Книга По грехам нашим. Книга 4 - Денис Старый

нраву пришлась идея «замылить глаза» новым подданным уступками. Нужно было время, чтобы наладить доминирование своей партии, прорусской, у новых членов формирующейся федерации.

- Вельми худыя они, княже, да и могут под руку эмира пойти, коли не почуют выгоду свою. За два лета много не дадут, токмо и не перейдут до иных правителей. А коней, да убойну с рухлядью, можливо торговать с ними за мало сребра, - привел я доводы, в которых умный человек поймет целую стратегию, ну а глупцу так и вовсе будет неинтересно. Князь глупцом точно не был.

Ярослав, еще несколько раз уточнив, принял предложения. Мордва на два года освобождалась от дани, но должна была за свой счет снарядить и обучить как минимум три тысячи воинов, которые и будут охранять, как их собственные селища, так и уже общую границу. Если подсчитать все выгоды для Великого Владимирского княжества и невыгоды мордвы, то еще нужно подумать, чье ярмо тяжелее будет: наше, или булгарское. Но это ярмо завуалировано, на поверхности же большая милость князя, не иначе.

Еще одним вопросом, который, прежде всего, и погнал меня в стольный град, были монголы. План Джучи сразe же стал спорным и много дискуссионным. Ждал Ярослав подвоха и рисовал разные варианты развития событий, я же был в роли ответчика. Вот такая штабная игра произошла.

Великому князю не нравилось то, что все предстоящие события потребуют от Ярослава использовать свой последний резерв сил. Опасался князь, что проблемы с крестоносцами, да и с ляхами никуда не ушли, да и противостояние со своим тестем Мстиславом, в котором только-только наметился перевес у Ярослава, вновь станет в пользу киевского князя.

Ярослав долго вникал в предложение Джучи, не веря в коварство и в мои доводы, что хан хочет нашими руками убрать с политических раскладов, как и из мира живых своих же братьев. Этот факт Ярослава Всеволодовича сильно смущал, как будто на Руси намного лучше дела обстоят с братской любовью и никто не интригует против своего сородича?

Я пересказал мнение Ипатия, добавляя свои аргументы, и великий князь дал-таки свое согласие на имитацию битвы. При этом строго настрого требовал быть готовыми полностью разгромить монголов, иначе все его труды последних недель канут в Лету, а он, по словам же самого князя, натерпелся.

- Во Владимире послы от василевса Трапезунда Адроника Гида, допомоги просят, что скажешь? – обратился Ярослав, когда вопросы с мордвой и основной план по войне с монголами были утверждены в черне.

Вот же нашел специалиста внешних сношений. Если бы я был родом телом и умом из этого мира, наверняка, даже и не догадывался о том, что существует какая-то Трапезундская империя. Это только знания из иного мира давали мне хоть какое-то понимание роли империи Комнинов в истории. Но и роль то это была крайне мала. Однако, в сравнении с той малой площадью на севере полуострова Малая Азия, что занимал этот осколок в бывшей Великой Византии, жили богато, иногда успешно воевали, выставляя внушительные силы. Да и их некоторые территории в Крыму выглядели привлекательно. Одно то, что там не окопаются в будущем монголы, и крымские татары не будут терзать Русь многого стоит.

- И чего желает василевс? – спросил я.

- Рати русичей, дабы сельджуков сечь с киликийцами, - ответил, усмехнувшись, Ярослав, мол «чего еще просить этим слабакам».

Великому князю импонировало то, что даже потомки византийских императоров теперь не гнушаются обращаться за помощью к нему. Получили, значит, всеобщее признание русское оружие и ратники.

- Доколи монголов не одолеем, допомоги нечем дать, да и опосля не след. Пусчай воев своих выставят, тогда и мы подсобим, - высказал я свое мнение, которое напрашивалось само собой.

- То так, а воны аще ажанить радят сына моего Федора, а ему осьмь летов, али Александра, коему еще менее. Да и дева тая асьмнадцать годков и токмо боярская дщерь, а не василевсова. То обида али как? – спросил в замешательстве Ярослав, видимо и не зная, как реагировать.

С одной стороны и посольство православных братьев во кресте, да и Феодора, девушка, которую и привезли сватать младшим детям Ярослава матерью могла быть. А происхождение оправдывается просто – у Адроника нет дочерей, а привезенная девушка была одной из самых знатных в империи. Интересным был бы союз Федора и Феодоры, но в качестве коламбура.

- А женить воеводу, али боярина на той деве? – спросил я.

- Кого, тебя? Али еще кого? – спросил Ярослав, почему то искренне засмеявшись, видя шутку в своих словах.

- А коли приглянется, так и есть боярин, - выпалил я, а в голове уже складывался план по женитьбе Ипатия, вот только бы девчонка была симпатичной.

Это же просто подарок, как говорили в другом мире, рояль в кустах. Женить неуемного Ипатия на, скорее всего, девушке восточной внешности, как я понял там есть и греческая кровь и сельджукская, а потом друг-попаданец если и не станет императором Трапезунда, то уж точно проведет переговоры «по понятиям» со всякими там киликийцами, сельджуками, да и грузинами, если царица не умерит свой любвеобильный пыл к агрессивным проходимцам. И будет «Крым наш», так как у империи есть свои фактории на полуострове. Ну а с Генуей, которая большей частью и контролирует Трапезунд, можно будет договориться, там, в Европе, у них проблем завались, с той же Венецией или Пизой.

- И кто тот боярин? – поинтересовался Ярослав, увлеченный поворотом в матримониальных делах.

- Ипатий, кличут его Коловратом, - ответил я, после чего Ярослав снова рассмеялся.

- Тот боярин, что крыжаков гнал, а те милости у меня запрашивали? Добры муж, а василевсу буде горько, не княжего роду, - интуитивно уловил мои мысли великий князь.

Князь – за, друг – за, осталось только убедить невесту с женихом. И ведь уговорим. Богатство? Так есть оно у нас, а дальше еще больше станет. Войско? Так только тысяча отъявленных головорезов самого Ипатия силища, а если еще новиков охочих из школ набрать, да я пособлю с наемниками, так уже Ипатий - гроза всего региона. Уверен, и сельджуки и киликийцы еще будут вспоминать с благоговениями те времена, когда они не знали о друге-попаданце. Ну а Руси не повредит в будущем иметь союзника, а может вассала в лице осколка Византии. И не будет никакого Османа с его победоносным бейликом.

***

Ипатий, раздражённый, и от того ворчливый, получил послание от меня. И,