Книга 40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

танк по своему уровню уверенно находится где-то в первой 5—10 мировых основных боевых танков. Заявления о том, что это лучший танк в мире, лежат на совести авторов и в основном покоятся на универсальной уверенности, что всё израильское – это лучшее в мире.

Однако нет худа без добра, при снятии башни «Меркава» является хорошей базой для создания современных тяжелых высокобронированных БМП, являющихся, по мнению всех современных специалистов, наиболее перспективным видом боевых машин пехоты.

Игорь приступил к работе над поручением Вольфа со всем усердием, свойственным советским инженерам-евреям (конечно, не всем, но очень многим). Большое внимание он уделил беседам с бывшими израильскими танкистами, которых он разыскал на факультете в процессе работы над стендом для испытаний моста. Однажды в мастерской факультета произошел эпизод, случайно принесший профессору локальную известность. Идучи по цеху, он увидел на столе у электриков оригинальный компактный вольтметр, взял его в руки и начал внимательно рассматривать. Проходивший мимо израильский рабочий с презрением сказал ему по-английски:

– Что, нет таких, конечно, в России, а в Израиле есть!

Игорь был, в принципе, человеком уравновешенным, но тут он совершенно вышел из себя и заорал:

– Ах ты, подонок, вчера только слез с дерева, а сегодня уже мне такое говоришь!

Он поднес прибор к носу рабочего и показал ему клеймо:

– Сделано в Тайване по лицензии фирмы «Шарп».

После этого он схватил рабочего за шиворот, вытащил его из ворот и ткнул носом в табличку на стене цеха: «Пожертвовано семейством Гринблад из Цинциннати».

– Так вот, прибор разработан японцами, сделан китайцами, куплен на американские деньги, а ты, еврей, этим гордишься! Да пока ты тут апельсины выращивал, в СССР уже делали атомные ледоколы и подводные лодки, строили синхрофазотроны, использовали лазеры и запускали спутники, у нас телевидение уже было в 1949 году, в то время как в Израиле оно появилось в 1964-м.

Надо заметить, что слова Игоря насчет телевизора были чистой правдой, поскольку первый глава Израиля Давид Бен-Гурион объявил после образования государства: «Мы – народ книги, и нечего смотреть идиотский ящик, потому что он отвлекает нас от чтения!»

Был разгар рабочего дня, и вокруг начал собираться народ, который с неподдельным удивлением слушал профессора – процент сотрудников, знающих английский, был в Технионе очень высокий, а кто языка не знал – тому переводили. За полтора-два года большой алии многие уже привыкли к тихим и забитым изрусам, а тут такое…

На следующий день Игорь зашел к Вольфу по какому-то делу, и тот сразу же, смеясь, сказал:

– Весь факультет гудит, что я принял на работу жуткого антисемита. Ты зря на него так ополчился, пойми правильно ход мыслей простого израильтянина. Все видят и знают, как вам туго тут приходится, многие слышали, что вы бросили в России хорошую работу, квартиры, дачи и кинулись в Израиль. Многие слышали, что сейчас в России пустые магазины. Да плюс антисемитизм. Какой вывод они делают? Россия – это отсталая, забитая страна, в которой жить просто невозможно, и Израиль делает вам большое одолжение, буквально вас спасает. А ты показываешь, что вы совершенно это не цените. Однако я думаю, что этот скандальчик будет всем на пользу, израильтянам тоже не вредно посмотреть на всё вашими глазами.

– Понимаешь, Дани, миф об отсталости советской науки и техники кто в Израиле распространяет? Или кишиневские завгары, или профессора-отказники из алии семидесятых. И те и другие не работали на режимных предприятиях, поскольку их тогда бы и не выпустили, и не обладают реальными знаниями об уровне советской науки и техники. Конечно, есть некоторое количество отказников, которые более-менее в курсе, но злоба и обида на советскую власть лишает их всякой объективности.

Когда Игорь стоял уже в дверях, Вольф заметил:

– Знаешь что, между нами говоря, я сам плохо понимаю, зачем, например, ты сюда приехал.

– Дани, во-первых, я тоже не понимаю, а во-вторых, мы как-нибудь на досуге с тобой поговорим, и я тебе расскажу ситуацию более подробно. Ты же знаешь, что я ни в какой Израиль не собирался и ни один из моих знакомых не собирался. Мы все собирались в Америку. Но ее неожиданно для нас закрыли. Деваться уже было некуда. Вот и вся причина. Может, ты слышал, был такой русский писатель Куприн. В одном из его ранних рассказов есть такой эпизод. Два купца сидят в Москве в ресторане, выпивают, закусывают – икра, водка… Прислуживает им худенький немолодой татарин. Купцы спрашивают: как так получилось, что татаро-монгольское иго было на Руси триста лет, а теперь ты нам прислуживаешь? На что татарин им ответил: превратности-с судьбы!

Как-то к Игорю обратилась приятная во всех отношениях «химичка» Нина с просьбой поездить с ней на машине. В Израиле она купила со вторых рук подержанную «Субару-Джасти», а в Москве перед отъездом – новенькие права на вождение. В те времена, с учетом того, что получить олимовскую льготу при покупке машины в Израиле мог только человек с правами на вождение, какое-то количество эмигрантов правдами и неправдами получали права в СССР и приезжали с ними в Израиль. Многие из них, включая Нину, никогда в жизни за руль не садились. Профессор несколько раз в «расширенное» обеденное время ездил с Ниной на этой «Субару» по улицам Хайфы и удивлялся ее быстрым успехам. Поскольку эти успехи сочетались с приятной внешностью, стройными ножками и выдающейся «наличкой» – так на блатном жаргоне в СССР называлась женская грудь, – то Игорь проникся к Нине большой симпатией, которая незаметно привела пару в постель в квартире Нины, пока ее восьмилетняя дочка была в школе. Нине было сорок два года, и она успела развестись с мужем уже в Израиле. И тут профессора ожидало мало сказать горькое разочарование: он не смог… С женой в Израиле заниматься сексом Игорь и не пробовал. Переживания при отъезде, дорожные стрессы, волнения по приезде, длительный перерыв в сексе сделали свое дело… Ничего не помогло – ни роскошная грудь, ни попытки сделать минет, ни маленький отдых. Нина понимала трудности абсорбции и как могла утешала профессора. Она заверила его, что через месяц всё устаканится, она подождет, и они снова попробуют.

– Послушай, дорогой, ты как-то очень индифферентно отнесся к моим словам о том, что я подожду, – заметила Нина, – ты что, не в курсе, что происходит в Израиле сейчас? Единственная сфера, где алия совершила подлинную революцию, воспринятую с восторгом израильтянами-мужчинами, – это сексуальная. Израиль в самый короткий срок вступил в период тотального блядства. Прежде всего, стремительно