Книга Степан. Повесть о сыне Неба и его друге Димке Михайлове - Георгий Шевяков

сделай что-нибудь, чтобы он поверил».

Выскользнул сам собой сверток из Мишкиных рук, опустился медленно на траву и зашагал на двух уголках, шурша бумагой. Потом остановился, подпрыгнул пару раз, словно прицеливаясь, и взлетел к Мишкиной груди, так что тот от испуга попятился.

— Не бойся. — Димка взял сверток, сунул Мишке под рубашку. — Это мелочь, Степан еще не то может.

— Димка, может я что могу сделать?

— Спасибо, Михась. Степан все сделает. Он ведь теперь мне брат, так что я не пропаду.

— А может ему в цирке выступать? Или как Кашпировскому гипнозом лечить?

— Какой там цирк, Мишка. Все хотят воевать с его помощью. Бандиты — мелочь, американцы принюхиваются, а ты говоришь цирк. Страшное это дело, Мишка. Проснусь иногда, думаю, приснилось. А увижу палец, как водой холодной умоешься. Не дай бог попасть в такую карусель. Ну ладно, Миш. Ребятам пока не говори обо мне. Дня через три-четыре, не раньше. А лучше вообще молчать, вдруг милиция привяжется.

Друзья еще некоторое время потоптались на месте, перебросились незначащими фразами, а потом вышли из кустов и разошлись в разные стороны. Оглянувшись, Мишка увидел, как Димка садится в легковушку, в глубине которой виднелся крупный мужской силуэт. Машина тронулась и проезжая мимо Мишки, Димка помахал ему рукой.

В это же время другие одноклассники Димки, как он и упомянул в разговоре, тоже получали нежданные подарки. На подходе к дому то один, то другой подросток — стал натыкаться то взглядом, то ногой на аккуратно перевязанные сверточки из газетной бумаги. Кто из любопытства сразу разворачивал газетку, тут же захлопывал ладони, оглядывался вокруг, торопливо прятал сверток в карман или за ворот рубахи и спешил домой, что было сил. Другие, отпинывая его в кусты, потом, выпучив глаза, наблюдали, как переваливаясь, словно в мультике, на двух уголках кряжисто выходили сверточки из кустов, перепрыгивали через бордюры и, кряхтя, укладывались снова под ноги. Бывало и так, что чья-то третья, чужая рука тянулась прежде к сверточкам, и тогда те отпрыгивали прочь от чужой руки, вызывая инстинктивный вопль испуга, подскакивали, норовя скорее попасть в руки назначенных ему хозяев, или просто растворялись в воздухе, появляясь несколько позднее вновь на его пути подростка. И все повторялось: свертки разворачивались, ладони захлопывались, глаза стреляли по сторонам, а ноги сами собой устремлялись к дому. И было то немудрено: пачки денег скрывались за шуршащей бумагой, и было этих денег столько, что хватало не только на мечту мальчишек — велосипед, хватало и на легковую машину.

Но не одни подарки раздавал Димка в этот день. Долго не решался он подойти к Степану, а потом рассказал, как в прошлом году его избили четверо ребят.

— Я шел от Мишки. Было уже темно. Они стояли на углу дома, окликнули, нет ли прикурить. Я сказал, что нет. Вдруг сзади топот, подставили подножку, сбили с ног, стали пинать. Я вырвался, отбежал к дому, кричу: «За что»? А они кулаками по голове, по бокам, снова на асфальт, снова ботинками по лицу, по ребрам. Ладно, шли мимо взрослые, закричали, они дали деру. Ребро сломали, синяки долго не проходили, в школу было стыдно ходить. Мне было очень страшно и жутко, когда меня пинали, и этот страх до сих пор меня жжет. Я хочу поговорить с ними. И так, чтобы меня не могли засечь.

Догадался Степан, что Димка имеет в виду. Устроил встречу на краю города, так чтобы просматривались окрестности.

Четверо парнишек, упомянутых в разговоре, стояли посреди моста над Белой, что пролег в сторону аэропорта, курили, плевались в воду, оглядывались вокруг, словно не понимая, что их сюда принесло. Приблизившись, Димка остановился.

— Эй, ребята, вы меня узнаете?

— Пшел отсюда, шкет, — прозвучало небрежно.

— Той осенью вы избили меня у кукольного театра, поздно вечером, в начале октября. Помните?

— Тебя? Какая встреча! Не хватило, значит? Сейчас добавим, — говоривший сделал угрожающий шаг к Димке, протянул руку. Отпрянул тот от его руки без испуга, скорее с какой-то брезгливостью.

— За что вы избили меня тогда? Я ведь вам ничего не сделал.

— Ну ты достал, пацан! Топай отсюда, пока в реку не скинули. А что братва, — обернулся заводила к приятелям, — искупаем сопляка, раз просится.

Найдя предмет развлечения, те, разинув пасти, то ли всерьез, то ли понарошку кинулись или сделали вид, что кинулись к Димке, но, дернувшись, замерли — за спиной Димки возник Степан.

— Они думают, я с ними шучу, Степан, — не оборачиваясь, произнес Димка. — Это не так. Скажите, может быть, вы спутали меня с кем-то? Может быть, потом жалели о том, что сделали? Скажите: почему вы это сделали?

Дернулись было мальчишки, чтобы убежать, но ноги словно приросли к асфальту и только руки и тело заколебались то в одну сторону, то в другую, как Ваньки-встаньки.

— Они не спутали и не жалели, Спиноза, — прозвучал голос Степана. — Сейчас они готовы сказать, что угодно, но правды в их словах не будет. Они избили тебя просто так. Чтобы помучить, чтобы показать самим себе, какие они сильные. Чтобы утвердиться.

Окинул еще раз Димка четверых подростков, каждый на голову выше его. Отвернулся.

— Брось их в воду, Степан. Выплывут — запомнят.

«Ты что, — заверещал один, — я плавать не умею». Задергал руками, ногами, когда схватил его Степан за шкирку и, как кутенка, бросил с моста в реку. И всех остальных за ним.

Долго слышались, затухая, вопли, пока летели парнишки, потом послышались один за другим всплески. А что было потом, Димка уже не смотрел и не прислушивался, побрел прочь, заставил себя не оборачиваться, замкнуться, зачерстветь. Лишь усевшись в машину, спросил Степана.

— Я плохой, да?

— Нет. Каждый должен отвечать за то, что делает. Закон и справедливость не одно и то же. Но бывает и так, Спиноза, что люди меняются и становятся лучше, чем были. Об этом тоже нельзя забывать.

— Всегда меняются?

— Нет. Не очень. Но наш павший друг Кудрявцев в детстве тоже не был ангелом. А если бы не он, меня бы здесь не было.

Промолчал Димка, всю дорогу до дома не открыл рта. И, лишь войдя в дом, спросил.

— Он выплыл? — имея в виду неумеющего плавать

— Нет, — коротко ответил Степан.

Помрачнел лицом Димка, но ничего не сказал.

И еще этим вечером был маленький праздник под шестью стволами. Хозяин последней запоздавшей машины, после того, как вылизали ее до блеска, раскрыл под любопытными взглядами дипломат, из которого стал доставать такие же небольшие сверточки, которые попадались