Книга Не проси моей любви - Татьяна Олеговна Воронцова

комментарии портили все дело.

— Потому что ты приличная дама. Разве нет? Трахаться ты, конечно, любишь, но вот это всякое садо-мазо не для тебя. Ты слишком гуманна. Слишком культурна. Как ты относишься к человеческим жертвоприношениям?

— Смотри, доиграешься. Боги, кажется, любят кровь?

— Все любят кровь. — Он широко улыбнулся. — Продолжай.

Что ж, она воспользовалась его предложением, но вскоре обнаружила с легким ужасом, что плоть ее снова требует секса. О черт!..

— Иди ко мне. — Герман поманил ее левой рукой. — Иди же.

Его глаза отливали зеленью морских глубин.

И она пошла.

Незадолго до рассвета она проснулась и обнаружила, что Герман тоже не спит.

— В чем дело? — Нора коснулась губами его виска, проверяя, не поднялась ли температура. — Рука болит?

— Немного.

— Принести таблетку?

— Не надо. — Он положил забинтованную руку ей на грудь. — Лежи.

— Знаешь, — заговорила она после паузы, — иногда я спрашиваю себя, осталась бы я здесь, с тобой, если б ты не увяз в этой истории с Андреем Кольцовым… если бы я была спокойна за тебя.

— И что же ты себе отвечаешь?

— Наверное, не осталась бы. Уехала. Потом, конечно, не раз пожалела бы о своем поступке, но… уже потом. — Она усмехнулась, преодолевая чувство неловкости. — Мне не очень понятны наши отношения, Герман. Ты, как большинство мужчин, избегаешь разговоров на эту тему, но, согласись, наш случай все же не совсем обычный… учитывая разницу в возрасте… и вообще.

— Что ты хотела бы обсудить? — спросил он, глядя на нее из-под полуприкрытых век. — Наше совместное будущее? Я не знаю, что ждет нас впереди. И разница в возрасте тут ни при чем. Просто это знание для меня закрыто.

— Ни разу ты не сказал, что любишь меня.

— А надо?

— Ну что значит надо…

— Ведь я с тобой, так?

— Да. Но слова любви тоже очень важны. Они доставляют удовольствие, повышают самооценку.

— Я боюсь произносить эти слова.

— Боишься? — От удивления Нора приподнялась на локте. — Чего же конкретно ты боишься?

— Зависти богов, быть может. — Он глубоко вздохнул, подбирая слова. — Я боюсь, что с человеком, которому я признаюсь в любви, случится что-нибудь плохое. И я избегаю признаний. Я стараюсь об этом даже не думать.

— Ладно. Тогда поговорим о другом. Трое людей Андрея Кольцова мертвы, но сам он жив. Ты знаешь этого человека, Герман. Какова вероятность того, что он отступит?

— Весьма невелика.

— Чего же нам ждать теперь?

— Ну… думаю, один спокойный день у нас все же будет.

Обнадежил!

Один спокойный день — именно так. Один. А потом Герману понадобилось в поселок, его шеф решил обсудить с ним какие-то тонкости реставрации кровли, и Нора безаппеляционно заявила, что поедет с ним вместе. Правая рука у него еще побаливала, что затрудняло управление автомобилем или мотоциклом, к тому же никто не гарантировал отсутствия засады на дороге через лес. Услышав, как они договариваются с Лерой насчет «нивы», Аркадий напрягся и, помолчав несколько секунд, объявил, что самым лучшим будет отправиться в поселок втроем на его внедорожнике.

— Вам придется ждать неизвестно сколько, пока я закончу свои дела, — предупредил Герман. — Готовы?

— Мы будем разгадывать кроссворд, — невозмутимо ответила Нора. — Правда, Аркадий?

— Да, — подтвердил тот, обретая свой фирменный шерифский облик. — И играть в камень-ножницы-бумага.

Герман вздохнул и сдался.

Свои дела он заканчивал два с половиной часа. Все это время Нора и Аркадий болтались поблизости от двухэтажного кирпичного здания, в котором располагалась архитектурная мастерская, и наблюдали за происходящим вокруг. По правде говоря, происходило не очень много. Здание стояло в стороне от оживленных туристических маршрутов, в окружении лиственных деревьев и многочисленных клумб. Лето выдалось жарким — по соловецким меркам, — так что клумбы были густо усыпаны цветами. По обе стороны от крыльца росли даже розовые кусты, и Нора от нечего делать обнюхала их по очереди. Ей всегда нравился аромат роз.

Несколько раз в здание входили и выходили оттуда какие-то люди, мужчины и женщины, но вид у них был абсолютно не кровожадный, да и вряд ли агенты Андрея Кольцова, если таковые уже прибыли на остров, стали бы врываться посреди рабочего дня в контору, чтобы прикончить одного несчастного сотрудника. Или похитить.

Так или иначе, все это было дико скучно. Когда Герман спустился наконец по ступеням и подошел к ней, на ходу закуривая сигарету, Нора почувствовала такое облегчение, как будто худшее было уже позади.

— Все? — крикнул от машины Аркадий, сканирующим взглядом диагноста окидывая его фигуру. — Отбомбился?

— Да. Умираю жрать хочу. Давайте заглянем в «Кают-компанию».

Он имел в виду кафе-бар «Кают-компания» недалеко от кремля. Неплохое местечко. Только народу там в три часа дня, наверное, полно. С другой стороны, может, это и к лучшему.

Зал был полон, но свободные столики попадались. Герман выбрал столик поближе к кухне, откуда то и дело выныривали официанки с подносами, и дверь стояла нараспашку. Нора знала почему. Через служебный блок в случае необходимости можно было попасть на улицу.

— Это столик для некурящих, — поздоровавшись, предупредила официантка, молодая фигуристая девица с аккуратно уложенными длинными русыми волосами и без малейших признаков косметики. Разложила на льняной белой скатерти меню, поставила вазочку с маленькими квадратными сухариками. — У нас сегодня уха очень вкусная, рекомендую.

— Спасибо, — сказал Герман, открывая меню. — Значит, уху всем троим. И салат. Мне с помидорами и луком. Нора, тебе тоже? Аркадий?..

Сделав заказ, он попросил холодного пива для всех, и пиво появилось почти мгновенно. Молча каждый тянул из своего стакана. Говорить не хотелось. Да и о чем? Градус нервного напряжения оставался высоким, но ничего такого, что требовалось в срочном порядке обсудить, за последние двое суток не произошло.

Произошло через сорок пять минут.

Они уже почти закончили с обедом, когда сидящий лицом к входной двери Герман положил вилку на край тарелки, выпрямился и негромко произнес:

— Значит, так, дорогие мои. Сохраняйте спокойствие и не оглядывайтесь. Только что в зал вошел Андрей Яковлевич Кольцов. Собственной персоной.

— Ты не шутишь? — проглотив последний кусок свиного шницеля, спросил Аркадий.

— Нет.

— Он один?

— При нем горилла. Не исключено, что снаружи еще одна.

— Он тебя увидел?

— Да.

— Он увидел, что ты увидел его?

— Да.

Глубоко вдохнув, Аркадий на секунду задержал дыхание, потом шумно и медленно выпустил воздух из легких.

— Сохраняем спокойствие, — напомнила Нора.

Народу в кафе не убавилось, что вселяло надежду на более-менее цивилизованные формы взаимодействия. Если таковое состоится…

…если, если, если…

…состоится, да. Минут через пять расторопная официантка поставила на их стол бутылку белого вина.

— От ваших друзей. — Она мило улыбнулась. — Которые