Книга Нервы - Лестер Дель Рей

Это очевидно, подумал Феррел. Может быть, именно поэтому никто – ни Палмер, ни Дженкинс, ни кто-нибудь еще – не подумал об этом. Он собрался уже было куда-то бежать и вскочил со скамейки, но в этот момент в грузовик поднялся Палмер и, положив руку ему на плечо, заставил сесть снова.

– Полегче, док. Ничего страшного не происходит. Вот что оказывается… Теперь и женщинам преподают какие-то азы науки. Да, миссис Дженкинс… Сью… доктор Браун, или как там к вам обращаться? Как бы то ни было, волноваться не из-за чего. Старое доброе Броуновское движение не дает коллоидным растворам оседать и постоянно поддерживает движение частиц, конечно, если они достаточно мелкие, чтобы их раствор можно было назвать настоящим коллоидом, Выкачивая расплав и транспортируя его по трубопроводу, мы поддерживаем в НЕМ достаточно высокую температуру до тех пор, пока он не соприкоснется с водой, а тогда он охлаждается настолько быстро, что просто не успевает образовать достаточно большие скопления, чтобы они утонули. Ведь многие частички пыли, что летают в воздухе вокруг нас, тоже тяжелее воды. С вашего позволения я присоединюсь к вам и превращусь в стороннего наблюдателя. Работа наладилась, люди знают, что делать, а если случится что-нибудь непредвиденное, отсюда мне будет даже лучше видно.

Короткий приступ отчаяния сменился у Феррела душевным подъемом и уверенностью в будущем, что в их положении было несколько неоправданно. Он подвинулся, освобождая для Палмера местечко на скамье.

– Что же не дает магме взорваться? – спросил он, когда Палмер уселся рядом с ним.

– Ничего! Спички есть?

Палмер глубоко затянулся сигаретой и расслабился, насколько это было возможно в таких обстоятельствах.

– Игра зашла так далеко, что обманывать тебя нет никакого смысла. Да, мы ведем игру, и, должен сказать, шансы у обеих сторон равны. Дженкинс думает, что шансы девяносто против десяти в его пользу, но так ему и положено думать. Самую серьезную угрозу представляют большие скопления вещества, а значит, нам надо распылить весь расплав, разбить его на микроскопические частички, превратить в газ. Охладив его в воде, мы получим коллоидный раствор, критическая масса вещества не будет превышена ни в одной области его объема, и цепная реакция будет невозможна. Здесь есть свои трудности: нам надо вычистить весь расплав так, чтобы его не осталось ни капли, а иначе того, что останется, хватит и на нас, и на соседний город. По крайней мере, после завершения последней промежуточной реакции в магме прекратились всплески, так что теперь рабочим нужно опасаться только ожогов.

– Какие нам грозят разрушения, если все вещество не взорвется одновременно?

– Возможно, что и никакие. Единственная неприятность это небольшое повышение радиоактивного фона воздуха. От миллиона тонн динамита будет не больше вреда, чем от такого же количества дров, если только заставить его гореть медленно, но стоит взорваться только одной тротиловой шашке, как вам конец. Конечно, даже если все это и не взорвется разом, еще несколько месяцев болото будет смертельно опасным: так, как если бы там сидела сама смерть, но нас это уже не касается. И почему, черт возьми, Дженкинс не сказал мне, что хочет работать на производстве? Для этой работы нам подошел бы любой человек, хотя бы чуть-чуть работавший с Келларом. Сейчас так трудно найти хорошего специалиста!

Услышав это, Браун оживилась и, забыв на время о неприятностях, с энтузиазмом подключилась к разговору и рассказала всю историю Дженкинса, включая даже такие подробности, как, например, условия, не позволившие ему продолжить изучение атомной физики, но Феррел слушал вполуха. Он видел, что объем магмы в ангаре неуклонно уменьшается, но часы на его руке неумолимо отсчитывали минуты, и времени оставалось все меньше и меньше. До этого момента он и не представлял, сколько уже сидит здесь. Теперь три крана в ангаре почти соприкасались насадками, склонившись над магмой, а повсюду вокруг них простиралась выжженная земля, и ничто не говорило о том, что на этом месте когда-то стоял конвертер. Все – каменная кладка, металлические конструкции – без разбору было превращено в пыль взрывами термических бомб.

– Палмер, – на груди управляющего внезапно ожил маленький УКВ-приемник. – Эй, Палмер, этих вентиляторов надолго не хватит, трубы уже почти расплавились. Мы делаем все, что в наших силах, но ничего исправить уже нельзя. Расплав разъедает их быстрее, чем мы заменяем отработавшие секции. Еще пятнадцать минут, и они не выдержат.

– Подождите, Бриггс. Сделайте, что угодно, но они должны работать.

Палмер щелкнул переключателем и посмотрел в сторону одного из танков, который стоял недалеко от кранов.

– Дженкинс, вы слышали? – произнес он в микрофон.

– Да. Удивительно, что они продержались даже столько. Сколько у нас времени до критической точки? – Дженкинс произнес эти слова без всякого выражения. Это был голос опустошенного усталостью человека, человека на пределе человеческих сил.

Палмер взглянул на часы и присвистнул:

– Двадцать минут – если отталкиваться от минимального срока, определенного Хокусаи. Сколько вам еще осталось?

– Теперь мы просто выжигаем все вокруг: надо удостовериться, что ни в одном закутке не осталось ни малейшей капли расплава. По моим расчетам, мы обработали всю территорию, но поручиться не могу. Все, что мы еще можем сделать, это пропустить по трубопроводу весь И-631, который есть у вас в запасе. Надо обезвредить весь изотоп, осевший на стенках. Вы свалили сюда все, что контактировало с И-R? Все инструменты и конструкции?

– Вы расплавили все подчистую, а сами краны не входили с изотопом в прямой контакт. Да, в эту трубу вы спустили приличную сумму денег: конвертер, оборудование – все!

Дженкинс издал звук, которым хотел выразить сочувствие Палмеру по этому поводу.

– Я сейчас отправляюсь в ангар, и мы начнем очистку трубопровода. А ради чего тогда вы платили страховку?

– Платил, и при этом бешеные деньги! Но я же не рассчитывал на то, что нам придется сражаться с изотопом Малера, так что мне, похоже, придется поторговаться. Ладно, давайте, молодой человек, за работу. Если вас это интересует, и если мы выберемся отсюда, в любой момент к степени доктора медицины вы можете прибавить ученую степень в атомной физике от Национальной Атомной. Ваша жена представила нам ваши рекомендации, и я думаю, мы можем считать, что итоговую аттестацию вы уже успешно прошли, и теперь вы штатный инженер Компании с соответствующим документом об образовании.

У Браун перехватило дыхание, ее глаза заблестели, – это было видно даже сквозь толстые стекла защитных очков. Однако голос Дженкинса остался таким же невыразительным.

– Хорошо. Я так и думал, что вы предложите мне это, если мы не взлетим на воздух, но вам придется поговорить с Феррелом. У меня контракт, по которому я должен работать с ним. Я скоро подойду к вам.

Из двадцати минут, остававшихся по расчетам до взрыва, прошло всего девять, когда, вытирая обильно струящийся по лицу пот, в кузов грузовика вскарабкался Дженкинс. Палмер крепко сжимал часы в руке. Мучительно медленно проползло еще несколько минут. Все звуки на площадке замерли. Все рабочие неподвижно стояли вокруг грузовика и молча смотрели в сторону реки или на тот провал, который еще недавно был Четвертым Номером. Тишина. Дженкинс поежился и неуверенно откашлялся.