Книга Товарищ Торин - Егор Михнегер

северных лагерях. Саботировавшие приказ об амнистии надзиратели спровоцировали бунт, оказавшийся в условиях концентрации всего населения далеко на юге довольно успешным. Каким образом Брехлисиусу удалось не просто выжить в развернувшимся на севере хаосе, но ещё и добраться к завершению Межрасовых игр в центральный город лихнистов, Маврик не знал и не имел на сей счёт даже малейших догадок. Чудеса, да и только!

Выбор орка хотя и расстроил Маврика, но по крайней мере, не удивил.

Бугайлов. Найдётся ли во всём городе хоть один товарищ, ни разу не слышавший этого странного имени? Звезда «Секир-Башки» — команды, занявшей почётное второе место на турнире по трудознамени. Никто не ожидал от зеленокожих такого успеха. Последний матч навсегда войдёт в историю, как ожесточённая битва до самой последней минуты почти равных по силе соперников. Накал страстей оказался таков, что снова не обошлось без массовых драк на трибунах, несмотря на все предпринятые меры предосторожности. Орки и гномы… Наверное, не существовало на свете более непримиримых противников. Творец нахмурился, глядя на здоровенного орка, но Бугайлов лишь хлопал глазами, осматривая окружающих с ничего не понимающим видом. Бежать никуда ведь не надо, ага?

Вокруг помоста занимали свои места эльфы в роскошных разукрашенных мантиях. Маврик знал, что это присягнувшие на верность товарищу Торину чародеи, долгое время выдававшие себя за чиновников, охранителей под прикрытием и других ипостасей слуг режима. Введение окружающих в заблуждение было необходимо для безопасности колдунов и самих окружающих, но сейчас магам предстояло расстаться со своей маскировкой ради умопомрачительного волшебного шоу во время речи Вождя. Маврику даже доверительно показали часть грядущего представления, выглядела эта демонстрация и в самом деле эпично. С помощью иллюзий чародеи ежесекундно буквально воссоздавали в небе над стадионом увеличенное изображение происходящего на помосте, чтобы каждый в Торинграде мог стать свидетелем награждения лучших из лучших. Ну, или известнейших из известных, если называть вещи своими именами.

На остальных стадионах предполагалась похожая церемония, но в чуть меньшем масштабе. Если на центральной арене собрались вместе все расы, то на других площадках каждый союз и республика чествовали своих героев уже по отдельности. Маврик знал, что на одном из соседних стадионов почётная награда ожидает его отца, а на другом Ламелию, которая, как и он, сделала на подготовке к Межрасовым играм большую карьеру. У эльфов, гномов и орков имелись свои популярные личности, которых, по мнению товарища Торина, всенепременно следовало наградить одновременно с остальными участниками и организаторами Межрасовых игр. Маврик считал эту задумку немного странной, но кто он такой, чтобы перечить старшим товарищам? Если начальство считает, что надо именно так, значит, это правильно — те, кто думает как-то иначе, до высоких должностей никогда не дослуживаются.

Эльфийские чародеи обещали помочь синхронизировать церемонию, выделив на каждый стадион группу магов. Маврику и его отцу дали почти идентичные указания: будь расслаблен, не зажимайся, не нервничай. Ты здесь не для дачи отчёта или иной выслуги. Ты здесь, чтобы наглядно продемонстрировать обывателям, каких высот можно достичь, если ответственно выполнять данные тебе поручения. Старшие товарищи не по силам заданий не дают, а за старания вознаграждают сверх всякой меры. Так что наслаждайся мгновением, упивайся удачей и славой. Напрягаться будешь потом, уже в новой должности.

Усладив в достаточной степени слух овациями, Маврик осмотрел сектор, отведённый зрителям из Союза Человеческих Королевств. Представители его расы выглядели крайне довольными и выражали своё бурное одобрение каждой реплике Уткара, слегка шепелявым голосом восхвалявшего организаторов за великолепный турнир по трудознамени.

После инцидента во время первой встречи команд людей и орков, когда охранители буквально выволокли Уткара со стадиона, комментатор стал главным объектом всеобщего внимания. Даже те, кого никогда прежде совершенно не волновало никое драное трудознамя, осуждали столь грубое и прямолинейное вмешательство охранителей в досуг граждан. Народ должен иметь возможность выпустить пар, разве не для этого в конце концов придумали спорт? Граждане как бы кричали: оставьте нам уголочек свободы, вы, сторожевые псы, готовые вцепиться в глотку за любую неверную мысль!

Как ни пытались власти сгладить углы, общественный резонанс лишь усиливался. Уткар стал символом, мучеником, жертвой собак, которых все боялись и ненавидели. Каждый понимал, что если беда случилась со столь известной личностью за столь безобидную выходку, то среднестатистическому товарищу лучше вообще никогда не открывать рот. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас — нет, эту горькую истину в тоталитарном обществе все и так знали, но на фоне праздника и расслабленности осознание своей хрупкости пугало вдвойне.

Обычно подобные страхи были власти на пользу, но сейчас товарищ Торин во что бы то ни стало хотел добиться от всех единения, пускай всего на несколько дней. Полуживого Уткара вырвали из сжатых челюстей охранителей, привели в чувство и поручили тому не только комментировать финальный матч турнира по трудознамени, но и освещать церемонию завершения Межрасовых игр.

Неожиданный поворот в судьбе известного комментатора вызвал в народе настоящий восторг. Вкусив кнута, обыватели особо смаковали доставшийся им теперь пряник. Чудо, свершилось настоящее чудо! «Лихнизм с адекватным лицом», — так успели окрестить слом тенденции некоторые.

Уткар вещал сегодня без устали и с неподдельным энтузиазмом. Как никто другой он радовался спасению от, казалось бы, неминуемой гибели. Ощущал свой долг перед помиловавшим его личным указом товарищем Торином. И старался отплатить Вождю лихнизма по максимуму.

Маврик невольно улыбнулся какой-то банальной, но душевной шутке ведущего. Он прекрасно осознавал, насколько хрупко и зыбко положение всех забравшихся на вершину иерархической лестницы. Одно неосторожное слово, один жест, действие или бездействие — и ты сидишь в печально знаменитых подвалах, сдавая охранителям не только родную мать, отца или сына, но отказываясь от самого естества своей личности. Боль, ужас, отчаяние и, если повезёт, бесславная кончина где-то в далёком северном лагере. С вершины в кромешную бездну — не сказать, что такой уж редкий путь сильных мира сего. Из грязи в князи, из князей в ад. Тем ценнее была возможность исправить ошибку, остановить процесс падения, вернуть всё назад.

Власть. Власть никогда не меняется. К ней рвутся, за неё безжалостно убивают. Но когда власть наконец-то оказывается в твоих руках, покой не приходит. Власть нужно постоянно удерживать, её невероятно легко потерять. Власть — это наркотик, распробовав который уже нельзя оставаться на месте, нужно всё время куда-то бежать. Зависимость, которая лечится только полным крахом и смертью.

Маврик всё это знал. Он был не таким уж глупым, алчным и недалёким человечком, как о нём думали некоторые. Увы, знание последствий не