительно, как он вообще оказался здесь. Со своей смазливой мордашкой, ему бы больше пошло петь в каком-нибудь бойз-бенде типа Ван Дирекшен, чем охранять заключённых в этой волчьей яме.

— Пусть подавится своими уроками. — выплюнула я, не сбавляя скорости, но охранник резко схватил меня за плечо и силой развернул лицом к себе.

— Закрой рот, маленькая грязная шавка. — он прорычал это прям мне в лицо, презрительно глядя на меня сверху вниз.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти вырезаются в кожу. Сквозь тяжёлые веки, я все же смогла выдержать его яростный взгляд.

— Твоя жизнь ничего не стоит, — продолжал он. — Я могу сделать с тобой, что захочу, и мне за это ничего не будет.

Я выдавила некое подобие усмешки, и тогда его лицо исказила противная гримаса, голову пронзила боль, когда он схватил меня за волосы. Я поморщилась, но не выдавила ни звука. Может он убьет меня сейчас, и весь этот кошмар, наконец, закончится.

Но вдруг его хватка ослабла, и я чуть было не рухнула на пол, из последних сил удерживаясь на ногах.

Эйдан отпихнул его в сторону, но тот продолжал сверлить меня злобным взглядом. Казалось ещё мгновение, и он кинется разрывать меня на части.

— Остынь, Колин. — сказал Эйдан, поддерживая меня под руку. — Дальше я её поведу.

— С чего это? Тебе вообще запрещено к ней подходить.

Колин попытался снова меня схватить, но Эйдан запихнул меня себе за спину, словно тряпичную куклу, что в моем состоянии было не сложно.

— И кто мне