Книга …В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология - Владимир Николаевич Базылев

<…>

В формулировке Сталина максимальное упрощение приводит к искажению реальных соотношений в языке. Грамматика имеет дело не со словами, а только с формами. Разные «ярусы» языка в работе Сталина смещены. Отсюда и вульгаризаторская формула о том, что грамматический строй непосредственно отражает изменения в промышленности, сельском хозяйстве, науке, технике и т.д. <…> Во всяком случае, эта сталинская формула о непосредственном отражении грамматическим строем языка изменений в хозяйственной жизни общества вступает в непримиримое противоречие с его же тезисом о сходстве грамматики и геометрии. Эта аналогия между грамматикой и геометрией очень полюбилась современным американским лингвистам; она встречается, например, в работе проф. Р. Якобсона «Грамматика поэзии и поэзия грамматики». Сталин уподобляет грамматику геометрии, которая «дает свои законы, абстрагируясь от конкретных предметов» <…>.

Само собой разумеется, что Сталину было трудно разобраться во всех этих вопросах и поэтому он ограничился лишь общими замечаниями относительно семантики, предостерегая только от злоупотребления ею <…>.

Несмотря на наличие в брошюре Сталина большого количества неточных, а иногда прямо ошибочных положений, несмотря на то, что некоторые вопросы, которых касался Сталин, получили в его брошюре чрезвычайно упрощенное решение, она была неправомерно возвеличена, объявлена «гениальным» трудом, знаменующим новый, высший этап в развитии советского и мирового языкознания. Возникли такие формулировки, как «сталинское учение о языке», «сталинский этап в развитии языкознания» и т.д. Это типичный признак культа личности. Даже в тех случаях, когда Сталин лишь повторял общеизвестные элементарные истины, многими они рассматривались как великие открытия, углубляющие наши представления в данной области языкознания. Изложенные в брошюре Сталина положения воспринимались догматически, как не подлежащие не только пересмотру или уточнению, но даже творческому осмыслению.

Многие статьи и брошюры, вышедшие в это время, лишь повторяли и толковали положения Сталина; в тех случаях, когда авторы обращались к конкретному языковому материалу, они нередко ограничивались лишь применением к этому материалу положений брошюры Сталина, что не могло не приводить к упрощенному, даже одностороннему освещению ряда фактов из истории языков и их современного состояния. Но было бы несправедливым в то же время утверждать, что в течение 1950 – 1956 гг. не выходили ценные исследования по различным языкам. Советское языкознание продолжало двигаться вперед.

Можно назвать значительное количество таких работ, где упоминание имени Сталина и цитирование его брошюры носили чисто внешний, декларативный характер, не отражаясь существенно на содержании самого исследования. Но бесспорно, что одновременно с такими трудами выходили книги и статьи, в которых ошибочные или неточные положения Сталина определяли самое существо работы. Даже такое явно ошибочное утверждение Сталина, как признание «курско-орловского диалекта» основой русского национального языка, находило истолкование и «подтверждение» у продолжателей; и если некоторые исследователи делали попытки, так сказать, приспособить это положение Сталина к реальным, давно известным фактам (выдвижение, например, роли южновеликорусского наречия в процессе формирования русского национального языка), то другие авторы, грубо искажая факты, прямо противопоставляли эту «гипотезу» традиционному положению о роли московского диалекта в процессе складывания русского национального языка <…>.

В области исторической лексикологии господствовали труды, имеющие целью доказать устойчивость очень примитивно понимаемого «основного словарного фонда» и некоторую подвижность «словарного состава» языка; при этом языковые факты нередко искусственно подгонялись к этим положениям Сталина <…>.

Тяжелые последствия для исторических исследований имело догматическое усвоение положений Сталина о характере исторического развития языков: всю сложность процессов языковых изменений сводили к «основным элементам», которые «развертывались» от этапа к этапу путем постепенного и длительного накопления элементов нового «качества» и т.д.; своеобразие периодов, характеризующихся резкими сдвигами в языке, оставалось необъясненным и необъяснимым. Те же выводы и утверждения механически переносились на изучение истории литературных языков. Одним из последствий культа личности Сталина в языкознании было сужение круга языковедческих проблем, подлежащих рассмотрению и исследованию. Это относится, например, к области семантики, к связи языка и мышления и др. Сталинская оценка семасиологии привела к резкому снижению или даже прекращению на время семасиологических исследований. Вообще наметилась тенденция ограничиться тем кругом проблем, который затронут в брошюре Сталина. В связи с этим, например, упал интерес к фонетике и фонологии, совершенно были заброшены типологические исследования.

Выступление Сталина, освободившее советское языкознание от пут марризма, и особенно от порожденного обстановкой культа личности, произвола учеников и последователей Марра, тормозивших развитие советского языкознания, в то же время не привело к расцвету науки о языке, так как наложило на нее новые путы, сковало развитие языкознания новыми догмами.

Конрад Н.И.

О перспективах развития советского языкознания

(печатается по изданию: Теоретические проблемы современного советского языкознания. М.: Издательство «Наука», 1964. С. 5 – 8).

Вопрос о перспективах развития советского языкознания вполне законен. Мы понимаем его так: дело идет о языкознании, т.е. о науке. О науке – значит о теории и методологии. Разговор о перспективах дальнейшего развития языкознания в нашей стране тем самым должен вестись вокруг основных положений самой науки, т.е. теории и методологии.

Что побуждает нас призвать нашу научную лингвистическую общественность к такому разговору? Современное положение в науке о языке у нас и во всем мире. Это положение, по нашему мнению, определяется пятью фактами.

Факт первый. Как всем нам хорошо известно, в нашей стране велась и ведется большая и плодотворная работа по изучению языков народов Советского Союза. Работа эта создает прочную основу для всей деятельности нашего общества в области образования, просвещения. Она является вкладом лингвистов в дело строительства культуры и науки в нашей стране.

Уже на этой почве перед исследователями вставали и встают многие вопросы теории и методологии лингвистического исследования. Эти вопросы обсуждаются не только в печатных работах, но и на специальных конференциях.

Вместе с тем на теоретические вопросы наталкивал и сам материал исследования – языки народов нашей страны. Они бесконечно разнообразны. В них представлено очень большое число различных языковых групп, отличных друг от друга генетически и структурно. Нередки различия и в уровнях развития языков. Но все они функционируют в единой общественной среде, на равных началах, с одними и теми же общественными и культурными задачами.

Все это, в свою очередь, ставит перед лингвистами, занятыми изучением этих языков, теоретические и методологические вопросы, в значительной степени новые для науки о языке. Такие вопросы также уже вышли из пределов отдельных работ и стали предметом общественного суждения. Напомню хотя бы одну из конференций последнего времени: конференцию в Ленинграде по вопросам аналитических конструкций в языках различных типов.

Второй факт. Во всем мире, особенно в последние десятилетия, наблюдается одно очень ярко выраженное явление: огромное расширение общественного