Книга Однажды в детстве, после Войны - Иван Губарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незаметно пролетело время, и стажировка в войсках закончилась. Получив отличные оценки и и не менее восторженные характеристики от командования дивизиона, я вернулся в училище.
Началась подготовка к государственным экзаменам. Для меня, Я. Немыкина и А. Гаврилова она осложнилась тем, что нам в составе сборной училища по троеборью нужно было ехать в город Харьков для участия в зональных соревнованиях Министерства обороны СССР.
В течение недели мы завершили соревнования. Выступили в целом удачно. В финал не попали только в результате козней судейства и лично начальника физической подготовки ВС СССР генерала Фирсова.
Ход соревнований сложился так, что чемпион Дружественных армий по военному троеборью не попал в финал. Для разрешения ситуации в экстренном порядке сделали из троеборья четырехборье и ввели четвертый вид – метание гранаты на расстояние 40 метров на точность попадания в окоп. Нам объяснили, что это, мол, так, для опыта и в зачет эти результаты не будут браться. Чтобы не «сорвать» руку многие, в том числе, и мы с Яшей отнеслись к этой затее небрежно. Чемпион же метал прилежно. В итоге по четырем видам он оказался впереди нас и вошел в финал.
Для меня это был первый показательный урок того, что спорт – дело не чистое. Однако, набрав достаточно большое количество очков для зачета в общеармейском соревновании военных училищ, мы прибыли домой в Одессу. До начала экзаменов оставалась ровно одна неделя.
Подготовка шла под руководством преподавателей. Практически это было нечто вроде семинаров по наиболее сложным темам. Занятия проводились до обеда. После обеда наступало время самоподготовки. Здесь главную роль играл командир взвода и младшие командиры. Главное в их деятельности было обеспечить 100% присутствие, тишину и порядок.
Запомнился семинар при подготовке к экзаменам по истории КПСС. Курс весьма объемный. Много цифр и событий, требующих простого тупого заучивания и запоминания. Семинар проводил наш преподаватель, подполковник Труш. Вначале все шло нормально, но на втором часу семинара прибежал рассыльный и передал приказание всему личному составу прибыть в клуб для просмотра фильма «Наш дорогой Никита Сергеевич». Строем повели в клуб. По пути пытался увильнуть, однако был пойман с поличным и получил внушение от командира взвода майора В. Завадского.
На следующий день подполковник Труш проводил консультацию и поднял вопрос культа личности И.В. Сталина – тогда этот вопрос не замалчивался, как в 70-х, а, напротив, выпячивался. Я же на фоне событий с фильмом решил встрять и провести параллели между Сталиным и Хрущевым. Получилось не в пользу последнего.
Дискуссии не состоялось. Просто мне было сказано, что я глубоко ошибаюсь и не могу увидеть различие между культом личности и ее авторитетом.
Но на этом дело не закончилось. На всякий случай Труш подстраховал себя от неприятностей и настучал в партком училища о моей политической неблагонадежности.
Утром следующего дня я уже был в кабинете секретаря парткома училища полковника Поштарука, который внимательно выслушал меня и в заключении сказал: «Иди, сынок, готовься к экзаменам, но на будущее учти: не всегда говори вслух, то, о чем думаешь».
Так что я чуть не стал жертвой культа личности Хрущева. Конечно, в то время уже не расстреливали, но жизнь сломать могли. Этот случай помог мне ответить на вопрос, почему репрессии носили масштабный характер. Все оказалось до боли просто – стучали друг на друга усердно, а власти без особого разбора убирали вначале тех, на кого стучали, а затем по очередным доносам самих стукачей.
Спасибо, что в моем деле разбирался умный человек, который не дал доносу официального хода. К тому же, видимо, в душе секретарь парткома был солидарен со мной, а не с преподавателем. Спустя два с лишним месяца жизнь показала, что я был прав – Хрущева с треском сняли со всех постов. Главным мотивом снятия было то, что Никита Сергеевич усиленно насаждал в стране свой культ личности. Спустя годы могу сказать, что культ был, а вот на счет личности – недотягивал он своим умишком до государственной.
Но политика тех времен – это тема отдельного разговора и особо углубляться в нее мне не хочется. Думаю, что время расставит все на свои места. История воздаст должное и стукачам, и жертвам, и палачам.
Поэтому вернемся в август 1964 года, в мое родное училище. Вскоре после моего «диссидентства» произошло событие, оказавшее существенное влияние на всю мою последующую жизнь – выбор места дальнейшей службы. Партком предложил мне остаться в дивизионе боевого обеспечения училища на должности освобожденного комсомольского работника. Я отказался, мотивируя свою позицию тем, что хотел бы начать службу в боевых частях. Отказался и от предложения послужить в Ленинградском военном округе. Остановил свой выбор на Тихоокеанском флоте.
Теперь дело осталось за малым – сдать государственные экзамены.
Для меня стояла задача – все экзамены сдать на «отлично» и получить диплом с отличием и занесением моей фамилии на Доску почета училища.
С поставленной задачей справился. Время ожидания приказа МО СССР о присвоении звания лейтенант было заполнено активным отдыхом и примерками новой формы одежды.
Недели через две пришел приказ Министра обороны СССР о нашем производстве в лейтенанты и указанием будущего места службы.
На торжественном построении начальник учебного отдела училища зачитал приказ Министра обороны СССР о присвоении ста с лишним выпускникам нашего училища звания «лейтенант». Начальник училища поздравил каждого из нас, вручил погоны с одним просветом и двумя звездочками. После этого вновь испеченных лейтенантов отправили переодеваться в новую форму, которую пошили заранее в ателье военторга. После переодевания вновь построили на плацу и была оглашена вторая часть приказа Министра обороны, где указывалось в какой округ или на какой флот мы назначены. Как я и просил, меня назначили в распоряжение командующего Тихоокеанским флотом.
После построения было объявлено, что теперь нам предоставлен свободный вход в училище и выход в город.
В тот же день состоялся запомнившийся
