Книга Наследник огня и пепла. Том IV - Владислав Добрый

и красная. Красили или нашивали ленты. Люди привыкли иметь отношение к некому сообществу и не могли воспринимать себя частью очень условного сообщества Караэна. Они хотели быть частью семьи Итвис. Я не мог им этого запретить.

«Чуханы» съели много времени, сил и просто еды. Кормил я их со своих владений, и они прожрали у Вокулы солидную такую дыру в запасах. Особенно учитывая, что я заставил своего казначея избавиться от почти четверти земель. Содержание почти трех сотен здоровенных прожорливых рож становилось все накладнее.

Мои сотники наконец втянулись в процесс и тоже стали участвовать. Правда мои идеи они перерабатывали в соответствии со своими представлениями о реальности. Например, я поделился с ними соображениями по по поводу гигиены. Я знал, что «Гигиена» это древнеримская богиня, но про это я точно в разговоре не упоминал. Только объяснил, что расстройство кишечника обычно происходит от грязных рук. В общем они и без меня это знали, в каждом доме Караэна были специальные травы на случай поноса или рвоты, и были правила о чистоте рук перед едой — их надлежало ополаскивать. Увы, в походных условиях все эти правила работали плохо. А бегать за каждым и заставлять мыть руки не представлялось возможным.

И Матль решил эту проблему по своему. Но изящно. Он сделал это ритуалом. Этот плотник уже постоянно носился с небольшой, грубой фигуркой Императора, которая якобы помогла ему в бою под стенами Караэна. И вот однажды он вынес деревянного Императора перед строем (ежедневные построения моя придумка, как оказалось это отлично тренирует сплоченность и привычку к подчинению приказам) и заявил, что ему был глас свыше. Глас свыше потребовал мыть руки перед едой. На самом деле там было немного сложнее — три раза в день надлежало коснуться статуи Императора, чтобы получить некую защиту и благословение. Но касаться статуи грязными руками, понятное дело, нельзя. Поэтому прямо тут же ставили лохань с кипяченой водой в которой плавали местные антибактериальные средства в виде травы. Иногда добавляли уксуса. Сначала требовалось помыть руки, потом коснуться статуи Императора, потом можно было идти есть.

Как ни странно, но ритуальные действия не вызвали ни у кого не то что возмущения, но даже вопросов. Хотя культ Императора для Караэна был не характерен. Я, после долгого размышления, решил оставить все как есть.

Правда, этот средневековый подход не всегда был мне по душе. Однажды я обнаружил, что все десятники в отряде — подмастерья или родственники моих сотников. Видимо потому, что на них выделялось дополнительная еда и я из своего кармана платил десятникам еще полсольда в месяц сверху.

Помня про ту воду, которую мне налил Вокула, я сдержался и ничего не сказал, не подумав. А подумав, отозвал Матля и Сундука в сторону. И выразил им свое искреннее восхищение их преданностью Караэну. Насладившись их недоумением, я пояснил — однажды, рано или поздно, «чуханы» окажутся в битве. И если наемники друг к другу снисходительны, то вот к городскому отряду они будут безжалостны. Понимание конкуренции у плотников было. Скорее всего, если парни проиграют битву, их не будут брать в плен, а всех перебьют. И уж десятников, так точно.

— И то, что вы поставили на эти должности своих сыновей и племянников, показывает вашу самоотверженность. Ведь вы готовы пожертвовать жизнью всей семьи ради Караэна! — закончил я свою мысль.

Я долго разглядывал их понурые лица. А потом все же решил оставить им лазейку.

— Все же я советую оставить хотя бы одного сына на хозяйстве. Чтобы он мог продолжить дело, когда вас убьют.

В следующий раз я, без удивления, обнаружил, что большая часть родственников сотники из отряда убрали.

Тем временем «чуханы» потихоньку тренировались. Каждый день они делали небольшой проход с оружием вдоль стен города. Километров на десять. Потом эту дистанцию удлинили. Во второй половине дня люди разбивались на пары и тренировались с деревяшками. Потом учились ходить строем. Не быстро, но и не так уж медленно, это сборище случайных людей превращалось в солдат. Не в «сольдат», от слово сольдо, а в тех служак, привыкших подчиняться приказам, к которым я привык. Оставалось научить их умирать по приказу. В конечном счете, это и есть работа солдата на войне.

Поэтому я начал отправлять их на задание. Благо, таких было всегда в достатке. Основная проекция силы Караэна потихоньку перешла в руки Фредерика. Но он часто брезговал проблемами крестьян. Частью это решало конное ополчение Дйева. Я так и не встретился с этим человеком. В основном, потому что Дйев не стеснялся говорить обо мне гадости в присутствии даже посторонних. А отца Магна он вообще ненавидел. Надо сказать, было за что. Я остерегался, что он назовет меня сыном свиньи в глаза при аристократии, и придется его убить. А Дйев пользовался удивительно сильной любовью как среди молодых всадников, так и среди крестьян и горожан. Причем заслуженно — во многом благодаря его активной деятельности Караэн очень быстро вышел из периода беззакония после нашествия сначала Гонората, а потом и Короля. Из крупных переделов собственности случился только Ченти, который забрали себе инсубры. Да в Орлином Гнезде вырезали правящую семью. Не без моей помощи. Так уж вышло, что Дйев смог сделать то, что хотел я, но сделал это лучше — у него постоянно был наготове летучий отряд в полсотни, а иногда и в сотню всадников, который немедленно и быстро выдвигался в любое место на расстоянии до трех дневных пеших переходов от Караэна. И решал возникшие проблемы — от разбойников и кровной вражды, до монстров и вампиров. Да, однажды птенчики Дйева — вокруг него в основном собирались младшие сыновья аристократов — смогли убить вампира. Подозреваю, это был слабенький вампир, но все же.

Но даже Дйев не мог быть везде. Как только я начал узнавать подробнее, я обнаружил, что мир вокруг Караэна даже опаснее, чем мне казалось. Стоило свернуть с людных торговых трактов или отойти подальше от стен родного городка, то вполне можно было увидеть новое и помереть.

Сначала мои «чуханы» сходили в однодневный поход на юг. Там моих арендаторов преследовала какая-то тварь, выбравшаяся из болота. Мы провели там неделю — со мной была Адель, так что несмотря на первый снег, мне это время запомнилось ярким и солнечным отпуском. Никакой твари не обнаружилось и мы вернулись.