Книга Кровь и мёд - Шелби Махёрин

– Вот и умница. – Я посмотрел ему за плечо на палатку Тулуза и Тьерри. – Ты… идешь туда?

И снова мальчик кивнул. Что ж, может, не так уж он и умен. Я его отпустил.

Но когда дошел до янтарной повозки, не удержался и оглянулся. Мальчик вошел в палатку к близнецам. Лица Тулуза я не видел, но лицо мальчика мог разглядеть. Он попросил погадать ему по кристальному шару. Когда Тулуз разместил шар на столе между ними, прямо рядом с горшком благовоний, я напрягся.

У мальчонки явно и без того было мало денег. Не стоило ему тратить последнее на колдовство.

Вмешаться я не успел – кто-то поймал меня за локоть. Я тут же потянулся к ремню, но замер, узнав Тьерри. Волосы его были зачесаны назад, подчеркивая острые скулы и черные глаза. С едва заметной улыбкой он отпустил меня и кивнул на палатку. Я нахмурился, глядя, как мальчик дает Тулузу свою куклу – только теперь я осознал, что это поделка из дерева. У нее были рога и копыта. Приглядевшись, я смутно узнал силуэт – такой же был на этикетке вина Лу. Я попытался, но не смог вспомнить, как называется это существо.

Тулуз бережно взял куклу одной рукой, а другой погладил хрустальный шар.

В тумане показались образы: уже знакомый мне рогатый человек, властитель всех растений и зверей, и крылатая женщина с облачным венцом. Третьей появилась женщина с плавниками. Мальчик радостно захлопал, глядя, как она мчится по волнам.

И рассмеялся. Чистым, искренним смехом.

Я нахмурился еще больше.

Когда через минуту мальчик вышел из палатки, у него в ладони все еще лежала монетка… нет. Целая горсть. Тулуз ничего у него не взял. Напротив, дал еще. Я изумленно смотрел, как к столу подходит старушка.

– Почему ты не разговариваешь, Тьерри? – спросил я.

Он отозвался не сразу, но я ощутил его взгляд. Почувствовал, как он размышляет над ответом. Но больше я ничего не сказал – только смотрел, как Тулуз указывает на хрустальный шар. Старушка, однако, протянула ему руку, и Тулуз стал рассматривать линии на ее ладони. Морщинистые губы женщины расплылись в улыбке.

Наконец Тьерри вздохнул.

А затем… я услышал у себя в мыслях голос. Невозможный, но совершенно реальный. Как у Тулуза, только мягче. Бесконечно ласковый.

«Мы с Тулузом выросли на улицах Амандина».

Мне стоило бы удивиться, но нет. Только не после всего, что я уже видел. После всего, что сделал. Отчасти я обрадовался своей правоте – Тулуз и Тьерри Сен-Мартены были ведьмаками. Отчасти же, однако, радоваться этому я не мог. Я мог лишь смотреть на пожилую даму в палатке Тулуза. Он касался ее ладони, а она как будто бы молодела с каждым прикосновением, хотя черты ее оставались неизменны. Кожа дамы розовела, глаза прояснялись, волосы блестели все ярче.

«Мы воровали, чтобы выжить. – Вместе со мной Тьерри наблюдал, как его брат помогает старушке вновь ощутить себя красивой. – Поначалу были просто карманниками. Воровали тут и там по кроне-другой, чтобы купить еду и одежду. Но Тулузу все было мало. В конце концов он стал грабить людей побогаче – графов, маркизов, даже герцогов».

Он печально мне улыбнулся.

«К тому времени Тулуз понял, что истинное богатство кроется не в украденных безделушках, а в знаниях. И мы стали похищать не драгоценности, а тайны. И продавать их тому, кто заплатит больше. Прославились этим мы быстро. В конце концов человек по имени Гри завербовал нас к себе в команду. – Тьерри вздохнул и посмотрел на свои руки. – Однажды Тулуз с Гри повздорили. Тулуз пригрозил раскрыть его тайны, а Гри отомстил ему, отрезав мне язык».

Я в ужасе уставился на него.

– Он отрезал тебе язык?

В ответ Тьерри медленно открыл рот. У него в горле шевелился обрубок языка. Я испытал прилив тошноты.

– Но ты ведь ничего дурного не сделал. Почему наказали тебя?

«Улицы беспощадны, охотник. Повезло тебе никогда этого не познать. Они меняют человека. Ожесточают. Тайны и ложь, необходимые, чтобы выжить… забыть их не так-то просто. – Он снова посмотрел на брата. – Я не виню Тулуза в произошедшем. Ему казалось, что он поступает как нужно».

– Но ведь ты из-за него лишился языка.

«Гри знал, что заставить моего брата молчать проще всего, если пригрозить мне. Так и вышло. В ночь, когда я лишился голоса, та же судьба постигла и моего брата. С тех пор Тулуз стал хранителем людских тайн. И изменился к лучшему».

Не в силах осмыслить такую силу духа, такое смирение, такое непоколебимое спокойствие, я перевел разговор в другое русло.

– Ты сказал, что утратил голос, но ведь я ясно слышу его в своих мыслях.

«В ту ночь мы с братом обнаружили в себе колдовство – и я уже заплатил цену молчанием. Наши предки позволили мне общаться с людьми иным путем».

Это меня заинтересовало.

– То есть до того вы не знали, что колдовство вам подвластно?

К моему удивлению, на этот вопрос ответил не Тьерри, а Деверо. Он подошел к нам, пряча руки в полосатых карманах. Одет Деверо был все в то же пальто с огуречным узором, под которым виднелась рубашка в горошек. На шляпе Клода с каждым шагом подпрыгивало павлинье перо.

– Скажи мне, Рид, если бы ты никогда прежде не видел красного цвета, ты бы знал, как он выглядит? Узнал бы его, к примеру, вон в том кардинале? – Он указал на крышу пекарни, где сидела красная птица. Будто почуяв наши взгляды, она вспорхнула вверх.

– Э… нет?

– А как ты думаешь, смогла бы эта птица летать, если бы всю жизнь считала, что этого не умеет?

Я нахмурился, а Деверо сказал:

– Всю свою жизнь ты подсознательно подавлял в себе колдовство, мой милый мальчик. И высвободить его после подобного уже не так-то легко. Судя по всему, тебе пришлось увидеть бездыханное тело своей жены, чтобы суметь сделать это.

Я сощурился.

– Откуда вы знаете, кто я?

– Вскоре ты поймешь, что я знаю очень многое, чего мне знать не полагается. Боюсь, это не слишком приятное следствие знакомства со мной.

Смех Тьерри эхом разнесся в моих мыслях.

«Это верно».

– А… А вы? – спросил я, отбросив все предосторожности. Деверо знал, кто я такой. И что я за создание. Не было смысла притворяться в обратном. – Вы – ведьмак, мсье Деверо?

– Если начистоту… – Он весело подмигнул мне и направился к площади. – Нет. Этого достаточно для ответа на твой вопрос?

Когда он исчез в толпе, мне стало не по себе.

– Нет, – проворчал я.

Старушка встала и тоже собралась уйти, но прежде крепко-крепко обняла Тулуза. Если бы я сам не видел перемен, которые в ней произошли, то поклялся бы, что это совершенно другой человек. Тулуз поцеловал старушку в щеку, и она покраснела. Этот жест, такой чистый и невинный, остро полоснул меня по сердцу. Все произошедшее, как и загадочный уход Деверо, просто… выбило меня из колеи. Я словно утратил почву под ногами. Это невозможно. Магия не может быть… такой.